СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Леонид Каневский: Эту девушку ни в коем случае нельзя было отпускать из семьи
Леонид Каневский: Эту девушку ни в коем случае нельзя было отпускать из семьи
11.11.2013 00:00
Леонид Каневский: Эту девушку ни в коем случае нельзя было отпускать из семьиВсенародную известность ему принесла небольшая роль в «Бриллиантовой руке»: мускулистый и загорелый иностранец-контрабандист, с волнением поджидая туриста из СССР, ведёт диалог с партнёром на непонятном языке: «Порка мадонна умбесто пер бако кастелло… хам дураля!» Три года спустя на телеэкраны вышел сериал «Следствие ведут знатоки», и вся страна увидела Леонида Каневского в роли инспектора Томина с Петровки, 38. По сценарию герою придумали имя Вася, но Каневский возмутился: «Ну какой я Вася?» Так Томин стал Александром, а потом просто Шуриком. Интересно, что творческий путь Каневского начался с драмкружка при клубе МВД, который Леонид посещал мальчишкой: именно тогда он решил, что будет артистом. Но Каневский не стал актёром одной роли, у него много ярких и запоминающихся работ – Бонасье в «Д'Артаньяне и трёх мушкетёрах», Боб Гуддети в «Мэри Поппинс, до свидания!», полковник Сёмин в одноимённом телесериале. За долгие годы служения профессии Леонид Каневский ни разу не пожалел о своём выборе.

– Леонид Семёнович, ваша мама училась в консерватории, а папа был технологом по фруктам и овощам и хотел, чтобы вы пошли по его стопам.
– Папа много бывал на Кавказе, на Украине, всюду брал меня с собой, возил по садам и полям, пытаясь приучить к тому, чем занимался. Я с удовольствием ел фрукты и овощи. (Смеётся.) Но выбрал свой путь.

– Похоже, на вас и брата повлияла мама, творческая натура. Она поддержала ваше стремление стать актёром.
– Мама абсолютно доверяла нам с братом и поддерживала во всех начинаниях. Изначально брат окончил нетворческий институт, принёс родителям диплом, сказал: «Это – вам», – и продолжил писательскую деятельность. Меня по окончании школы мама повезла из Киева в Москву – поступать в театральный институт.

– Ваш старший брат Александр Каневский – писатель и сценарист. Кто кого уговорил покорять Москву?
– Брат сначала поехал покорять казахстанскую Кзыл-Орду, где построил мост и никому не советовал по нему ходить. (Смеётся.) А в Москву он приехал через несколько лет после меня.

– Как вы адаптировались в столице?
– Я снял угол в одиннадцатикомнатной коммуналке, где жили ещё пятьдесят человек. Так я адаптировался в Москве. Это было замечательное студенческое время. Иногда приходилось подрабатывать грузчиком на Рижском вокзале. Тогда я мысленно благодарил брата Сашу. В детстве мне нередко от него доставалось, поэтому в шестом классе я занялся борьбой и штангой. И хотя с братом мы уже давно не дерёмся, спортом занимаюсь до сих пор.
alt
– Помните дебют в кино? Многие актёры могут подробно рассказать о своих ощущениях, это для них – как таинственный обряд.
– Ещё бы! Помню, поехал на свои первые гастроли и получил телеграмму из Белоруссии с приглашением приехать на пробы. Но я ещё не знал, какая мне предстоит роль. Когда прочитал сценарий, понял, что играю заведующего сельпо. У меня был шок, потому что я не понимал, какой может быть заведующий сельпо с моим лицом! (Смеётся.) Но режиссёр, немного подумав, объяснил: «Допустим, он поселился здесь после войны». Я уже тогда понял, насколько зависима профессия актёра. В одном из эпизодов мой герой должен был идти за председателем колхоза на коленях. Я подготовился, выучил текст, но снимать сцену со мной режиссёр решил только вечером. Говорю ему в отчаянии: «Я устал. Это же неправильно – сниматься в конце рабочего дня», – но при этом уже стою на коленях. И моё настроение целиком совпало с ситуацией, которую должен был сыграть. Получилось достоверно. (Смеётся.)

– После дебюта прошло много лет, сыграно много ролей. Что вам нравится в сегодняшнем кинематографе? Чего не хватает?
– Мне очень нравятся старые фильмы, которые смотришь с удовольствием, понимая их наивность. Но всё же это кино для меня – как чистое сливочное масло. Честная актёрская игра, искренность человеческих взаимоотношений, отсутствие компьютерных эффектов…
Большой минус современного кино – нехватка детских сказок. То, что сегодня смотрят дети, – это не сказки, а компьютерные программы. Дети должны смотреть и учиться, что такое добро и зло, каково значение интонации в разговоре, как надо строить отношения с другими людьми. А вместо этого у них – «бегалки» и «стрелялки». Пожалуй, единственный человек, который в наши дни потрясающе снимает для детей, – это Гарри Бардин. Его «Гадкий утёнок» – потрясающий полнометражный мультипликационный фильм, сделанный без помощи компьютера.

