– Роман Сергеевич, в одном из интервью вы сказали, что считаете своим главным педагогом отца.
– Ко времени окончания школы у меня было уже десять юношеских картин. Поэтому вопрос, куда поступать, решился быстро. Единственный совет отца – поступать в театральную школу, хотя если бы я поступил в институт кинематографии, то с таким опытом сразу попал бы на второй курс. Но отец советовал именно театральный вуз, потому что считал, что эта школа – основа основ для актёра. Но как ни странно, в первый раз я не поступил. У педагогов театральных вузов всегда было своё отношение к тем, кто снимается в кино, считается, что этот опыт мешает студентам. Но я не привык отступать и уже в следующем году поступил в ГИТИС. Пришлось дать расписку, что до третьего курса сниматься не буду, чтобы не выпасть из учебного процесса. На этом настоял педагог. И даже после окончания театрального института я ещё год не снимался, потому что был принят в труппу Театра имени Маяковского.

– А как съёмки в кино сказывались на учёбе в школе?
– Это, конечно, мешало, было много пропусков. Я ходил в школы Еревана, Ялты, Севастополя – в общем, везде, где проходили съёмки. А когда возвращался домой, то занимался с персональными преподавателями, которых оплачивал «Мосфильм». Ведь закон об обязательном среднем образовании никто не отменял, поэтому мне приходилось навёрстывать программу целыми разделами и сдавать педагогам сразу несколько тем.

– В армии служили?
– На следующий год после зачисления в штат театра меня призвали. Службу проходил в ракетно-космических войсках, в Подмосковье. Первый период адаптации был тяжёлым, но потом я освоился.

– По системе Станиславского «я в предлагаемых обстоятельствах»?
– (Смеётся.) Но я был не очень дисциплинированным солдатом, поэтому и на гауптвахте посидеть пришлось. Именно это послужило причиной того, что ушёл на гражданку в звании ефрейтора.

– А как складывалась ваша сценическая жизнь, ведь театр в понимании многих артистов – кабала?
– Если рассуждать с высоты прожитых в театре лет, учитывая масштаб личности Андрея Александровича Гончарова, который руководил Театром Маяковского и был одним из ведущих режиссёров Москвы, то в этом случае можно было и в кандалах походить.

– Но тем не менее, из театра вы всё-таки ушли.
– Через двадцать с лишним лет.



– И в чём причина?
– Прежде всего это было связанно с уходом из жизни самого Гончарова. Да и стационарный театр меня больше не устраивал, я решил вернуться в кино. Было много интересных предложений, а театральный график не давал возможности сниматься. Обычно театр идёт на уступки актёру, но в моём случае договориться не получилось. Да и в творческом плане в театре у меня сложилась тупиковая ситуация. К тому же творческие амбиции, которые были в молодости, сменились желанием зарабатывать. Сейчас я работаю по контракту с несколькими московскими антрепризами.

– Правда, что вашей мечтой в студенческие годы была не роль Гамлета, а роль Швейка?
– Я действительно мечтал сыграть Швейка и сказал об этом руководителю курса. Поскольку у него была инсценировка романа Гашека, он решил эту мечту осуществить. В итоге появился дипломный спектакль, который стал для меня событием.

– Многие актёры, говоря о везении в кино, ссылаются на счастливый случай. Вы тоже не исключение?
– Всё, что происходит в моей жизни, достигается огромными усилиями. Мне везло на режиссёров и партнёров, но на определённом этапе жизни я ведь сам ушёл из кино, и меня быстро забыли. Вернулся через много лет. Всё было отдано театру. Единственное, о чём я просил Андрея Александровича Гончарова, – о возможности сняться в комедии «Частный детектив, или Операция «Кооперация», очень хотелось поработать с Гайдаем. Моё возвращение в кино было нелёгким. Потом было предложение от Николая Николаевича Досталя сыграть в «Гражданине начальнике», потом в – «Штрафбате». После «Штрафбата» меня заметили, стали предлагать роли. Это Его Величество Случай. Но к нему надо быть готовым. Выигрывает тот, кто умеет ждать.

– Расскажите, пожалуйста, что же это за существо такое загадочное – мужчина, который в любую погоду может поехать на рыбалку, как вы, и часами сидеть в ожидании улова? В чём кайф?
– Полагаю, вы знаете, что миллионы мужчин увлекаются либо охотой, либо рыбалкой. Я называю это тихими мужскими радостями – оказаться в своей стихии, без женщин, получать огромное удовольствие от общения с природой, друзьями. Я даже посещаю тематические выставки о рыбалке. Не только здесь, но и за границей. Но такого богатого выбора снастей, как у нас в России, нет нигде. Да и рыбачить я люблю на нашей территории. Вообще рыбалка успокаивает, избавляет от накопленного негатива. Поэтому меня бесполезно останавливать, если я собрался на рыбалку.

– Смотрю, вы серьёзно относитесь к своему увлечению.
– Я даже знаю, что рыба хорошо клюёт на убывающую луну. Если рыбак этого не знает, то ничего не поймает.

