Ленинград, кафедра, наука, белые ночи располагали к романтическому душевному подъёму, который без девушек был ну никак немыслим. Матримониальные планы Петю не посещали. Вырвавшись из таёжной тихоокеанской глубинки, он был подобен охотничьему псу, который, насытившись, давит дичь впрок. И Петя «давил» девиц хороших и разных, занимался этим романтическим делом целый год, пока на его пути не попалась Жанна.

Как подлинная девушка из народа – так она себя называла – Жанна потребовала у Пети узаконить отношения уже после первой романтической ночи. А когда Петя попытался Жанну мягко «отжать», девица заявила, что она беременна, и, если Пётр будет упорствовать, она обратится с жалобой на него в политотдел Академии.

Такой оборот не сулил Пете ничего хорошего. Времени на раздумья оставалось немного.

На экстренно собранном мальчишнике друзья-лейтенанты додумались до весьма оригинального выхода из ситуации. Не без помощи старших товарищей они соорудили справку о том, что у Пети после службы на атомоходе развилась саркома левой пяточной кости с обширными метастазами в головной мозг. По этой причине Петя не способен принимать взвешенные решения, бесперспективен для семейной жизни и вообще – жить ему осталось от силы месяц-полтора.

Объяснение состоялось декабрьским вечером в заснеженном сквере. Жанна долго, хмуря брови, читала при свете фонаря Петину справку. Потом долго молчала. Петя виновато пробубнил, что отметит последний в своей жизни Новый год и удалится умирать в якутскую глубинку, к прабабушке по материнской линии.

– Ну почему именно ты-ы-ы? – горько и навзрыд расплакалась Жанна и упала с лавочки головой в сугроб так, что наружу торчали только ножки в панталонах с мягким начёсом.

Петя извлёк Жанну из канавы и проводил до ближайшей остановки.

– У тебя на могилке всегда будут свежие цветы! Всегда будут свежие цветы! – потрясённо повторяла девушка.

После этой встречи молодой офицер добился у начальства разрешения отпустить бороду. А в узких кругах Петю с тех пор так и величали: «Саркома пяточной кости».

Четверть века спустя Жанна столкнулась с Петей в гипермаркете, на сезонной распродаже. Подвывая от злобы, она вцепилась ему когтями в лицо:
– Так ты жив, сволочь? Почему ты не издох?

Отрывали разъярённую фурию от перепуганного мужика продавцы бутика, покупатели, жена пострадавшего и спешно прибывший наряд полиции. Потом составляли протокол, я возил Петю на такси в клинику моего друга, пластического хирурга Мишутки. Ещё две недели Петя провёл на больничном. Едва ли не каждый день он зазывал меня на стаканчик скотча в стиле «бойцы вспоминают минувшие дни».

Фурия потребовала от обидчика компенсацию за погубленную молодость и сделанный аборт. В ходе разбирательства, однако, выяснилось, что Жанна вовсе не была тогда беременна.

Петя, то есть теперь профессор Пётр Валерьевич, повторно отпустил бороду. На этот раз – уже без разрешения начальства.