На-ка! |
27.09.2013 00:00 |
Моему сыну Васе полтора года. Я, конечно, очень-очень люблю Васю. Это понятно. Как же можно не любить родного сына? Ушки-пельмешки, розовые пятки и тому подобное. Но, с другой стороны, я его слегка побаиваюсь. Дело в том, что Вася – очень большой и очень строгий начальник. В год без малого, окончив на горшке высшую партийную школу, он стал начальником, где-то на уровне секретаря райкома (извините, что оперирую советскими реалиями: я все-таки «сделан в СССР»). Владимир ЕЛИСТРАТОВВ год Вася явно дорос до кресла секретаря областного комитета партии. В полтора стал вести себя так, как будто вошёл в состав ЦК КПСС, не меньше. Или, если по-нынешнему, вошёл в состав аппарата президента. Вообще в любой по-настоящему счастливой семье должно, я считаю, быть так. Сын или дочь – президент. Лидер нации. Тёща или свекровь, если они живут вместе со счастливой семьёй, – министр внутренних дел. Тесть или свёкор – что-то вроде мало кому нужного министра культуры или пенсионного развития. Ну, хорошо – сельского хозяйства и рыболовства. Заодно – чтобы не было обидно – член общественной палаты. С правом совещательного голоса. Жена – министр финансов. Муж – гастарбайтер без портфеля. Иногда, по совместительству, руководитель МЧС. Собака или кошка играют роль всеми обожаемого заслуженного артиста России. Ужасно, когда тёща метит в президенты, а тесть – в министры финансов. Кошмар, когда жена – гастарбайтер, а муж – министр рыболовства. Не дай бог, если свекровь – заслуженная артистка, кошка – лидер нации, тесть – гастарбайтер, а муж с женой – члены общественной палаты. Нет, так дела в семье не пойдут. Возвращаюсь к моей семье и к Васе. У нас всё просто и ясно. Тёщи со свекровями на нашей жилплощади не помещаются. У них своя независимая республика. А должности у нас в семье распределены чётко и нерушимо. Вася – президент и безоговорочный национальный лидер. Жена безропотно совмещает все должности министров, включая премьерское кресло. Она же – Дума и Верховный Суд. А я – скромный таджик Вова. Человек с Метлой и Лопатой (ср. Девушка с Веслом). Молчаливо-честный труженик. Которого в любой момент и за любую провинность могут немедленно депортировать на родину, в республику Свекровистан. Поэтому я не выпендриваюсь и на всякий случай всех побаиваюсь. Всех, кроме собаки Бублика, который у нас что-то вроде «Шести кадров» или «Уральских пельменей». Иногда, очень нечасто, когда я вдруг не мету и не копаю, жена оставляет меня сидеть с Васей. Тогда я на пару-тройку часов становлюсь МЧС. Сама же идёт с подругами на охоту, то есть по магазинам. Это у них называется «черкизониться». Если жена хотя бы раз в месяц не поохотится, в смысле шопинга, у неё начинают резко портиться характер и внешность. Она неэротично полнеет, впадает в тоску, огрызается, рычит и лает. Когда-то давно у моего дяди, заядлого охотника, была охотничья собака. Сеттер Лота, очень милое, приветливое существо. Кстати, Лота не боялась никаких собак, кроме шарпеев. А шарпеев боялась. Потому что один раз, когда она захотела познакомиться с одним встречным шарпеем и понюхала у него попу, попа сказала «Гав!». Это был шок для Лоты. Так вот, была Лота очень добрая, душевная собака. Когда дядя на какое-то время вдруг оставлял Лоту без охоты, она тоже, как и мой премьер-министр, начинала тупо жиреть, тосковать, рычать, лаять и огрызаться. Женщины в этом смысле чем-то неуловимо похожи на охотничьих собак. Но это к