На-ка!
27.09.2013 00:00
Моему сыну Васе полтора года.

На-ка!Я, конечно, очень-очень люблю Васю. Это понятно. Как же можно не любить родного сына? Ушки-пельмешки, розовые пятки и тому подобное. Но, с другой стороны, я его слегка побаиваюсь.

Дело в том, что Вася – очень большой и очень строгий начальник. В год без малого, окончив на горшке высшую партийную школу, он стал начальником, где-то на уровне секретаря райкома (извините, что оперирую советскими реалиями: я все-таки «сделан в СССР»).

В год Вася явно дорос до кресла секретаря областного комитета партии.

В полтора стал вести себя так, как будто вошёл в состав ЦК КПСС, не меньше. Или, если по-нынешнему, вошёл в состав аппарата президента.

Вообще в любой по-настоящему счастливой семье должно, я считаю, быть так.

Сын или дочь – президент. Лидер нации.

Тёща или свекровь, если они живут вместе со счастливой семьёй, – министр внутренних дел.

Тесть или свёкор – что-то вроде мало кому нужного министра культуры или пенсионного развития. Ну, хорошо – сельского хозяйства и рыболовства. Заодно – чтобы не было обидно – член общественной палаты. С правом совещательного голоса.

Жена – министр финансов.

Муж – гастарбайтер без портфеля. Иногда, по совместительству, руководитель МЧС.

Собака или кошка играют роль всеми обожаемого заслуженного артиста России.

Ужасно, когда тёща метит в президенты, а тесть – в министры финансов.

Кошмар, когда жена – гастарбайтер, а муж – министр рыболовства.

Не дай бог, если свекровь – заслуженная артистка, кошка – лидер нации, тесть – гастарбайтер, а муж с женой – члены общественной палаты.

Нет, так дела в семье не пойдут.

Возвращаюсь к моей семье и к Васе. У нас всё просто и ясно. Тёщи со свекровями на нашей жилплощади не помещаются. У них своя независимая республика. А должности у нас в семье распределены чётко и нерушимо.

Вася – президент и безоговорочный национальный лидер. Жена безропотно совмещает все должности министров, включая премьерское кресло. Она же – Дума и Верховный Суд.

А я – скромный таджик Вова. Человек с Метлой и Лопатой (ср. Девушка с Веслом). Молчаливо-честный труженик. Которого в любой момент и за любую провинность могут немедленно депортировать на родину, в республику Свекровистан.

Поэтому я не выпендриваюсь и на всякий случай всех побаиваюсь. Всех, кроме собаки Бублика, который у нас что-то вроде «Шести кадров» или «Уральских пельменей».

Иногда, очень нечасто, когда я вдруг не мету и не копаю, жена оставляет меня сидеть с Васей. Тогда я на пару-тройку часов становлюсь МЧС.

Сама же идёт с подругами на охоту, то есть по магазинам. Это у них называется «черкизониться».

Если жена хотя бы раз в месяц не поохотится, в смысле шопинга, у неё начинают резко портиться характер и внешность. Она неэротично полнеет, впадает в тоску, огрызается, рычит и лает.

Когда-то давно у моего дяди, заядлого охотника, была охотничья собака. Сеттер Лота, очень милое, приветливое существо.

Кстати, Лота не боялась никаких собак, кроме шарпеев. А шарпеев боялась. Потому что один раз, когда она захотела познакомиться с одним встречным шарпеем и понюхала у него попу, попа сказала «Гав!». Это был шок для Лоты.

Так вот, была Лота очень добрая, душевная собака. Когда дядя на какое-то время вдруг оставлял Лоту без охоты, она тоже, как и мой премьер-министр, начинала тупо жиреть, тосковать, рычать, лаять и огрызаться. Женщины в этом смысле чем-то неуловимо похожи на охотничьих собак. Но это к слову.

Васю я не только боюсь, но и не всегда понимаю. Он знает, разумеется, слова «папа», «мама», «дядя» и «тётя». Здесь всё вроде бы ясно. Хотя и тут не всё просто.
Когда он злится на меня, он называет меня «дядя».
– Вася, зачем ты, шалун, утопил мой мобильник в унитазе? А? Как тебе не стыдно!..
– Дядя!

