Колдуна звали Васей. Он даже внешне смахивал на мифического Мефистофеля, только без рожек. Худой, высокий, с чёрной бородкой-эспаньолкой, какой-то весь упёртый, несгибаемый, как сухая палка. О женщинах судил с нелепой категоричностью. Всё это пугало и отталкивало от Васи непритязательных милых женщин, которых в базе данных к тому времени собралось уже достаточно.

Уверена, Василий не был истинным, то есть прирождённым, колдуном, скорее всего, он только учился на злого волшебника. Тогда это было в моде – помните Кашпировского, Чумака, Ивана Кулебякина, разгонявшего тучи?

Будь Вася настоящим колдуном, то с проблемами в личной жизни справился бы и без нашей рубрики – приворожил бы любую северянку, которая соответствовала его высоким требованиям. Так нет же, не получалось. Этот факт порождал серьёзные сомнения в его колдовской профпригодности. Василий на нас злился. Мол, 5 рублей содрали за анкету, а толку – пшик, каких-то некрасивых да глупых тёток подсовываете.

Колдун мечтал познакомиться не просто с женщиной, а с дамой, точнее, с Прекрасной Дамой. К тому же молодой, обеспеченной, утончённой и – обязательно! – в изящной шляпке. Разумеется, без детей. «Вот чего я категорически не выношу, так это маленьких сопливых ребятишек», – брезгливо, морщась, говорил Вася.

В конце концов он психанул, попросил порвать его анкету и вернуть 5 рублей.

Город у нас небольшой, колдун хотя и распрощался с нашей рубрикой, но из виду не терялся. Работал на рынке, торговал дешёвой всячиной – какими-то проводами, электрическими розетками. Был угрюм и неразговорчив.

Но вот закончилась долгая зима, выглянуло солнышко, и однажды я увидела Васю-колдуна преображённым, умиротворённым и даже застенчиво улыбающимся. Он был не один: рядом семенила женщина, похожая на уточку, не пожилая, но и далеко не юная. Вася тащил сумки с продуктами. Руки его спутницы тоже были заняты: с обеих сторон за неё цеплялись два малыша лет четырёх-пяти. Дети капризничали, просили мороженое, размазывая по щекам сопли.

Женщина казалась очень усталой, недовольной, одетой более чем скромно. Сапожки кособенились, видно, стоптались каблуки, пальтишко спереди топорщилось – ясно: беременна.

Но какая, друзья, на ней была шляпа! Какая роскошная шляпа!


В рубрику обратился сорокалетний блондин. С виду интеллигентный, высокий, в начищенных до сияния ботиночках, в дешёвеньком, но опрятном костюме. Под глазами – синие круги, видно, не спал ночь, переживал, думал, смолил сигарету за сигаретой.

Полгода назад похоронил жену, бедняжка долго и тяжело болела. Остался один – детей у них не было. Мужчина страдал и в своём отчаянии очень походил на большого обиженного мальчика, которого хочется пожалеть. А из кого у нас могла получиться идеальная жалельщица – терпеливая, деликатная, обаятельная и привлекательная? Так вот же она – Люся, молодая вдова (муж погиб в шахте, уже давно), замечательная хозяйка и мама десятилетних близнецов – мальчика и девочки.

Люся была настоящей душечкой, но в отличие от чеховской героини о своём душевном комфорте и развитии тоже не забывала. Окончила институт, работала ведущим специалистом, плавала в бассейне.

Квартира у Люси была не в городе, а в посёлке, зато трёхкомнатная и тёплая, дети послушные, а зарплата высокая плюс пенсия по потере кормильца. И хороша к тому же: в меру пухленькая брюнетка с грустными зелёными глазами. Завидная невеста! И жениха искала себе под стать, чтобы не только «не пил, не курил, в дом зарплату отдавал», это само собой разумеется, но и с социальным статусом, и чтобы собой был пригож. Сергей Петрович – назовём так нашего безутешного героя – вроде бы подходил, несмотря на дешёвенький костюм, болезненную худобу и отсутствие статуса. Точнее, статус у него был, но маленький.

И началась красивая история, которую герои и не скрывали от любознательной общественности.

Люся, добрая душа, понимала, что такое потеря любимого человека. События не форсировала, могла часами слушать своего избранника, который дымил словно паровоз, вспоминая, как тяжело ему было, какие до сих пор кошмарные снятся сны. Собираясь на свидание (а встречались они обычно в его скромной однушке), Люся готовила то жареную румяную курочку, то салат оливье. Вернее, и курочку, и оливье, и ещё что-нибудь вкусное и питательное одновременно, уж слишком Сергей был немощным и бледным. Никогда не шла к своему избраннику с пустыми руками.

Было бы ошибкой утверждать, что Люся влюбилась. Тут другое, как в песне: «Просто встретились два одиночества, развели у дороги костёр». Ей хотелось тёплых семейных отношений; не о страстях-мордастях мечтала она, а чтобы было кому носки постирать и рубашки погладить, для кого испечь малиновый пирог, чтобы было кем гордиться, с кем рядом засыпать и просыпаться. И чтобы ребятишки домашнее задание по математике несли на проверку не ей, а тому, кто в этом разбирается.

Благодаря Люсиной заботе Сергей Петрович посвежел, воспрянул духом и даже, обгладывая куриную ножку, однажды пошутил:
– Да, женщина должна вкусно и сытно кормить своего мужчину, чтобы он после этого её хорошенько любил.

Высказывание показалось Люсе вульгарным, словно речь шла о каком-то торге: ты – мне, я – тебе. Но она промолчала. А так во всём остальном у них были ладушки, тихо, спокойно. Порой даже музыка в душе играла – «надежды маленькой оркестрик под управлением любви». Совсем крошечный оркестрик, но иногда он действительно звучал.

