По историческим меркам монгольская империя возникла очень быстро. Древний Рим, скажем, шёл к пику своего могущества столетиями, а проект Чингисхана распространился, как взрывная волна. Ещё в конце XII века монголы были разбиты на множество небольших племён, которые кочевали, разбойничали, покусывали друг друга и мощного цивилизованного соседа – Китай, но не претендовали ни на какое мировое господство. И вот в первой половине XIII века они не только объединились, но и завоевали Китай, пошли дальше на запад и на юг, дошли до Каспия и Чёрного моря, покорили не только Среднюю Азию, Кавказ, Поволжье и древнерусские княжества, но и разбили поляков, венгров, чехов.
Передовые отряды монголов в 1241 году доходили до Италии и Вены. Поход в Западную Европу не состоялся только потому, что внук Чингиза Батый узнал про смерть своего дяди, Великого хана, в далёком Каракоруме и повернул войско назад, чтобы поучаствовать в избрании нового главы империи. Европа Европой, а своя внутренняя политика была важнее.

Потом экспансия кочевников начала притормаживать. Во-первых, они и так покорили огромные территории, которые теперь нужно было удерживать. Во-вторых, в эти территории вошёл практически весь Великий шёлковый путь, то есть торговый маршрут, по которому товары шли из Китая в Западную Европу и обратно. И дальнейшие войны с Европой стали не нужны. Зачем напрягаться и завоёвывать французское королевство или германские княжества, если их товарооборот теперь идёт через тебя? Достаточно создать инфраструктуру для движения товаров и денег через свою территорию: порты, постоялые дворы, станции, на которых можно поменять лошадей и верблюдов; обеспечить безопасность купцам – и после этого они начнут работать на твою экономику.

Но была и третья причина, по которой проект Чингиза начал разваливаться уже при его внуках. Дело в том, что завоевавшие огромную территорию монголы были не таким уж большим народом, да ещё и отстающим от многих покорённых по всем параметрам, кроме продвинутой военной организации. Поэтому количества завоевателей не хватило на то, чтобы «переварить» завоёванные племена и страны. Наоборот, покорённые народы растворили монголов в себе, дали им свои обычаи, языки, письменность. И после того как монголы растворились, территория, сшитая Чингизом, оказалась такой же пёстрой и раздробленной, как и до его завоеваний.

А термин «татаро-монголы», которым пользуются наши учебники, условный. На самом деле он объединяет монголов, которые в XII веке двинули человеческую лавину с Востока на Запад, и остальные восточные народы, втянутые в это завоевательное движение, иногда против своей воли. Причём никто из этих народов себя татарами не называл. Слово «та та» было китайским обозначением дикарей, кочующих за Великой стеной. Потом оно перешло на запад, где татарами стали называть любых восточных варваров, якобы пришедших из Тартара – Ада. Потом, вплоть до XX века, татарами называли любых мусульман в Российской империи.

Что касается жителей современного Татарстана, например, то по происхождению и языку они – потомки древних обитателей Поволжья булгар, а крымские татары – отчасти потомки кочевников-половцев, но также итальянцев и греков, издавна заселявших этот полуостров. Общее у этих народов – только название.

Цена вопроса

По легенде, Чингисхан говорил, будто воюет для того, чтобы «девушка с золотым блюдом могла пройти от Желтого моря до Черного, не опасаясь ни за блюдо, ни за свою честь». И ему это удалось!

При жизни хана и некоторое время после его смерти покорённые территории были центром стабильности. Преступления карались жёстко и неотвратимо, бизнес чувствовал себя в безопасности, купцу или посланнику в дороге не требовалась сильная охрана. Достаточно было получить и надеть на шею табличку «пайцза», сделанную из золота, серебра или дерева. Обладателю пайцзы обязаны были помогать все жители империи, включая чиновников. Например, китайский текст на табличке самого высшего достоинства говорил от имени Великого хана: «Пусть ведёт дела по усмотрению, как если бы мы лично ехали». Неграмотные могли отличать степень «бэджика» не только по материалу, но и по выгравированным на его поверхности головам тигра или сокола. И горе было тому, кто саботировал свои обязанности.

Монгольское войско было мощным, мобильным, но недостаточным для того, чтобы держать гарнизоны во всех покорённых городах. Недостаток солдат Чингиз компенсировал ужасом, который они внушали непокорным. Если город сдавался без боя, с его жителей брался умеренный налог продуктами, лошадьми и рекрутами в великую армию. А сопротивлявшиеся города сжигали. Особенно же незавидна была судьба тех, кто сначала признавал власть завоевателей, а после ухода монголов убивал оставленных ими немногочисленных контролёров.

