– Наталья Леонидовна, как всё начиналось?
– В кино я работаю уже пятьдесят лет и за это время снялась в более чем ста пятидесяти картинах. Но самые запоминающиеся съёмки, конечно же, были у выдающегося, непревзойдённого мастера кинокомедии Леонида Гайдая. Именно благодаря Леониду Иовичу я стала известной артисткой. А началось наше знакомство так. Ещё студенткой театрального вуза попала в автомобильную аварию, получила серьёзные травмы – можно сказать, чудом осталась жива. Институт пришлось бросить. Потом вышла замуж, родила сына, вся отдалась семье. Но мечта стать актрисой наперекор всем обстоятельствам осталась. И я начала ходить по кинопробам, сниматься в эпизодах. Так, наверное, могло продолжаться бесконечно долго. Если бы не судьбоносный звонок, который однажды раздался в моей квартире. «Наталья Леонидовна, мы вас приглашаем попробоваться на роль мадам Грицацуевой в фильме Леонида Гайдая «Двенадцать стульев», – сказали мне по телефону. Я растерялась. Господи, какая же я мадам Грицацуева? Достала роман, перелистываю и читаю: «Женщина необъятных размеров с арбузными грудями». От такой наглости – предложить мне роль «женщины необъятных размеров» – у меня даже дыхание спёрло!

– Судя по всему, от проб вы всё-таки не отказались?
– Да, я всё-таки переборола обиду, уж очень мне хотелось сниматься в кино. Леонид Иович на меня посмотрел и говорит: «Ну что ж, пожалуй, подойдёт… Загримируйте её, наденьте какой-нибудь костюм – и в кадр!» Мою задачу он объяснил так: «Партнёр будет вас обольщать, будет петь романс, и вы, наверное, будете с ним танцевать – как пойдёт… Но запомните: у вас нет ни одного слова!» Я спрашиваю: «А когда он меня обольщает, я что делаю?» – «Ну, Наталья Леонидовна, вы же женщина… Что вы в таких случаях делаете?» – «Ну, я не знаю…» – отвечаю растеряно. «То есть как это – не знаете? Тогда надо поговорить с Володей, вашим мужем, у него узнать». (Муж Натальи Крачковской – звукорежиссёр Владимир Крачковский. – Ред.) Я смущаюсь и иду в гримёрную. На меня надевают какой-то совершенно невероятный парик – воронье гнездо – и отправляют к «одевальщице» Зиночке. Я женщина немаленькая, а Зиночка на голову выше меня и в обхвате – ещё половина меня. Она руки в боки и заявляет: «А у нас чехлы на танки не шьют!»



– Ничего себе!
– Вот и я говорю: «Зин, ты что, с ума сошла? На себя-то посмотри!» – «А я тебе о чём: мне тебя одеть не во что!» В советские времена был лозунг: «Экономика должна быть экономной». Его смысл я поняла, когда попала в гримёрную. Если на платье написано «56-й размер», то оно подойдёт для женщины максимум с сорок восьмым. Зина совсем приуныла: «Точно не смогу тебя одеть. Сейчас придёт художник, пускай она и думает, что с тобой делать». Художник нашла мне платье, которое застёгивалось сзади – сверху донизу. Платье надели, а оно не застёгивается и даже не сходится! «А что будет сзади-то?» – спрашиваю. «Ничего. Шнуровка. Как на ботинках», – говорит художник. «А под шнуровкой-то что будет?» – «Ничего. Платок накинем на плечи – так и пойдёте на площадку!» На меня надевают большой павловопосадский платок, который вроде бы всё закрыл.