Когда он очень на меня зол, он называет меня «тётя», или, если Вася приходит в полный гнев, – «баба».
– Ну-ка, Вася, немедленно подними игрушку!
– Тётя!
– Подними, я тебе сказал! Сейчас по попе надаю.
– Баба!

И я в этой ситуации действительно полная «баба». Поскольку дать Васе по попе мне страшно. Ибо тогда я стану самым худшим – «какой».

Первое слово, которые Вася произнёс в возрасте нескольких месяцев, было «Бу», что значило «Бублик».

Мой старший сын, для сравнения, первое, что произнёс практически через неделю после доставки из роддома, – отчётливо проартикулированное «гдеденьги?». С настойчиво-вопросительной интонацией. Примерно то же самое, в различных комбинациях, он практически ежедневно произносит уже двадцать с лишним лет.

У Васи есть ещё три очень важных слова – «на», «ка» и «га».

«На» – значит «дай», «моё», «мне» и так далее. Дети не говорят «дай»: взрослое «на» их вполне устраивает в обоих значениях.

«Ка» – это всё: картошка, горшок, тарелка, игрушка, ботинки… Любая, так сказать, вещь мира. Наверное, дело в том, что взрослые всё время в общении с детьми слишком часто употребляют соответствующие суффиксы: «маечка», «водочка», «селёдочка».

«Га» – обобщённое название хороших вещей. Не знаю, в чём тут дело, но точно известно, что, к примеру, колбаса – это «га». И вообще «га» – это «хорошо», в отличие от «кака».

Ещё Вася знает и произносит слова «Ва», что значит «Вася» (всегда с очень большой любовью, благоговением и где-то даже заискиванием), «тхе», что значит телевизор или мультик, а также «да» и «не».

Самым многозначным и многозначительным у него является крик «а!», вернее – вопль «ААА!». Он очень громкий и несёт в себе что угодно – от «Господи, как же мне хорошо!» до «Убью, студент!».

И вот моя жена-мультиминистр уходит в свои охотничье-черкизонские пампасы, а я остаюсь наедине с Лидером Нации Ва и «Уральскими Пельменями» Бу.

«Пельмени» мирно спят под кухонным столом, а Лидер, пока я закрывал дверь за супругой, тихо стибрил со стола мои очки и методично долбит ими об пол.
– Эй!.. Нельзя брать мои очки! Вася, не трогай мои очки, понял?
– Не.
– Ещё раз возьмёшь – накажу!..
– Тётя.

Тишина. Нехорошая какая-то, тревожная. Явно с подвохом.

Вася расшарниренной походочкой пингвиньего пахана пересекает по диагонали комнату, походит к телевизору:
– Тхе!
– Нет, сынка, ты только что смотрел телевизор с мамой. Надо сделать перерывчик, Васенька, а то глазки устанут.
– ААА!
– Нет-нет, Васюлечка…
– Баба!

Снова пингвинско-шпанская перевалочка через полквартиры. В прихожей Вася долго смотрит на себя в зеркало, пыхтит, ковыряет в носу, высовывает язык. Потом, с чувством:
– Ва!
– Да, вот он какой, наш Василёчек!..
– ААА!
– Да! Вот он, наш прекрасный мальчик!..
– Га!
– Ой, какой у нас Васятка красивый!..
– Да!

Пауза. Васин палец тычет в мамину енотовую шубку, философски раскорячившуюся сразу на трёх крючках вешалки. Жена у меня такая: если уж что положит – ищи философский подтекст. Или сразу вешайся, без всякого подтекста. Вася изрекает:
– Мама!
– Да, Васюка, это мамина шуба.
– На!
– Нет, малюточка, нельзя.
– ААА!
– Нет, нельзя-нельзяиньки… Эта шуба мамина, она дорогая… Если что, мне знаешь какая бубука достанется…
– Га!
– Я понимаю, понимаю, дорогосыночка, но…
– На!
– Нет, ну никак нельзя…
– Кака!

Пингвин обиженно топает на кухню. Там он какое-то время стоит в раздумье, потом властно повелевает:
– Папа-на!
– Что тебе, Василий?..
– Ка!