Одна из самых страшных боен произошла среди жителей родного города Омара Хайяма, Нишапура. Жители города взбунтовались против монголов, и в последовавшей битве стрела, выпущенная со стен Нишапура, поразила зятя Чингисхана. Чтобы преподать урок всем другим городам, Чингисхан позволил своей овдовевшей дочери, которая к тому же была беременной, вынести любой приговор восставшему городу. Вдова, ни на минуту не задумавшись, приказала уничтожить всех горожан. Её женская природа, правда, взяла своё, но не в смысле гуманности. По приказу вдовы были убиты не только люди, но даже городские кошки и собаки. Чтобы ни одно живое существо не пережило её мужа. А потом будущая мама приказала сложить головы убитых горожан в отдельные пирамиды – для мужчин, женщин и детей. Женщины склонны к аккуратности.

Так что экономическое процветание империи дорого стоило её отдельным гражданам. Ну и пресловутая дань была немаленькой. Например, русские княжества должны были отстёгивать завоевателям по 100 граммов серебра в год с каждого мужчины. И это не считая отдельных сборов на строительство дорог, ямские повинности, содержание ханских послов, подарки его родичам и так далее. Такой отток финансов, безусловно, затормозил экономическое развитие русских земель. Прибавьте к этому сожжённые города, население, сократившееся на четверть, и чувство унижения. Русские ведь не привыкли жить по чужим правилам, даже варяги Рюриковичи не завоевали их в своё время, а пришли по приглашению.


Единое монгольское государство после смерти своего основателя просуществовало не так долго. Чингиз умер в 1227 году, а уже в начале XIV века его империя превратилась в конфедерацию нескольких государств, ханы которых признавали главенство Великого хана чисто номинально. Ещё через некоторое время исчезла и эта формальность, империя развалилась на несколько частей, самыми крупными из которых были царство Юань (Китай) и улус Джучи, он же Золотая Орда. В Золотую Орду входили территории нынешних среднеазиатских республик, а также России и Украины.

Затем развал затронул и эти крупные части. В империи началась грызня между ханами. С 1359 по 1380 год на золотоордынском престоле сменилось более 25 ханов, а многие улусы попытались стать независимыми. Это время русские летописцы назвали «Великой замятней».

Для Руси гражданские войны в Золотой Орде имели плюсы и минусы. К минусам относилась анархия. Покой империи, ради которого воевал Чингисхан, был нарушен. Если раньше выплата дани гарантировала безопасность, то теперь империя оказалась во власти отдельных «полевых командиров», которые не признавали друг друга и требовали дани каждый для себя. А не получив её, могли организовать карательный поход против неплательщиков.

С другой, замятня давала большие возможности для русских князей, которые тоже боролись друг с другом. Скажем, во времена стабильности Московский князь Иван Калита понемногу расширял свои владения, прикупая ярлыки на них в Золотой Орде. Теперь можно было не только подкупать правящих ханов, но и свергать их с престола при помощи других претендентов на трон. А можно было и вообще ничего не платить в ханскую казну, пользуясь тем, что неясно, кому платить. При этом дань с населения московскими князьями собиралась исправно… И шла в их карман.

В результате Московское княжество, которое и при твёрдой власти ханов стало сильнее других русских княжеств, теперь окрепло и разбогатело ещё больше. Пиком его силы в XIV веке стала Куликовская битва, когда другие князья разбили Мамая под начальством Дмитрия Московского (позднее прозванного Дмитрием Донским). Эту битву, правда, формально нельзя назвать национально-освободительной. Мамай был темником – грубо говоря, начальником дивизии. На верховную власть он права не имел, потому что не являлся потомком Чингисхана, но выбирал себе марионеток из его многочисленного потомства и с их помощью правил. Неправильно, по монгольским понятиям. Так что выступление Дмитрия против Мамая было чем-то вроде непризнания ГКЧП руководством некоторых советских республик. По сути, чистый сепаратизм, но под лозунгами соблюдения Советской конституции.

Разбив Мамая, Дмитрий пытался и дальше игнорировать центральную власть, но следующий, вполне легитимный хан Тохтамыш быстро организовал карательный поход против непослушного, сжёг Москву и заставил-таки её князя заплатить налоги и купить ярлык на право управлять своими землями.

