В самом ли деле этот человек был ваххабитом? Интуитивно я назвал его именно так. Опыт общения с подобными ребятами до сих пор заставляет меня просыпаться и судорожно шарить рукой по одеялу в поисках оружия.

Рука ваххабита протянулась ко мне, и в ней было что-то прямоугольное.

– Печенье! – успокаивающим тоном произнёс ваххабит. – Я положу сюда своё печенье.

«Сюда» – это на стол. Конечно, он имеет на это полное право, столик купе общий, и это действительно было печенье – пресные крекеры, которыми ваххабит питался весь следующий день, запивая зелёным чаем из термоса. Когда чай кончался, ваххабит наполнял термос кипятком и снова пил.

Но это было потом, а пока он расстелил постель и улёгся на нижнюю полку напротив меня. Других попутчиков в купе не было, и я долго не мог уснуть, потому что чувствовал – ваххабит тоже не спит.

Когда я проснулся, было около полудня. В купе появился попутчик – измождённый мужчина лет пятидесяти с землистым лицом.

– Простите, – обратился ко мне попутчик, – не могли бы вы уступить нижнюю полку? Неделю назад мне сделали операцию, и я не могу спать наверху.

Я согласился с радостью – прекрасная возможность уединиться наверху, читать книгу, спать и не общаться с ваххабитом.

Некоторое время ехали молча. Однако попутчика донимала боль, он пожаловался, и ваххабит невозмутимо ответил, что все людские болезни – либо от отсутствия веры, либо от измены канонам, что, в принципе, и есть неверие.

– Но я хожу в церковь! – оправдывался попутчик.
– Вот-вот! – отвечал ваххабит. – Ходить в храм и верить – суть разные вещи. Ваши беды оттого, что люди сначала погрязли в неверии, а затем стали ходить в церковь, потому что это стало модно. Ваши чиновники ходят в церковь, а живут не по вере. Бандиты носят распятие, блудницы каются на исповеди и продолжают блудить. Врачи могут сделать вам ещё несколько операций, но только вы способны понять, почему болеете, и если поймёте, то можете изменить свою жизнь, себя и даже поправиться без врачей.

Они говорили ещё о чём-то, пока не достигли таких понятий, как добро и зло. Ваххабит заметил попутчику, что зла в мире вообще-то не существует, как, впрочем, и добра. Просто Аллаху угодно посылать людям те или иные заслуженные ими испытания.

– А как же война? – удивился попутчик. – Война – это смерть, горе, слёзы, кровь разрушения, а значит, несомненное зло.
– Война есть возможность очищения и мщения, данная нам Аллахом, – невозмутимо отвечал ваххабит.
– Но на войне погибают дети! Безвинные дети!.. Разве это не зло?
– Так угодно Аллаху, – отвечал ваххабит. – Дети гибнут во имя того, чтобы взрослые поняли и очистились.
– А у вас есть дети?
– Есть, – отвечал ваххабит.
– Тогда, простите меня за кощунство, разве не злом будет для вас, если вдруг ваши дети погибнут?
– Такова воля Всевышнего.

Сказав это, ваххабит сходил к проводнице за кипятком, разговор продолжился, а я успел подумать, что если Всевышнему будет угодно пустить наш поезд под откос, исполнитель найдётся здесь и немедленно.
Я снова задремал, а когда проснулся – в купе рассуждали о Христе.

– Иса, несомненно, достойный пророк, – вещал ваххабит. – Но ваша беда в том, что вы возвели Ису в ранг Бога и молитесь Исе как Богу, а это не так. Вы украшаете ваши храмы лицами людей и опять молитесь этим людям как Богу. Иса – человек, Иса – раб Аллаха, но не сын Божий и не божество. Бог один! Не рождал Он и не был рождён!

Когда приходила пора молиться, ваххабит расстилал коврик прямо в купе, и выражение лица его не оставляло сомнений в том, что он говорит с Богом без посредников. Или слушает Бога? Интересно, о чём ему говорит Бог.

На остановках ваххабит выходил на перрон и делал разминки в стиле завсегдатая клуба каратэ-до, от чего люди опасливо расступались, а к ваххабиту подходили сотрудники линейной полиции. Ваххабит невозмутимо показывал полицейским документы, и те оставляли его в покое.

Сначала мне хотелось вступить в разговор, в чём-то решительно возразить ваххабиту, а в чём-то поспорить, но постепенно я понял, что этот одетый в чёрное человек с бритым черепом, зловещей бородой и мерцающими углями глаз знает не только Коран, но и Библию. Знает гораздо лучше меня. Я бы рискнул сказать, что ваххабит оказался настоящим теологом. И то, что он смог бы без всяких сомнений пустить наш поезд под откос, уже невозможно предотвратить, если на то будет воля Аллаха, милостивого и всемогущего. А значит, можно спать или по крайней мере дремать и… будь что будет.

Когда я проснулся в очередной раз, в купе говорили о свинине.

– Свинину нельзя есть не потому, что свинья всеядна, живёт в грязи и спит в собственных испражнениях. Свинину нельзя есть потому, что свиньи вступают в безудержный блуд, и люди, которые едят свинину, тоже вступают в блуд – бессмысленный и безудержный. Свиной блуд заразен, как чёрная оспа. Иса вернётся! В Коране сказано: «Скоро, очень скоро сын Марьям сойдёт к вам (он сказал «к вам»!), как судия справедливый. Он разобьёт кресты, убьёт свиней, отменит налог с иноверцев и настолько умножит богатство, что никто уже не будет желать его!»

– К чему мы придём? – с дрожью в голосе спросил попутчик.
– Те, которые выживут, неизбежно придут к Богу, – ответил Ваххабит и, помолчав, добавил: – К единому Богу! Но выживут очень немногие…
– Вы хотите сказать, что выживут только правоверные? – не выдержал я с верхней полки.

Я умышленно не договорил «правоверные мусульмане». Ваххабит поднял голову и пристально посмотрел на меня без ненависти и даже без неприязни, я бы сказал, посмотрел глубоко, будто нырнул в омут и взял со дна именно то, что нужно.

– Вы воевали? – спросил меня ваххабит и, услышав короткое «да», задумчиво покивал головой.

Когда, где и с кем, для него уже не имело никакого значения, он всё понял влёт: нырнул и поднял «со дна».

А у меня сразу исчезло огромное внутреннее напряжение, возникшее с того самого мгновения, когда ваххабит положил пачку печенья на столик купе.

До самой Москвы он больше не произнёс ни слова, а когда на прощание попутчик вновь посетовал, что ему, урождённому кубанцу, тяжело живётся в Петербурге, что он в этом городе болеет, чахнет и буквально загибается, ваххабит оглянулся в дверном проёме и спокойно сказал:
– Одевайтесь по погоде и научитесь принимать окружающий мир таким, какой он есть.

Из окна купе я видел, как ваххабит шёл по столичному перрону с баулом через плечо и, конечно же, его сразу остановил наряд линейной полиции. Полицейские проверили документы у бритоголового бородача с тлеющими углями глаз и отпустили его.