– И как на это отреагировал Гайдай?
– Посмотрел и сказал: «Очень красивое платье! Наталья Леонидовна, вот ваш партнёр. Он начинающий актёр, а вы всё-таки актриса знающая, всё понимающая. Помогите ему, пожалуйста. Он будет петь вам романсы, а вы отыгрывайте сцену. Захотите танцевать – танцуйте, это ваше дело». Партнёром был молодой грузинский актёр – я, к сожалению, не помню его имени.
Посадили нас ни диванчик. «Камера, мотор, начали!» Он поставил глаза в одну точку, дёргает струны и ни одного звука не издаёт… Отработали несколько дублей. Я понимаю: если ничего не сделать и на следующем дубле, то мне скажут до свидания. Решительно встаю, подхожу к партнёру, поворачиваюсь к нему лицом, решительно сбрасываю платок и приглашаю его на танец. Такого лошадиного ржания я никогда не слышала! Оборачиваюсь – и никого не вижу: вся съёмочная группа лежит на полу и корчится от хохота. Тут я чувствую, что спине-то холодно – и вспоминаю, что сзади у меня ничего нет, кроме шнуровки! От ужаса бросилась за кулисы. Ко мне подбежал Леонид Иович: «Не надо так волноваться!» – «Леонид Иович, я не нарочно, честное слово!» – начинаю оправдываться. «Ну, что же, Наталья Леонидовна, я вас поздравляю! Вы снимаетесь в этой роли». «Неужели за шнуровку?» – спрашиваю у него. Гайдай посмотрел и говорит: «Ну и дурочка!»
На премьере картины Леонид Иович вывел меня за руку на сцену и сказал: «Дорогие друзья, позвольте вам представить новую звезду советского кинематографа – актрису Наталью Крачковскую!» Я ушла за кулисы и разревелась. Думала: «Господи, неужели это случилось?»

– И потом Гайдай пригласил вас в комедию «Не может быть?».
– Нет, потом был фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Там я сыграла роль жены Ивана Васильевича Бунши – Ульяну Андреевну. Моим партнёром был народный артист Советского Союза Юрий Яковлев.

– А правда, что эту картину показывали по всему миру?
– Это действительно так, во всех уголках мира демонстрировался этот легендарный фильм. Я никогда не думала, что он станет таким популярным и известным.

– Теперь странно это слышать. Почему?
– Когда мы его первый раз увидели, впечатление было двоякое: что-то очень знакомое, родное, но было непонятно, как всё это воспримут зрители, – ведь фильм снят по фантастической пьесе Булгакова «Иван Васильевич». Я никогда не забуду глаза Леонида Иовича, когда он увидел реакцию первых зрителей. В них читалось: «Эх, я всё-таки это сделал!» И он действительно это сделал! Фильм «Иван Васильевич меняет профессию», пожалуй, входит в пятёрку лучших фильмов нашей страны.



– Первый съёмочный день помните?
– Ещё бы! Меня загримировали, одели и объяснили, что будем снимать сцену, в которой моей героине нужно перелезть с одного балкона на другой, чтобы попасть в квартиру, в которой находится её муж Иван Васильевич Бунша. Правда, она не знает, что это не он, а царь Иван Грозный. На площадке я решительно пошла к балкону первого этажа. Гайдай говорит: «А вы живёте на пятом этаже!» Я испугалась: ведь скалолазанием никогда не занималась, – как же я буду перебираться с балкона на балкон на пятом этаже? «А мы вас подстрахуем», – говорит Гайдай. «Матрас мне, что ли, положите?» – «Нет, под вами будет охранная люлька».
Я вышла на балкон пятого этажа – второй балкон отделяется от него кирпичной стеной. С одной стороны балкона торчит балка, и с другой, а между ними натянут брезентовый тент – это и была «люлька». Попробовала её – вроде бы, крепкая. Звучит команда «Мотор!». На одном балконе стою я, на другом – Юрий Яковлев. Легко перепрыгиваю с одного балкона на другой, потом ещё раз, и ещё… Но оператору что-то не нравится в отснятом материале. Снимаем до тех пор, пока не начинает темнеть. Мощности осветительной аппаратуры, что привезли на съёмочную площадку, уже недостаточно. Гайдай говорит: «Ребята, уводите актрису, пускай отдохнёт, а мы сейчас всё это дополнительно подсветим». Подошла специальная машина с прожектором на длинной выдвижной трубе, который должен был освещать балконы. Я не стала дожидаться, пока труба выдвинется до конца. Услышала: «Внимание, мотор!» – и тут же вылетела на свой балкон.
Заношу руку и ногу на соседний балкон и – хоп! – дальше двигаться не могу: в лицо мне бьёт яркий луч света. Я ногами «ощупываю» место, куда бы мне приземлиться. А кругом – воздух, никакой опоры! В этот момент слышу рядом какой-то то ли писк, то ли визг. На этот звук и полезла с зажмуренными глазами. Приземляюсь, открываю глаза – а Яковлева на балконе нет! Кричу: «Леонид Иович, а Юра-то где?» – «Не волнуйся, сейчас его откачают, и всё будет в порядке!» – отвечает. Я бросилась к Яковлеву: «Юра, дорогой, что с тобой?» Он еле говорит: «Я тебя умоляю, спустись на первый этаж». Спускаюсь – и вся съёмочная группа начинает меня ощупывать. «Что случилось?» – возмущаюсь. «А вы что, ничего не заметили? Тогда и мы рассказывать не будем – сами всё увидите, когда плёнку проявим».
Проявили. Прихожу, сажусь в кресло. С одной стороны – режиссёр, с другой – оператор. И оба мне: «Вы только, пожалуйста, не нервничайте!» – «Это вы нервничаете, а я – нет!» И вдруг вижу такую картину на мониторе: на высоте пятого этажа с балкона свесилась женщина и размахивает в воздухе ногами. А той охранной люльки – её просто нет.

