В середине 1960-х годов, получив диплом, я из украинского Мариуполя переехала жить в столицу Литвы Вильнюс.

Сначала мы с дочерью жили в общежитии, а через два года получили квартиру: отдельную, однокомнатную со всеми удобствами, с балконом, но очень маленькую, всего 14 квадратных метров. Нам на двоих хватало, счастью не было предела – жить в столице, иметь своё жильё, работу! Дочь ходила в садик. Что ещё нужно? А вот что: поделиться с кем-то этой радостью.

Молодая я была, 30 лет, начала делиться. Сначала пригласила родителей, это святое. Они должны были всё увидеть и порадоваться вместе с нами. Потом пригласила брата с женой, с ними тоже порадовались. Потом то брат, то его жена приезжали порознь. Гости – это хорошо!
Потом в гости попросились соседи моих родителей. Как не разрешить? С соседями надо жить дружно. Приехали вдвоём, уже вроде немножко тесно стало, радости поубавилось.

Так и пошло дело. Сначала к нам потянулись соседи, потом бывшие сотрудники. Потом соседи сотрудников, за ними – их кумовья. Уже никто у меня не спрашивал разрешения погостить, приезжали, и всё. Не часто, но два-три раза в месяц. Получалось, на две ночи и три дня (время приезда и отъезда). Это уже было обременительно.

Начала писать и звонить знакомым, говорить, что устала от гостей. Просила: пожалуйста, никому не давайте мой адрес, ведь живу как на вокзале, среди чужих людей, сумок, чемоданов и пакетов. А в ответ слышала:
– Ну ничего, это же ненадолго.

Представляете? Они уже стали решать за меня!

Терпение кончилось, когда однажды приехали трое: две молодые женщины лет 30–35 и с ними мужчина-пенсионер.
– А мы к вам! Нам дали ваш адрес. Вот, на бумажке всё записано.
– Вы уверены, что ко мне? – спрашиваю.
– Да, здесь всё записано. Ваши адрес и фамилия.

Мне бы в тот момент захлопнуть дверь, но на лестничную клетку вышла соседка и сказала:
– У тебя столько гостей! Давай твою дочь к себе заберём, а вы располагайтесь, а то не поместитесь.

Я не успела среагировать, как вышла другая соседка со своим предложением:
– Если что, так один человек пусть к нам идёт, мы его на раскладушку положим.

Что мне было делать? Не принято здесь отказывать, положено быть гостеприимным, всех пустила к себе. Молодых (Таню и Аню) уложила на полу, на матраце. А куда деда девать? Был диванчик двухместный, сидячий, не раздвижной. Приставили к нему стул, уложила старика. Думаете, на этом всё?

Дед начал кашлять, потом храпеть, потом ему понадобилось в туалет, потом – покурить. Я думала, эта Варфоломеевская ночь никогда не кончится. Утром прямо спросила:
– Вы надолго?
– Нам ещё на одну ночь.

Они ушли по своим делам, дочь я в школу не пустила (она всю ночь не спала), а сама пошла на работу. Для себя решила, что это – начало конца. Не знала тогда, чем для меня всё это обернётся через много лет.

Учебный год закончился, и мы с дочерью поехали в отпуск к моим родителям в Мариуполь. А там неожиданно выяснилось, что сыну моего брата назначили переэкзаменовку по математике. Моя дочь училась на «отлично», она с ним позанималась, мальчик сдал экзамен, его перевели в 6-й класс. Решили мы забрать Серёжу к себе в Вильнюс, уж лучше пусть живёт племянник, чем чужие люди. Уезжая, всех предупредила:
– Места нет, не приезжайте. Всё, шлагбаум опустился!

Поток гостей иссяк.

Серёжа оказался способным учеником, просто родители за ним не доглядели, но под строгим контролем моей дочери он хорошо окончил 6-й класс. Потом приехала бабушка, забрала его в Мариуполь. Как мальчику не хотелось уезжать!

Дочь окончила школу, поступила в пединститут, после него отработала положенные три года (такое было требование в советские времена). Потом вышла замуж, и по семейным обстоятельствам нам пришлось уехать из Литвы.

Сейчас живём в России. Есть квартира, у дочери – работа, у меня – пенсия. Внучка тоже имеет высшее образование, работает.