Если говорить о современном кино, то мне в нём нравятся актёры Сергей Маковецкий, Евгений Миронов и Владимир Машков. Когда такие мастера участвуют в картине – её стоит посмотреть.

– А как вы относитесь к тому, что сейчас снимают много продолжений шедевров советского кинематографа?
– Нельзя вступить дважды в одну и ту же воду. Рязанов и Гайдай – это же классика! Люди десятилетиями смотрят их фильмы и умирают от хохота или восторгаются лирикой, это запало в сердце. Даже несмотря на то, что в продолжении «Иронии судьбы» играют хорошие актёры – Сергей Безруков, например, – всё равно старый фильм лучше!

Леонид Каневский: Эту девушку ни в коем случае нельзя было отпускать из семьи– В каком кино вы сейчас снимаетесь?
– Сегодня нигде не снимаюсь. То, что мне предлагали, даже читать неловко, не то что играть, – я имею в виду сериалы. А в большое кино пока не приглашали. Но я много занят в программе «Следствие вели…». Последняя моя работа в кино – фильм Павла Лунгина «Бедные родственники», замечательная картина, прекрасная компания: Костя Хабенский, Сергей Гармаш, Марина Голуб. У меня остались хорошие воспоминания.

– Чем вас заинтересовал телепроект «Следствие вели…»?
– Была замечательная идея: показать расследование уголовных дел советской эпохи. Мы договорились не трогать сегодняшнее время, потому что живы многие люди – участники событий, их дети и так далее. Но самое главное, эта программа – о времени, в котором я учился, работал, снимался, женился, дочка родилась. Это время, которое я очень хорошо знаю.

– В одном интервью вы сказали, что будете вести программу, если вам дадут возможность высказывать собственное мнение.
– Я не то чтобы ставил такое условие, но ведь в программе имеют важное значение моя авторская интонация, моё личное отношение к событиям. Зрители мне доверяют, ведь мы довольно давно знакомы, лет пятьдесят, и наш диалог продолжается. Важно, чтобы тебя встречали и провожали с улыбкой. Если это удаётся, значит не напрасно то, что я делаю в профессии. Мне было важно, чтобы зрители знали моё отношение к событиям, персонажам. Например, я был лично знаком с директором Елисеевского гастронома Юрием Соколовым, и моя программа даёт возможность поднять его авторитет в глазах людей, показать подлинную ситуацию, почему его заставили встать на путь, который привёл к трагическому финалу.

– В пятьдесят лет вы, успешный и популярный актёр, приняли решение уехать в Израиль.
– Я уехал, потому что актёрская профессия в стране потеряла смысл. Начало девяностых, развал Союза, на улицах криминал, людям стало не до театра. Но тем не менее, я играл в театре, снимался в кино, ездил на встречи со зрителем. Как раз тогда режиссёр Женя Арье носился с идеей создания в Израиле русскоязычного театра «Гешер», собирал труппу, пригласил и меня. Я его хорошо знал, поверил и решил в свои пятьдесят круто изменить жизнь. Я не уезжал из России, а просто принял приглашение на работу. Несмотря на сложности, ни разу ни о чём не пожалел.

Когда мы приехали в Израиль, то думали, что сможем продержаться на русском языке, и какое-то время играли спектакли только на нём. Но вскоре стало понятно: театр, который играет на русском языке в стране, где большинство говорит на другом, долго не продержится. А значит – надо учить иврит. Мы это преодолели, и «Гешер» стал театром мирового уровня, мы побывали на гастролях в Лондоне, Париже, Австралии, Америке.

– Сложно было выучить язык?
– Иврит – это неизвестная языковая структура, незнакомо было всё! Бумажками со словами были обвешаны все стены нашей квартиры, они лежали в каждом кармане – повсюду, и так целый год. Всё на нервах, боялся забыть текст во время спектакля… Самое смешное, что когда более-менее освоил иврит, совершенно забыл английский, хотя знал его вполне прилично. Приезжал в Америку или Европу, и приходилось вспоминать английские слова.