– Даже в голову не приходит, что могло произойти.
– Оказалось, что, когда поднималась телескопическая вышка, она так раскачивалась под порывами ветра, что сорвала эту люльку! А я уже в это время висела на балконе! Хорошо, что прожектор меня ослепил и я всего этого не видела. Даже не знаю, что могло случиться, если бы я поняла, что вишу в воздухе!

– А визжал-то кто?
– Юра Яковлев. Когда он всё это увидел, завизжал от страха – и этим спас меня, ведь я «приземлилась» на его голос! Когда пришла в себя, сказала ему: «Юра, спасибо тебе за писк! В следующий раз, когда у меня будут подобные съёмки, ты всегда, пожалуйста, пищи!» После этого Яковлев не разговаривал со мной три недели. Ну что поделать: язык мой – враг мой, есть у меня такая черта.

– В вас чувствуется человек, который часто попадает в истории.
– Ещё в одну историю я попала на съёмках фильма «Не может быть!». Причём вместе с поросёнком. Мы снимали сцену в обычном астраханском дворе, вымощенном булыжником. Сцену с поросёнком, за которым гоняются все герои, снимали во второй половине дня. А в первой снимали поросёнка – одного, без актёров. Открою небольшой секрет: на съёмочную площадку привезли трёх поросят. Первый категорически отказался сниматься. Второй сначала вроде бы согласился, но потом тоже передумал. Третий оказался самым сговорчивым: он бегал, прыгал, залезал в кучу дров. Для тонуса и большей прыткости его обливали холодной водой. И вот представьте картину: сидит наш несчастный замученный поросёнок в углу сарая, даже хрюкать от усталости уже не может, его утешает мой сын – ему тогда тринадцать лет было, я иногда брала его с собой на съёмки. Даётся команда «Мотор!». Я выхожу из дома с картиной в тяжёлой раме и кричу: «Лёлик!» А в это время мой сын выталкивает мне под ноги поросёнка. Представьте моё состояние: неожиданно под ноги бросается что-то скользкое и дико визжащее. От ужаса я упала. Прямо на булыжники! Ногами пробила картину. Лежу на мощёном дворе, на ногах – рамка от картины, ни встать, ни пошевелиться не могу. Ору – уже не помню что. Говорят, заглушила проезжавшие трамваи. А Гайдай кричит: «Только камеру не выключайте!» Я в ответ: «Какая работа? Поднимите меня, мне больно!» Мой партнёр восемь раз пытался меня поднять, пока сам не упал. Я тогда сама встала, его одной рукой подняла и сказала: «Хватит уже, сняли!»

