Моя мечта превратилась в реальность, и теперь в нашем доме постоянно живут собаки. Сейчас их трое. Рэм и Абрек – дворовые сторожевые псы с бойцовским характером, они живут у нас давно. А четыре года назад появилась Бася. Хотя одной кличкой эта дамочка не ограничивается. Маленький племянник называет её Баська, сестра – Басинда или Подруга, отец – Кастелянша. И что самое интересное, на любое из этих прозвищ она с удовольствием откликается, когда в настроении. А настроение у собаки изменчивое ввиду её тонкой аристократической натуры.

Внешне Бася напоминает щенка ротвейлера, только с пушистым хвостом, тоненькими лапками и хитрой лисьей мордочкой. На фоне чёрного окраса особенно выразительно смотрятся светло-коричневые островки бровей, которые манерно приподнимаются от удивления, в зависимости от полученной информации или команды.

Отец не напрасно называет её Кастеляншей. Ещё когда Баська была щенком, её интересовало буквально всё: кто, куда, зачем пошёл, что делает и хорошо ли у него получается. Поэтому буквально в первые дни своего пребывания в доме она улетела в открытый подпол «разведать обстановку», благо обошлось без травм.

Когда пришёл ветеринар вводить Басе вакцину против чумки, собака приняла такой надменно-аристократический вид, что была причислена к клану породистых. На вопрос ветврача какой она породы, я тут же нашлась: «Амурский шнауцер!» (Понятия не имею, есть ли такая порода, но звучит солидно.)

Утро Баси начинается с хлопот по дому. Нужно, звонко цокая коготками по полу, обежать все комнаты и проверить наличие в постелях всех членов семьи. Далее неизменный ритуал пробуждения и «умывания» языком хозяйки, то есть меня, с требованием немедленно выпустить её по естественным нуждам. Во дворе, вылизав всех, кто ненароком попал в её поле зрения (а у нас, кроме собак, ещё два кота, Максюша и Кисуня), довольная чистотой обитателей, Бася исполняет ритуальный танец «Хоровод, хоровод, пляшет маленький народ». Кружится, не выпуская из зубов своего хвоста, и посматривает, все ли ей подпевают и хлопают в ладоши – без зрителей Бася танцевать не будет.

Потом можно и перекусить. С утра я готовлю обед, а Бася пристраивается рядом и, задрав кверху мордочку, начинает кряхтеть, выпрашивая ломтики сырой картошки. Кстати, с её лёгкой лапы «кряхтеть», выпрашивая пищу, научились и остальные собаки.

А дальше надо за всем проследить, всем помочь и всё проконтролировать. Так как Бася домашняя собачка, зимой наблюдательный пост у неё на подоконнике. Окно выходит во двор, и она всегда в курсе событий. Днём спит на подоконнике, как кот, греясь на солнышке и время от времени потявкивая для вида.

Бывают у Кастелянши и стрессы. По габаритам большие собаки не подходят нашей мадемуазели в кавалеры, поэтому весной они частенько вырываются за пределы двора погулять с очередной подружкой. И вот тогда в нашу Кастеляншу вселяется дьявол!

Узрев в окно измену, она кидается ко мне и с обидой в голосе начинает объяснять всю серьёзность ситуации. Потом выбегает во двор и, просунув морду под калитку и вздыбив на холке шерсть, закатывает собачью истерику, визгливо лая. В переводе с собачьего это звучит примерно так: «Ах вы, кобелюки проклятые, глаза бы мои на вас не смотрели! Да как у вас совести хватает после всего, что я для вас делаю! А ну немедленно домой, ещё заразу какую подцепите! А то я вот сейчас как выйду да глазёнки-то этой гулящей шельме выцарапаю!»

Смешно наблюдать, как две здоровые псины, низко опустив морды и поджав хвосты, на полусогнутых понуро плетутся во двор. И потом смирно стоят, до конца выслушивая обличительный монолог Кастелянши, пока она не устанет или не осипнет. После этого Бася дня три их игнорирует, но демонстративно спит на улице, пресекая всяческие поползновения «на сторону».

Если кто-то идёт на речку – и она туда же, резвы лапоньки размять, разных птичек погонять. Сама воды боится, и если ей кажется, что время купания вышло, пасть её не закроется, пока все не выйдут на берег.

Племянник бегает по двору – ей обязательно надо его притормозить, зацепившись зубами за штанину (вдруг травма!). Пришла из магазина сестра – нужно с визгом кинуться в ноги и помочь разобрать сумки, вдруг что-то вкусненькое перепадёт.

Ругать её за мелкие провинности – бесполезное занятие: взгляд уходит в сторону, глаза затягиваются поволокой, брови приподнимаются в недоумении, типа, я не при делах. И сразу понимаешь бесполезность этого занятия. Я ругаю её за то, что она языком «моет» кошачью посуду, а потом приходится лечить её от паразитов. Или в периоды линьки устилает мою постель пухом. Но когда Бася поднимает на меня человеческие тёмно-карие глаза с застывшей в них слезой – я на полуслове замолкаю, а она, тут же благодарно лизнув меня в щёку, цокает коготками, удаляясь по своим делам.

Когда солнце закатывается за горизонт, Бася, обойдя свои владенья, удовлетворённо кивает головой, устало вздыхает и идёт укладываться спать. Именно укладываться, основательно расчищая, утаптывая и утрамбовывая спальное место. А спит она, естественно, на моей кровати, отодвинув меня к стенке. Во сне, в зависимости от сновидений, храпит, блаженно причмокивая губами, или поскуливает, перебирая лапками, – наверное, и в собачьей стране Морфея занимает почётную должность кастелянши.