Теперь уже у меня возникла необходимость съездить в Мариуполь. Там похоронены мои близкие люди: отец, мама, брат. Ухаживать за могилками некому.

Вот и качнулся маятник в обратную сторону: надо проситься на ночлег. Знакомых много, стала искать, кто примет. Позвонила одной, у неё частный дом и во дворе ещё один домик – комната, кухня, коридор. Там когда-то жили её родители, а после их смерти дом пустовал. Меня это устраивало. Согласие я получила, об условиях проживания договорились.

Я приехала. И надумала навести в этом домике порядок, хотя там было чисто. Мне не понравилось, что выпучилась задняя стенка печки, так называемая груба. Это совсем не мешало, но я зачем-то взяла да и надавила рукой на выпуклость. Хотела как лучше, а она обвалилась. Я собрала мусор, вынесла. Чтобы исправить положение, были нужны песок и глина. Песок нашёлся, а глины не было, и я решила отложить дела на следующий день.

Вечером легла спать и вскоре почувствовала, что задыхаюсь. Хотя был и не отопительный сезон, но видимо, когда дул ветер, через щели печной кладки гарь из нечищенных дымоходов шла прямо в комнату. Я не могла заснуть, в горле першило, а проветрить помещение не было возможности – форточки закрыты, заклеены и закрашены. Остаток ночи провела сидя на пороге дома, кое-как подремала.

Утром спросила у хозяйки, где взять глину, та ответила, что сегодня этот вопрос не решится, но она поспрашивает соседей. Значит, отложили починку ещё на день. Но где же мне ночевать? И я подумала: зачем мучаюсь? Столько знакомых в этом городе, которые в недавнем прошлом не давали о себе забыть! Не стала ходить конкретно по адресам, решила позвонить.

Позвонила первой знакомой; они с дочерью живут вдвоём в трёхкомнатной квартире. Решила, что не очень их обременю, если попрошусь на одну-две ночи. Объяснила ситуацию и что же услышала в ответ?
– А почему ты мне звонишь? Позвони кому-нибудь другому.

Я даже не сразу поняла смысл сказанного. Это уже потом, когда стала приводить мысли в порядок, то начала вспоминать: а сколько раз она ко мне приезжала на такую маленькую жилплощадь? А сколько посылок я ей посылала? И кому всё это сказать, если из телефонной трубки доносятся короткие гудки?

Звоню второй знакомой. С надеждой звоню, ведь и зовут её Надежда, живёт одна в двухкомнатной квартире. Излагаю просьбу. А в ответ:
– А мне и одной хорошо.

И опять в трубке короткие гудки. Не стала перезванивать, но сказать было что. Приезжала она ко мне в Вильнюс. Когда я открыла дверь, у неё на лице была такая счастливая улыбка – меня, что ли, хотела осчастливить? С порога сообщила:
– Решила к тебе в гости приехать. Заодно и подружку с собой взяла, вдвоём как-то веселее.

Как не пустить, если они уже вошли. Так как это были мои давние знакомые, уходя на работу, оставила им ключи. Объяснила, где находятся ближайшие магазины – программа на день у них была.
Вечером она мне докладывает:
– Знаешь, у нас с тобой одинаковый размер одежды. Я перемерила все твои платья, блузки. Красивые у тебя вещи!
– А зачем ты их мерила? Это ведь мои личные вещи.
– Тю! Ну и шо? Я всё положила на место. Мы потом ещё твои альбомы пересмотрели, в шкафчике нашли. Оказалось, там много знакомых из Мариуполя.
– Зачем ты лазила туда без разрешения?
– А что здесь такого?

Мне скажут: надо было выставить их за дверь. Я этого не сделала и, считаю, правильно. Мы все когда-то вместе работали – она, я, а также мой отец и брат. Эта знакомая привезла бы домой свою «правду», а как моим близким дальше вместе с ней работать? Я решила перетерпеть.
Получив отказ в ночёвке, позвонила следующей знакомой. Если опустить подробности, ответ был таким:
– И зачем мне это? Меня это угнетает!

Чувствую – дела мои печальные, разучилась я понимать этих людей. Остался ещё один вариант, которым не хотела пользоваться и оставила на крайний случай.