слову. Васю я не только боюсь, но и не всегда понимаю. Он знает, разумеется, слова «папа», «мама», «дядя» и «тётя». Здесь всё вроде бы ясно. Хотя и тут не всё просто. Когда он злится на меня, он называет меня «дядя». – Вася, зачем ты, шалун, утопил мой мобильник в унитазе? А? Как тебе не стыдно!.. – Дядя! Когда он очень на меня зол, он называет меня «тётя», или, если Вася приходит в полный гнев, – «баба». – Ну-ка, Вася, немедленно подними игрушку! – Тётя! – Подними, я тебе сказал! Сейчас по попе надаю. – Баба! И я в этой ситуации действительно полная «баба». Поскольку дать Васе по попе мне страшно. Ибо тогда я стану самым худшим – «какой». Первое слово, которые Вася произнёс в возрасте нескольких месяцев, было «Бу», что значило «Бублик». Мой старший сын, для сравнения, первое, что произнёс практически через неделю после доставки из роддома, – отчётливо проартикулированное «гдеденьги?». С настойчиво-вопросительной интонацией. Примерно то же самое, в различных комбинациях, он практически ежедневно произносит уже двадцать с лишним лет. У Васи есть ещё три очень важных слова – «на», «ка» и «га». «На» – значит «дай», «моё», «мне» и так далее. Дети не говорят «дай»: взрослое «на» их вполне устраивает в обоих значениях. «Ка» – это всё: картошка, горшок, тарелка, игрушка, ботинки… Любая, так сказать, вещь мира. Наверное, дело в том, что взрослые всё время в общении с детьми слишком часто употребляют соответствующие суффиксы: «маечка», «водочка», «селёдочка». «Га» – обобщённое название хороших вещей. Не знаю, в чём тут дело, но точно известно, что, к примеру, колбаса – это «га». И вообще «га» – это «хорошо», в отличие от «кака». Ещё Вася знает и произносит слова «Ва», что значит «Вася» (всегда с очень большой любовью, благоговением и где-то даже заискиванием), «тхе», что значит телевизор или мультик, а также «да» и «не». Самым многозначным и многозначительным у него является крик «а!», вернее – вопль «ААА!». Он очень громкий и несёт в себе что угодно – от «Господи, как же мне хорошо!» до «Убью, студент!». И вот моя жена-мультиминистр уходит в свои охотничье-черкизонские пампасы, а я остаюсь наедине с Лидером Нации Ва и «Уральскими Пельменями» Бу. «Пельмени» мирно спят под кухонным столом, а Лидер, пока я закрывал дверь за супругой, тихо стибрил со стола мои очки и методично долбит ими об пол. – Эй!.. Нельзя брать мои очки! Вася, не трогай мои очки, понял? – Не. – Ещё раз возьмёшь – накажу!.. – Тётя. Тишина. Нехорошая какая-то, тревожная. Явно с подвохом. Вася расшарниренной походочкой пингвиньего пахана пересекает по диагонали комнату, походит к телевизору: – Тхе! – Нет, сынка, ты только что смотрел телевизор с мамой. Надо сделать перерывчик, Васенька, а то глазки устанут. – ААА! – Нет-нет, Васюлечка… – Баба! Снова пингвинско-шпанская перевалочка через полквартиры. В прихожей Вася долго смотрит на себя в зеркало, пыхтит, ковыряет в носу, высовывает язык. Потом, с чувством: – Ва! – Да, вот он какой, наш Василёчек!.. – ААА! – Да! Вот он, наш прекрасный мальчик!.. – Га! – Ой, какой у нас Васятка красивый!.. – Да! Пауза. Васин палец тычет в мамину енотовую шубку, философски раскорячившуюся сразу на трёх крючках вешалки. Жена у меня такая: если уж что положит – ищи философский подтекст. Или сразу вешайся, без всякого подтекста. Вася изрекает: – Мама! – Да, Васюка, это мамина шуба. – На! – Нет, малюточка, нельзя. – ААА! – Нет, нельзя-нельзяиньки… Эта шуба мамина, она дорогая… Если