– У вас есть дача, где вы проводите много времени…
– Недавно купил второй участок в пятнадцать соток, где мне сейчас копают пруд. Я всё-таки из тех людей, которые не могут обходиться без речки, – и что же делать, если её нет рядом? Дача находится в поле, а я обожаю лес, поэтому всячески пытаюсь свой участок «нарастить». А чтобы пруд был достойным, я туда рыбку запущу. Это к вопросу о мужских радостях.

– Почти все мы в детстве что-то коллекционировали. А вы?
– Я марки собирал. Потом магнитики с изображением тех городов, где бывал. Сегодня их так много, что закончилось место на холодильнике, и я купил специальную доску. Совсем недавно стал собирать монеты, теперь привожу отовсюду, где бываю. На день рождения мне подарили альбом для монет, и оказалось, что их у меня уже очень много.

– На мой взгляд, вам подвластны не только комедийные, но и глубокие драматические роли. Тем не менее, в вашей творческой биографии немало смешных персонажей. А какие-нибудь смешные истории из жизни у вас есть?
– Истории в жизни происходят часто, всё зависит от того, считаешь ли ты их смешными. Вот есть одна история. Когда её рассказываешь, с одной стороны, становится смешно, с другой – страшновато. Наша актёрская бригада провела концерт в одной из авиационных частей, а утром мы должны были лететь в Семипалатинск. До четырёх утра было чудное застолье, и вдруг один из пилотов с ужасом произнёс: «Через два часа нам вас везти!» После чего дал своим парням команду принять душ и протрезветь. Осознав, что происходит, все артисты тоже сразу протрезвели. Через несколько часов мы сидели в самолёте «Ан-4», в котором открывался нижний люк. Один из членов экипажа пристал ко мне с предложением взять с собой на борт целый ящик минеральной воды. Не совсем понимая, зачем нам столько воды, ящик всё-таки взяли, и мы полетели. Мужики с похмелья закурили, актрисы возмутились: мол, перестаньте курить, и так всех мутит. На что тот самый, с ящиком минералки, сказал: «Сейчас откроем люк и проветрим». И открыл, чем вызвал всеобщую панику на борту. После того как люк закрыли и все успокоились, стало ясно, что как-то скучновато. Всё тот же персонаж стал предлагать открыть бутылки с минералкой. Несколько бутылок открыли, оказалось, что там чистый спирт. Все сразу оживились, завязалась беседа. К нам подсели ещё бортмеханик, штурман и пилот. Я забеспокоился: а кто же остался в кабине? На что услышал: «Да расслабься ты – там автопилот». После этих слов наша компания опять резко протрезвела. Но пилот, посмотрев на часы, сказал: «Пора садиться», – и пошёл в кабину. Так я за одни сутки протрезвел два раза.

– Ваша супруга тоже актриса?
– Моя жена хоть и театральный человек, но после рождения сына Ромы в театре уже не служит. Сын в актёрскую профессию тоже идти не хочет, хотя я долгое время собирался направить его в профессию, с которой смогу помочь, что естественно для родителя. Но сын увлёкся музыкой, у него абсолютный слух. Окончил музыкальную школу по классу скрипки, сейчас занимается гитарой. Он уже совсем взрослый, и я с огромным уважением отношусь к его интересам.

– Какой из кинообразов вам ближе?
– Наверное, все. Потому что даже плохие качества моих героев присущи и мне тоже. Хотя всегда хочется верить, что ты это нафантазировал. Узнаю себя и в майоре Харченко из «Штрафбата», и в Колобкове из «Солдат». В последнем мой темперамент, азарт, любовь к детям, стремление к семейному очагу и настойчивость.

– У вас нет машины – редкий случай для мужчины. Почему?
– Я уже много раз говорил, что не имею к этому пристрастия. Не хочу нервничать после репетиции или спектакля, стоя в пробке. Машина есть у моей жены Натальи, она возит сына и сама ездит. Ей нравится. Меня возят шофёр или жена.

– Значит, разбирательства с полицейскими вас миновали?
– Меня вообще миновали раздражение и скандалы. Главное – заниматься творчеством. А что касается полиции – людей этой профессии просто надо понимать, у них очень непростая работа. Это я вам говорю как человек, не раз игравший людей в погонах.

– Актёрская профессия – подчас рискованное занятие, не всегда идёт на пользу здоровью…
– Однажды я сломал ногу, а тут съёмка, надо было ехать в Кандалакшу, да ещё зимой. Гипс снимать нельзя, но пришлось. Мой персонаж должен был преследовать уголовников. В ходе работы в кадре я придумал пробежку в носках по снегу, потому что не мог надеть сапоги. Ещё у меня есть наклейка: «Лучше бы я сейчас был на рыбалке». Вспоминаю о ней, когда на съёмки вызывают в семь утра, а в кадр ты попадаешь ближе к вечеру. Понятно, что ничего хорошего в актёрском организме за это время не происходит.

– Говорят, судьба – это характер. Как вы можете охарактеризовать свой характер?
–Я – оптимист.