Весной Петрович собрался на родину в Саратов, где похоронена жена. Взволнованно убеждал Люсю:
– Вернусь через месяц, обсудим, как дальше жить.

И последние дни перед отъездом всё курил, курил, курил… Люся, естественно, собрала ему в дорогу солидный тормозок – путь-то неблизкий, снова нажарила курочек, пирогов напекла. Проводила, отметила на календаре день, когда вернётся, и стала ждать, как Ярославна своего князя. А близнецов впервые в пионерский лагерь отправила.

Петрович должен был вернуться в середине июня и сразу же позвонить. Последнюю неделю перед его приездом Люся бегала по магазинам и рынкам, забила продуктами холодильник, а накануне весь вечер варила-жарила-парила: всё-таки с дороги человек, голодный.

А он не позвонил. Его домашний телефон молчал. И на следующее утро у него в кабинете не брали трубку. Люся чуть с ума не сошла: вдруг случилось что-то страшное? Звонила, звонила… Наконец Петрович – слава тебе, господи, жив-здоров! – поднял трубку. Но ответил каким-то чужим, совсем не родным голосом: мол, я не смогу с тобой видеться, не судьба, так уж сложилось…

Я застала Люсю в горьких рыданиях, из её всхлипываний ничего не поняла. Решила позвонить Сергею сама, хотя бы что-то прояснить. В конце концов это ведь я их познакомила. И что же услышала в ответ? Оказывается, наш герой-любовник вернулся из отпуска не один, а с женщиной, на которой решил жениться. И знаком с ней давно, она – подруга его покойной жены. Замужем не была, детей нет. Весь последний год они перезванивались и переписывались, строили планы на будущее.

– Зачем же ты тогда с Люсей встречался, обманывал её?
– Она сама была рада обманываться. Ну что я сейчас буду оправдываться? Люся, конечно, милая, нежная, но… Неужели вы на самом деле думали, что я на ней женюсь? Женщина с одним ребёнком ещё куда ни шло. Но когда у невесты двое – это, знаете ли, патология!

Я старалась прикрыть трубку, чтобы замершая в ожидании Люся не услышала этих бессовестных слов. Но она, конечно же, услышала, однако рыдать перестала – так была шокирована. Помолчала, а потом выдала коронную фразу:
– Если мои дети для него патология, то он – клинический идиот!

Затем распахнула духовку, где томилась – о боже! – снова курица, достала из холодильника клюквенную настойку, салаты, тарталетки, жульены с начинкой из белых грибов, прочую вкуснятину, и мы с ней закатили пир горой. Точнее, поминки по утраченной надежде.

Но первый тост был – за новый шанс!


Когда Антон позвонил в первый раз, я подумала, что разговариваю с директором шахты. Или с героем-любовником в исполнении Александра Абдулова. Или даже с капитаном Немо. Голос был обворожительный: волнующий, с лёгкой хрипотцой, с такими приятными бархатными нотками, задушевный, проникновенный, ироничный. Одним словом, голос настоящего мужчины.

Но оказалось, что Антон – простой рабочий, вдовец, воспитывает 15-летнюю дочку, живёт со старенькой мамой. Девочка мечтает, чтобы у папы появилась подруга, вот он и решил обратиться в нашу рубрику.

Когда пришёл познакомиться, заполнить анкету, трудно было скрыть разочарование. «Капитан Немо» оказался маленьким, худеньким, несмелым, в помятых брюках, а главное – с кошёлкой в руках. Тогда, если помните, пакетов в магазинах не давали, все ходили за продуктами с тряпичными сумками, в основном самодельными, пошитыми из старых юбок или занавесок: в цветочек, горошек, клеточку. Конечно, пустую авоську можно было спрятать в карман пальто, но большинство мужчин почему-то предпочитали таскать её в руках, помахивая, как флажком. Выглядело комично.

Объявление Антона мы давали из номера в номер. Некоторые интересовались его телефоном, но ведь нашему-то герою любая была не нужна. Он мечтал о красивой, доброй, заботливой, короче – о любимой. Однако  те женщины, что нравились ему, жениха игнорировали, посмеивались над ним. В общем, ситуация казалась безнадёжной.

Однажды пришла очень интересная женщина Вера. Фигуристая, высокая, в изящных очках, вся такая белая, ухоженная, важная.

– Мне одно из объявлений понравилось. Чувствую, мы с этим человеком родственные души, – сказала.

Я растерялась, не зная, как объяснить, что Антон ей не пара! Ей с такой шикарной внешностью подошёл бы директор шахты, не меньше. Но она хотела познакомиться именно с Антоном.

– У меня уже был муж-начальник. Сейчас живёт со своей секретаршей. Наша дочь учится в Ленинграде. У Антоши ведь в объявлении написано, что тоже дочка есть. Мы с ней подружимся.
– Да… Но вы знаете, у нас вот есть холостой подполковник, юрист, начальник добычного участка. И ещё один – пропагандист марксизма-ленинизма. Если хотите, возьмите их телефоны бесплатно, на всякий случай.

Но Вера от тех, кто «на всякий случай», категорически отказалась.

Через неделю снова к нам пришла.

– Вот вы сказали, что мы не пара. Я так переживала, когда собиралась на свидание. А как увидела его у кинотеатра, где он мне встречу назначил, сердце так и ёкнуло: мой это мужчина, мой! Такой вот миниатюрный, застенчивый, с милой цветастой сумочкой в руках. Пожалуйста, прошу вас: никому больше не давайте номер его телефона!

Месяца через два они пришли уже вместе – с цветами, тортом, весёлые и нарядные. Прямо из загса.