– Спустя годы вы снова играете на сцене легендарного Театра на Малой Бронной. Каким было возвращение?
– Небольшая предыстория. После окончания училища я попал в «Ленком». Мне крупно повезло, потому что вскоре в этот театр пришёл гений – Анатолий Эфрос, удивительный человек и режиссёр, благодаря которому началось моё профессиональное становление. В 1967 году он перешёл в Театр на Малой Бронной, и я за ним.
Конечно, было приятно через столько лет вернуться в театр, в котором проработал четверть века, пусть даже и работаю там как приглашённый актёр. Когда позвонил нынешний худрук Сергей Голомазов с предложением сыграть Городничего в «Ревизоре», у меня был шок. Во-первых, опять буду играть на Бронной, а во-вторых, монолог Городничего я читал при поступлении в театральный институт, понимая, что никогда в жизни со своим лицом не сыграю эту роль на сцене. И тут проходит каких-нибудь пятьдесят лет!.. (Смеётся.) За что я, конечно же, благодарен Голомазову. Пьеса гениальна тем, что, играя её сегодня, понимаешь, насколько она актуальна.

– Когда мы с вами договаривались о встрече, вы находились на гастролях с антрепризным спектаклем. Стало быть, в творческой биографии появилась ещё одна страница?
– «Поздняя любовь» – спектакль на троих, который мы сделали семь лет назад в Израиле, в театре «Гешер». Поставил его наш главный режиссёр Евгений Арье с участием Клары Новиковой, а также Эммануила Виторгана и Даниила Спиваковского, они играют свои роли в очередь.

– Как вы относитесь к тому, что происходит сегодня с Москвой, вам нравится, как меняется город?
– Поскольку у меня маленькая внучка, мне нравится, как меняются московские парки. Например, сад «Эрмитаж» рядом с нашим домом – чудесное место для детей и взрослых.

– Леонид Семёнович, а вы легко привыкаете к разным благам цивилизации – мобильной связи, смартфону, ноутбуку, скайпу (компьютерная программа, обеспечивающая видеосвязь через интернет. – Ред.)?
– О, это моя страсть! (Смеётся.) Мне подарили айфон, и я даже научился отсылать эсэмэс, но больше ничего. Общаться по скайпу тоже научился. Конечно, в некотором роде это чудо – когда внучка в другой точке мира машет мне рукой, и я это вижу на экране. А голос навигатора, который в машине всё время говорит, куда нужно повернуть? Однажды в Израиле еду на машине и от услышанного испытываю шок: «Осторожно! Впереди ГАИ!» – говорит голос. Понять это невозможно, но слава богу, что это есть.

– Ваша дочь Наталья стала дизайнером. Кто-нибудь повлиял на её выбор? Ведь вы актёр, к тому же её дедушка Ефим Березин тоже был актёром.
– До окончания школы она жила в уверенности, что будет играть, но потом сказала: «Папа, это не моё». И пошла на театральный факультет университета по специальности «декорации и костюмы». Оформила много спектаклей и в Израиле, и в России. В двух из них я как раз и играю – «Поздняя любовь» и «Ревизор». Ещё Наташа выпустила несколько коллекций аксессуаров, которые представляла на Неделе моды в Москве.

– Правда, что с будущей женой вас познакомил старший брат?
– Да, действительно, я обрёл семейное счастье благодаря брату. Однажды Саша мне сказал: «Слушай, Лёня, у Фимы Березина такая дочка! Я женат, а её ни в коем случае нельзя упускать из семьи, надо знакомиться». Анна – дочь артиста Ефима Березина – Штепселя из известного комического дуэта Тарапунька и Штепсель. А мой брат писал этому дуэту диалоги. И когда он познакомил меня с Аней, между нами с первого взгляда пробежала искра, но поженились мы только через восемь лет. Я в то время жил в Москве, а они – в Киеве, так что мы с Аней встречались либо когда я бывал в Киеве, либо когда Березин приезжал на гастроли в Москву. И как-то я Ане сказал: «Ну что мы ездим, как чудаки, давай поженимся». Побежали в загс – и натолкнулись на огромную очередь. Но поскольку я тогда уже снимался в кино, меня узнали и пропустили в обход. Мы женаты уже тридцать пять лет. Моя супруга – филолог, знает польский, английский, теперь ещё и иврит.

– Леонид Семёнович, несмотря на то что вы сыграли в кино много ролей, всё-таки главной, наверное, остаётся роль инспектора Томина. У вас даже звонок на мобильном – из фильма «Следствие ведут знатоки»: «Наша служба и опасна и трудна». А были в жизни ситуации, связанные с вашим героем?
– В то время, когда показывали этот фильм, случилась неприятная история в Комсомольске-на-Амуре. За грабёж задержали вора в законе, он жил с нами в одной гостинице. Узнав, о том, какие у него были соседи, этот вор невероятно огорчился, что не успел нас ограбить. Как он объяснил начальнику милиции: «Представляешь, какой бы звон по зоне пошёл, что я Знатоков обнёс!» А сегодня полиция меня останавливает, чтобы автограф взять.

Расспрашивала
Элина БОГАЛЕЙША

Опубликовано в №45, ноябрь 2013 года