Но вот уже почти сорок лет Труснякову фатально не везёт с женщинами. Даже не то чтобы «не везёт», нет, женщины на него просто не реагируют. Никак. Трусняков абсолютно нормален в физическом смысле. Но, наверное, в нём есть что-то такое, что полностью обесценивает его в женских глазах. Это – загадка, которую никогда не разгадают другие мужчины.

Трусняков имел десятка два-три пассий, за которыми упорно ухаживал по нескольку месяцев. Надо сказать, что Серёжа совершенно не стеснительный и не обременён никаким комплексом. Он водил женщин в рестораны, театры, кино, цирк, кегельбан, приглашал домой. Он покупал им дорогие подарки, рассказывал занимательные истории из своей жизни (чаще гипнотизировал их своими турпоездками в экзотические страны), буйно острил. Но женщины с Серёжей почему-то только скучали и зевали, и Серёжины ухаживания как-то незаметно и нудно рассасывались сами собой.

Что совсем поразительно – даже несколько хищных немосквичек, которым очень-очень нужна была московская прописка, всё равно, отгуляв месяц-полтора с Серёжей, в конце концов находили других мужей. В общем, какой-то злой матримониальный рок висел над Серёжей Трусняковым.

В прошлом году Серёжа поехал в очень дорогую турпоездку по Индийскому и Тихому океанам. На корабле. Таиланд, Индия, Малайзия, Филиппины и так далее. Полтора месяца на корабле с заездами во всякие экзотические места. На судне было несколько весёлых компаний. В них – множество одиноких женщин и девушек самых пёстрых возрастов и достоинств самой различной весомости.

Серёжа тут же стал ухаживать за всеми подряд. Он ворожил, шаманил, переливался всеми своими плейбойско-трусняковскими гранями, весь мерцал и искрился. Он каждый день надевал новые трусы яркой расцветки. Он старался изо всех сил.

Продолжалось это больше месяца. Результат – ноль. Женщины и девушки разных возрастов и достоинств сначала неуверенно и натянуто улыбались буйно искрящемуся Труснякову, потом улыбка у них переходила в плохо скрываемую зевоту. И, наконец, они тихонько отходили от Серёжи в сторону, самозабвенно присоединяясь к компаниям обрюзгших, лысых и пузатых мужчин с одутловатыми от рома и виски лицами. А подтянутый, спортивный, трезвый и остроумный Трусняков оставался в одиночестве. О, как несправедливо устроен этот мир! Серёжа заметно приуныл.

И вот за пару дней до конца тура с Серёжей произошла следующая история. Корабль перед завершением круиза остановился на сутки на каком-то тихоокеанском атолле с труднопроизносимым названием. Пальмы, бананы-кокосы, барбекю из омаров, ром. Белый, как ландыш, песок, готические скалы, дайвинг, дискотека.

Атолл этот славился гигантскими морскими черепахами. Черепах можно было кормить, можно было плавать вместе с ними в море. Если они, конечно, согласятся. Туристы сразу занялись черепахами, кидали им с корабля куски арбуза, бананы. Мужчины прыгали с корабля, шлёпаясь толстыми животами и багровыми лысинами о воду. Но черепахи почему-то отвечали туристам полным равнодушием. Они ложились на глубокое дно, уплывали в открытое море, напрочь отказываясь от арбузов и бананов.

Трусняков, который в этот день сделал последнюю отчаянную попытку приударить за молчаливой пожилой девушкой Элеонорой (она была одной из последних свободных девушек на корабле), надел очень яркие красные трусы с золотыми звёздами, встал на перила палубы и изящно нырнул в океаническую пучину. Аплодисменты. Пару минут его не было на поверхности. На палубе заахали, и даже молчаливая девушка Элеонора воскликнула: «Где же он?!»

Трусняков наконец-то вынырнул под бурные аплодисменты собравшихся, бодро помахал кораблю обеими руками и мощным профессиональным баттерфляем помчался в изумрудно-аквамариновую океаническую даль.

Он отплыл далеко. Остановился. Оглянулся. И увидел огромный, метра два в диаметре, клетчатый панцирь, стремительно приближающийся к нему. Трусняков впал в ступор. Панцирь подплыл, и из воды вынырнула фантастическая голова тупоносого монстра. Монстр открыл огромную пасть, словно что-то говоря Серёже, потом распахнул жёлтые, без век, глаза и страстно посмотрел на Труснякова. Затем монстр закрыл пасть и глаза, боднул Серёжу в бок, ловко поднырнул под него, и Серёжа оказался на панцире. И панцирь быстро поплыл к кораблю.

Когда они приплыли и Трусняков, еле живой от страха, по трапу залез на палубу, все опять захлопали, закричали «вау!», а местный гид сказал по-английски:
– Вам чертовски повезло, сэр! Эта черепаха – самая крупная самка атолла Титилологумбата. Её зовут Джессика. Вы счастливчик, сэр! Это огромное везение, если вас полюбила сама Джессика! Она почти никогда не катает на себе людей. Последний раз, лет десять назад, Джессика полюбила самого Ричарда Гира, который приезжал на атолл Титилологумбата. Она позволила ему прокатиться на себе несколько метров. А вас, сэр, Джессика прокатила на себе больше полумили! Вы вошли в историю атолла Титилологумбата, сэр! Вы – настоящий Ричард Гир, сэр!

Несколько часов Джессика не отплывала от корабля. Она всегда барражировала с той стороны судна, где находился Серёжа. Когда туристы сошли на берег и занялись барбекю и дискотекой, Джессика подплыла к берегу. Когда Серёжа Трусняков зашёл по пояс в воду, Джессика тут же подплыла к Серёже и нежно прильнула панцирем к Серёжиным ало-звёздным трусам.

Целые сутки Джессика ухаживала за Серёжей. А Серёжу все стали в шутку называть Ричардом Гиром. Когда корабль утром отплыл от атолла, Джессика несколько километров провожала корабль. Потом она остановилась, высунула из воды голову и долго провожала красные трусы Труснякова тёплым желтоглазым взглядом.

Серёжа, всё-таки отвергнутый, несмотря на свой ошеломительный успех, девушкой Элеонорой, прилетел в Москву один-одинёшенек. Он предпринял ещё несколько попыток ухаживать за женщинами. Безрезультатно.

Где-то полгода назад Трусняков окончательно перестал искать себе вторую половину. Живёт счастливым холостяком. Путешествует. В общем – наслаждается жизнью. Но без женской любви.

Его можно понять. Когда жену Достоевского Анну Сниткину после смерти мужа спросили, почему она не выходит больше замуж, она резонно ответила: «А за кого? За Толстого, что ли?» Да, после любви такой примадонны, как Джессика, трудно найти среди простых смертных женщин нечто подобное.

Наверное, трудно жить тому, кто круче самого Ричарда Гира.