Я, разумеется, ничего не понимаю. «Ка» бывают разные.
– Какую тебе «ка», масюточка? Может, печенюшку?
– Не!
– Кашку?
– Кака!
– А что?
– На-ка!
– Яблочко?
– Не! Ка!
– Я тебя, моя Васюленция, не понимаю…
– Тётя!
– О господи, опять… Может быть, роднулечка, ты хочешь колбаски?
– Га! Га! Га!

Я отрезаю Васе кусок колбасы. Он с гордым достоинством её долго и вдумчиво жуёт, размышляя о чём-то своём, то ли геополитическом, то ли теософском. И каким-то странным образом умудряется смотреть на меня сверху вниз. Сам – стоит под столом. А я получаюсь почему-то ниже, хотя на метр выше него. Прожевав колбасу, Вася приказывает:
– На-га!
– Ещё колбаски?
– Да!
– А может…
– ААА!
– Хорошо, хорошо, хорошо!..

Я отрезаю ещё кусок колбасы. Вася жуёт его, недовольно глядя на меня, как Сталин на Поскрёбышева.

Женой мне было строго приказано: колбасой не увлекаться, а дать Васе каши. А как я ему её впихну? Ведь «ка»-каша – это кака. Такая же, как и я. О, боже мой! Что же делать? Может быть, всё-таки поставить «тхе», скажем, «Машу и Медведя», и тихонечко впихнуть в «Ва» «ка» под «тхе»?.. Нет, этот номер не пройдёт. Кака это, а не номер.
– Васюган, съешь всё ж таки немножко кашки, а?.. Ну пожалуйста!
– Ка-кака-Бу!

Вот тебе раз. Что же это получается? «Отдай свою мерзкую кашу Бублику»?
– Ка-а-а! – вдруг державно, как куранты, заявляет Вася.
Что это? Ложка? Компот? Котлета?..
– Ка-а-а!

Я судорожно оглядываю кухню. Ничего на ум не приходит. Возвращаю взгляд на Васю и вижу стремительно растущую лужу вокруг сандалий. А ещё – чувствую родной запах, похожий на запах сентябрьского прелого сена.

Двойное ка.
– Всё-таки ты обделался, кукуля… Всё-таки ты не сел на горшок…
– Га-а-а!

В голосе Васи океан счастья.
– Кому как, Вася, – ворчу я. – Тебе, возможно, и «га», а мне – полная кака. Знаешь, какую мне мама устроит «на-на», когда вернётся?.. Хоть по «тхе» показывай…
– Тётя!
– Сам знаю, что во всём виноват. Не сообразил вовремя…
– Баба!
– Хорошо, что не кака…

Я меняю Васе штаны под пронзительные «ААА!», сажаю его в кресло перед «тхе». Сам сажусь рядом на полу, на подстилочку. А где ещё место такой беспросветной «бабе»?.. Мы долго смотрим «Машу и Медведя». И я до слёз чувствую, насколько этот мультик – про нас.

Вдруг я краем глаза ловлю Васин взгляд на себе. Вася улыбается. Со снисходительно-одобрительной хитрецой. Даже, как мне вдруг кажется, с неким оттенком любви…
– Что, Вась, что, мой хороший?..

Вася медленно проводит пухлой ладошкой по моей щеке и говорит:
– Папа – га!

И я чувствую, что из-под моего левого треснутого очка вытекает скупая мужская слеза.

Ради этого редкого «папа-га» стоит жить. Подтирать «ка», пахнущие осенним сеном, раз в неделю менять очки, разбитые «Ва», быть последней «тётей».

Мы продолжаем смотреть мультик.
– Может быть, уже поужинаем уже? – спрашивает Маша у Миши.

В этот момент раздаётся звонок в дверь.
– Мама-га! – кричит Вася.
– Гав-гав! – лает Бублик.
– О господи, наконец-то… – вздыхаю я.

И все мы – Лидер Ва, народный артист Бу и временно безлопатный таджик Баба – бежим к двери встречать Парламент, вернувшийся с охоты.

И это-то как раз, поверьте мне, и называется счастьем.

Владимир ЕЛИСТРАТОВ

Опубликовано в №38, сентябрь 2013 года