– В фильме «Инкогнито из Петербурга» вы сыграли небольшую роль жены попечителя богоугодных заведений, вашим партнёром был Валерий Носик. Расскажите, пожалуйста, как снималась ваша сцена, слышала, что Носик чудом не пострадал.
– Бал в доме Городничего мы репетировали в обычных костюмах. А на съёмочную площадку я явилась в костюме и гриме. На мне – роскошное атласное розовое платье на кринолине, декольте ниже всяких возможностей, рыжий парик весь в бантиках. В том, что я безумно хороша, я нисколько не сомневалась. И поэтому, когда спустилась на съёмочную площадку, наблюдала, несколько кокетничая, как на меня реагируют мужчины. Но когда встретилась взглядом со своим партнёром, поняла, что он смотрит на меня, как бык на красную тряпку. «Валерий, в чём дело? Что не так?» – спрашиваю его. «Что, что! У меня же рук не хватит, чтобы тебя обнять!» – заявляет он мне. «Извини, пожалуйста: на репетиции всё было нормально – а сейчас что случилось?» – не отстаю от него. «На репетиции на тебе не было вот этого абажура! – злится Носик. – Ну, хорошо, давай попытаемся что-нибудь изобразить». И нечаянно встал на одну сторону этого кринолина, а вторая поднялась и закрыла нас с головой. Съёмку остановили… «Я придумал! – говорит Носик. – Отойди от меня на три метра. Леонид Иович, давай команду – мы сейчас всё сделаем!» Мой партнёр делает от меня ещё шаг назад, а потом прыгает – оп! – чувствую, висит на мне. Я в танце делаю резкий поворот на камеру, Валера по кринолину съезжает вниз – и по диагонали вылетает со съёмочной площадки. В павильоне – гробовая тишина, слышен звук падающего тела! К счастью, ничего страшного тогда не случилось, Носик остался жив и здоров. Но теперь, когда мой партнёр получает сценарий, невольно задумывается: чем я могу ему грозить?

– Наталья Леонидовна, лучшие свои фильмы Гайдай снял в шестидесятые-семидесятые. А как ему жилось в годы перестройки?
– К сожалению, сидел без работы. Тогда его пригласили в качестве консультанта на фильм к какому-то молодому режиссёру. Там он заболел воспалением лёгких и через две недели умер. В считаные дни не стало великого человека, режиссёра, комедиографа, который умел и знал, как надо снимать комедию, как дарить людям радость, как заставить человека забыть обо всех бедах и печалях и заставить его смеяться. Это большой дар, можете мне поверить!

– Леонид Иович оставил после себя учеников?
– Конечно, все мы его ученики. Вот, например, актёр, а теперь и режиссёр Михаил Кокшенов. С ним мы сняли несколько картин, одна из которых – «Бизнес по-русски». Я сыграла роль тёти Кати. Там была такая сцена: нужно было бросить партнёра – Савелия Крамарова – в воду. Миша позвонил мне накануне и спросил, сумею ли я это сделать? «Савку-то? В бассейн? Да с удовольствием!» Приезжаю на площадку – и вижу, что мы снимаем не просто в бассейне, а в бане. А люди в бане как одеты? Никак – все голые! Савка подошёл ко мне и пригрозил: «Наташка, ты учти: я твои замашки знаю! Поэтому предупреждаю: за голову меня не бери – причёску не порть. Дальше у меня печёнка и селезёнка, запомни: они у меня болят». Я говорю: «Савва, а что же мне тогда делать – смотреть на тебя, что ли?» Он говорит: «Нет, смотреть на меня тоже не надо. Подойдёшь, положишь руку мне на шею, а вторую руку только прислони ко мне и сделай вид, что ты меня оттаскиваешь. В это время подкрадётся дублёр, и ты его бросишь в воду». Стали пробовать – ничего не получается. Думали, думали – и наконец я придумала! Как только дали команду «Мотор!», махнула рукой дублёру – мол, пошёл вон отсюда, – а сама подошла к Савке, схватила его за оставшиеся волосы, дальше – сама не знаю за что, и швырнула. Восемь метров летел. Вот это сцена!

– Главный урок, который дал вам Гайдай?
– Если очень хочешь что-то сделать – всё получится!