что, мне знаешь какая бубука достанется… – Га! – Я понимаю, понимаю, дорогосыночка, но… – На! – Нет, ну никак нельзя… – Кака! Пингвин обиженно топает на кухню. Там он какое-то время стоит в раздумье, потом властно повелевает: – Папа-на! – Что тебе, Василий?.. – Ка! Я, разумеется, ничего не понимаю. «Ка» бывают разные. – Какую тебе «ка», масюточка? Может, печенюшку? – Не! – Кашку? – Кака! – А что? – На-ка! – Яблочко? – Не! Ка! – Я тебя, моя Васюленция, не понимаю… – Тётя! – О господи, опять… Может быть, роднулечка, ты хочешь колбаски? – Га! Га! Га! Я отрезаю Васе кусок колбасы. Он с гордым достоинством её долго и вдумчиво жуёт, размышляя о чём-то своём, то ли геополитическом, то ли теософском. И каким-то странным образом умудряется смотреть на меня сверху вниз. Сам – стоит под столом. А я получаюсь почему-то ниже, хотя на метр выше него. Прожевав колбасу, Вася приказывает: – На-га! – Ещё колбаски? – Да! – А может… – ААА! – Хорошо, хорошо, хорошо!.. Я отрезаю ещё кусок колбасы. Вася жуёт его, недовольно глядя на меня, как Сталин на Поскрёбышева. Женой мне было строго приказано: колбасой не увлекаться, а дать Васе каши. А как я ему её впихну? Ведь «ка»-каша – это кака. Такая же, как и я. О, боже мой! Что же делать? Может быть, всё-таки поставить «тхе», скажем, «Машу и Медведя», и тихонечко впихнуть в «Ва» «ка» под «тхе»?.. Нет, этот номер не пройдёт. Кака это, а не номер. – Васюган, съешь всё ж таки немножко кашки, а?.. Ну пожалуйста! – Ка-кака-Бу! Вот тебе раз. Что же это получается? «Отдай свою мерзкую кашу Бублику»? – Ка-а-а! – вдруг державно, как куранты, заявляет Вася. Что это? Ложка? Компот? Котлета?.. – Ка-а-а! Я судорожно оглядываю кухню. Ничего на ум не приходит. Возвращаю взгляд на Васю и вижу стремительно растущую лужу вокруг сандалий. А ещё – чувствую родной запах, похожий на запах сентябрьского прелого сена. Двойное ка. – Всё-таки ты обделался, кукуля… Всё-таки ты не сел на горшок… – Га-а-а! В голосе Васи океан счастья. – Кому как, Вася, – ворчу я. – Тебе, возможно, и «га», а мне – полная кака. Знаешь, какую мне мама устроит «на-на», когда вернётся?.. Хоть по «тхе» показывай… – Тётя! – Сам знаю, что во всём виноват. Не сообразил вовремя… – Баба! – Хорошо, что не кака… Я меняю Васе штаны под пронзительные «ААА!», сажаю его в кресло перед «тхе». Сам сажусь рядом на полу, на подстилочку. А где ещё место такой беспросветной «бабе»?.. Мы долго смотрим «Машу и Медведя». И я до слёз чувствую, насколько этот мультик – про нас. Вдруг я краем глаза ловлю Васин взгляд на себе. Вася улыбается. Со снисходительно-одобрительной хитрецой. Даже, как мне вдруг кажется, с неким оттенком любви… – Что, Вась, что, мой хороший?.. Вася медленно проводит пухлой ладошкой по моей щеке и говорит: – Папа – га! И я чувствую, что из-под моего левого треснутого очка вытекает скупая мужская слеза. Ради этого редкого «папа-га» стоит жить. Подтирать «ка», пахнущие осенним сеном, раз в неделю менять очки, разбитые «Ва», быть последней «тётей». Мы продолжаем смотреть мультик. – Может быть, уже поужинаем уже? – спрашивает Маша у Миши. В этот момент раздаётся звонок в дверь. – Мама-га! – кричит Вася. – Гав-гав! – лает Бублик. – О господи, наконец-то… – вздыхаю я. И все мы – Лидер Ва, народный артист Бу и временно безлопатный таджик Баба – бежим к двери встречать Парламент, вернувшийся с охоты. И это-то как раз, поверьте мне, и называется счастьем. Опубликовано в №38, сентябрь 2013 года |