Это – родня, жена моего брата Валентина. Живёт она одна в двухкомнатной квартире, брат давно умер, дети живут отдельно. Мне никогда не были безразличны события в их семье. Когда было надо, мы Серёжу взяли к себе на весь год. А когда с дочерью ездили в Ленинград на белые ночи, пригласили с собой Ирину, дочь брата. Все финансовые расходы лежали на мне, я работала инженером, получала хорошую зарплату.

Приехали в Ленинград, сняли комнату в центре города. Питание, экскурсии, театры, концерты… На две недели вперёд были куплены билеты на все вечерние мероприятия. Смотрю, дети довольны, рады, для меня главное, чтобы были положительные эмоции. Моей дочери тогда было 16 лет, Ирине – 17. По окончании отдыха купила им билеты на самолёт Ленинград – Мариуполь, там их встретили. Ну, а я поездом поехала домой, в Вильнюс.

Теперь, попав в безвыходное положение, я обратилась к Вале. Зная её характер, не очень надеялась на благосклонность. Но, на удивление, она приняла меня хорошо, предложила чашечку кофе. И сразу взяла беседу в свои руки, разговор сразу же зашёл о Вильнюсе:
– Когда ты там была в последний раз? Как туда можно попасть? Давай съездим вдвоём, у тебя там столько знакомых!

Увидев такую положительные реакцию, я произнесла свою просьбу. Дальше плохо помню. Будто кадры замедленной съёмки: квадратный рот, вытаращенные глаза и взмах руки:
– Свой угол надо иметь!

Эта рука, жест… Не хочу кощунствовать, но это был фашистский жест, когда они кричали «зиг!». Она мне чуть по лицу не заехала – может, с психикой не в порядке, не знаю. Но я была в шоке.

Как добралась до дома, не помню. Уснуть не могла. Этот жест – опять в лицо. Вскакивала, но спать всё равно хотелось, голова падала на подушку. Снова просыпалась. Знала, что надо выйти на воздух, а то задохнусь, вышла, просидела на пороге до утра.
Вот они, цветочки-ягодки – сплошные колючки!

На следующий день хозяйка достала глину, привели печь в порядок. Надо было выспаться и сходить на кладбище – собственно, из-за этого я и приехала. Думала, быстро справлюсь, а пришлось столько всего выслушать и перетерпеть.

На кладбище – запущенные могилки. Собрала четыре мешка мусора: сухие ветки, листья, трава. Очень устала, но на душе стало легче.

А дальше что? А дальше решила испить чащу судьбы до конца. Возвращаясь с кладбища, заехала к племяннику Серёже. Дверь открыл его 10-летний сын Димочка, обнял меня:
– Бабушка Лида, я вас узнал!

Хоть какая-то радость. Пока обстановка нормальная, говорю племяннику:
– Серёжа, почему ты на кладбище не ходишь? Там же твой отец похоронен, дедушка с бабушкой, они ведь тебя вырастили. Там такая запущенность! Я приехала, преодолев полторы тысячи километров, а мне уже семьдесят лет.

Только успела это произнести, как в ответ услышала:
– А что это вы мне тут выговариваете? Мне не нравятся ваши упрёки. Что вы себе позволяете?

Продолжать разговор не имело смысла. Я попрощалась с ребёнком и ушла. Яблоко от яблони недалеко падает, Серёжа весь в маму. Может, на них экология влияет?

Правильно написала Галина Ивановна Белозуб в своей заметке о гостях: «Сколько бы вы ни терпели, благодарности потом не получите». Мудрые слова.

Вернулась домой, в Россию выжатая как лимон. Не знаю, сколько бы я восстанавливала силы, но выручила подруга из Вильнюса, пригласила к себе в гости. В посольстве Литвы я оформила гостевую визу на 30 дней и попала в рай – только там могу привести свои чувства в норму. Но это уже другая история.

Все эти события происходили четыре года назад. А недавно, в декабре прошлого года, вы напечатали моё письмо о том, как я добилась разрешения на отпевание моего безвременно ушедшего брата («Разрешение на отпевание подписано», №49, 2012).

Это был декабрь, а в начале января этого года мы получили известие из Мариуполя о том, что бабушка Валя (жена брата) тяжело больна. Через несколько дней нам позвонили и сообщили, что она умерла. Мы выразили соболезнование. Получилось, что её не стало на сороковой день после выхода газеты. Может, душа брата спустилась на землю, чтобы забрать её изболевшуюся душу? Или просто совпадение?
Всем читателям желаю доброго здоровья и добрых гостей.