Но всё-таки ситуация изменилась. Через несколько лет, когда Тохтамыша убили, следующий хан Золотой Орды Едигей уже не требовал дани от сына Дмитрия, а довольно вежливо просил его погасить задолженность: «От Едигея Василью много поклонов! (…) Слышанье учинилось, что послы и купцы из Орды к вам приезжают, а вы послов и купцов на смех поднимаете… А прежде вы… страх держали, и пошлины платили, и послов чтили… Также ты сам не бывал, ни брата своего не присылал, ни боярина. И мы улуса твоего сами своими очами не видели, только слухом слышали… Было бы добро, если бы дань была отдана по старине и по правде…»
Москва тогда заплатила.


К середине XV века начала разваливаться уже Золотая Орда. Из неё выделились Сибирское, Ногайское, Казанское, Астраханское, Крымское ханства. А русские земли пока остались в составе Большой Орды, которая действительно была ещё довольно большим, но уже явно умирающим динозавром. И параллельно с ослаблением этого динозавра росла сила московских князей. Ручеёк дани становился всё тоньше, тёк с перебоями и, наконец, при московском князе Иване III прекратился совсем.

Большую Орду тогда, правда, возглавлял хан Ахмат, решительный человек, почти было восстановивший мощь своего государства. Ахмат потребовал от Ивана не только выплатить дань, но и по старому обычаю приехать к нему в ставку на поклон. Однако московский князь плюнул на ханские грамоты, порвал их и растоптал. Вроде бы даже казнил ханских послов. После этого Ахмат двинул на грубияна карательное войско. При этом расчёт у хана был не только на собственные силы, но и на польско-литовского короля Казимира, который обещал одновременно напасть на московитов, а также на братьев самого Ивана, недавно с ним поссорившихся и готовых стать «пятой колонной».

Московский князь планы противника поломал. С братьями вовремя помирился, выполнив их спорные требования, а против короля (который тогда контролировал не только Польшу и Прибалтику, но и Украину и немалую часть нынешних российских территорий) отправил своего союзника крымского хана. Это гораздо позже крымские ханы стали головной болью московских князей, а в 1480 году были их верными друзьями, боровшимися вместе с ними за независимость от Большой Орды. Так что пятая колонна гадить не стала, а Казимиру, тылы которого громили крымские татары, было уже не до похода на Москву.

Ахмат с Иваном остались один на один. С октября по ноябрь их армии постояли на разных берегах реки Угры и после нескольких стычек и перестрелок разошлись по домам. Разница только в том, что для защищавшегося Ивана уход с поля боя стал победой, а для Ахмата, который грозился напасть и покарать, но не напал, отступление стало катастрофой. Его стотысячное войско, не получив обещанной добычи, разбрелось по своим кочевьям, в Орде опять началась грызня, враги почуяли ослабленного зверя и напали на него. Через два месяца после неудачной экспедиции Ахмата убили.

Казань брал, Астрахань брал…

Так для восточной Руси закончилось иго. Остатки монгольской империи, правда, ещё долго доставляли неприятности нашему государству, но уже не были для него смертельно опасны. Ближайшие угрозы ликвидировал Иван Грозный, покоривший Астрахань и Казань, но это сделало крымских ханов врагами России. В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей подошёл к Москве, сжёг её предместья и угнал в рабство множество пленных. В следующем году попробовал повторить удачный набег, но был разгромлен и после этого начал писать Грозному письма с предложениями мира в обмен на «Астраханские юрты»: «Только царь даст мне Астрахань, и я до смерти на его земли ходить не стану; а голоден я не буду: с левой стороны у меня литовцы, с правой черкесы, стану их воевать и от них ещё сытей буду…»

Такая откровенная простодушная дипломатия XVI века: «ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать».

Надо сказать, что Иван Васильевич тоже в своих ответах не мудрил, а резонно объяснял оголодавшему хану, зачем завоевал то, что завоевал, и почему не уступит добычу: «Теперь против нас одна сабля – Крым, а тогда Казань будет вторая, Астрахань – третья, ногаи – четвёртая…»

Логика, между прочим, та же, что и у современной России, которой не нравятся чужие «сабли» – натовские части или противоракетные комплексы у своего носа.
Если бы ещё наши противники были так же откровенны, как Девлет-Гирей...