– Никита, вы производите впечатление упорного и целеустремлённого человека. Как вы думаете, что так повлияло на ваш характер?
– Даже не знаю – может быть, знак зодиака?

– Вы верите в астрологию?
– Ну, скажем так, отчасти верю. Упрямство, упорство – это как раз тельцовское качество. Вот, например, лет в шесть я возился со своими конструкторами «Лего», и если что-то не получалось – мог злиться, психовать, но всё равно должен был закончить начатое. И до сих пор это качество во мне есть: мне обязательно нужно довести процесс до конца.

– Вы любите читать?
– Если честно, не очень. Но это касается художественной литературы. Я больше люблю читать научную – про параллельные миры, теорию Большого взрыва и тому подобное. В этом непросто разобраться, вот почему очень завлекает. Можно перечитывать по двадцать пять раз.

– Вы в детстве были послушным ребенком?
– Ну, скажем так: я не был особо хулиганистым. Я был гиперактивным – мне надо было всё время что-то делать-делать-делать…

– А кем в детстве хотели стать? Это похоже на то, чем вы занимаетесь сейчас?
– Нет, совершенно не похоже. В детстве я хотел стать архитектором, мечтал строить аттракционы. Мне казалось, что это очень интересно – разрабатывать идеи парков аттракционов. Но потом всё прошло.



– Весной вы победили в шоу «Точь-в-точь». А в каких ещё шоу хотели бы поучаствовать?
– Недавно вот в «Больших гонках» принял участие. И с большим удовольствием поучаствовал бы в других экстремальных передачах.

– А в каком-то новом качестве хотелось бы себя попробовать?
– Наверное, это скорее можно назвать хобби. Пожалуй, было бы интересно побыть тренером по паркуру. (Искусство преодоления препятствий в городских условиях, связанное с риском. – Ред.)

– При вашей занятости у вас остаётся время для хобби?
– Если чётко планировать, то свободные дни, конечно, бывают. Выходные чаще всего остаются выходными. И как только появляется свободное время, то с друзьями, с девушкой уезжаю на дачу – чтобы хотя бы пару дней подышать свежим воздухом.

– А никогда не возникало желания бросить всё это и, например, уехать жить в деревню?
– Конечно, возникало. На даче живёшь и наслаждаешься тем, что у тебя нет никаких обязанностей, полностью расслабляешься… Но уехать в деревню – это только мысли, мечты. Потому что, кроме отдыха, должна быть и работа. Если на какое-то время залечь на дно, начинаешь скучать по работе, снова появляется большая тяга к творчеству, и чувствуешь, что уже не можешь без этого.

– Вы сказали, что любите экстремальные передачи. А можете вспомнить самую рисковую ситуацию, в которую попали? Например, на съемках фильма.
– Это связано с казахстанским фильмом «Охота за призраком». Там было много паркура.

– Но паркур, насколько я знаю, ваше любимое хобби…
– Да, я паркуром занимаюсь несколько лет. Но там мне пришлось выполнять очень серьёзные трюки. Все говорили: пусть лучше их выполнит каскадёр. Но я хотел сделать сам.

– А какие именно трюки?
– Были, например, сложные прыжки с крыши на крышу – достаточно экстремальный приём.

– А что-нибудь было для вас в новинку, чему-то пришлось учиться?
– Я должен был сыграть сцену, в которой мой герой тонет. И для этого прошёл курс погружения в воду с аквалангом – чтобы потом опуститься почти на пятнадцатиметровую глубину. Со мной рядом находился аквалангист с регулятором воздуха, я дышал в него – и опускался на дно. Потом он забирал регулятор, а я задерживал дыхание и играл сцену, как тону. Потом мне снова давали регулятор, я опять дышал под водой… Таким образом сделали дублей семь.

– Вы занимаетесь музыкой, снимаетесь в кино, пробуете себя в режиссуре. Трудно это совмещать? Может, хотели бы больше времени уделять чему-то одному?
– Ещё совсем недавно я считал, что можно постоянно совмещать всё, чем нравится заниматься. Но теперь начинаю понимать: чтобы достичь хорошего результата, надо делать уклон в каком-то одном направлении. Сейчас решил больше времени уделять музыке, своей группе «Multiverse» (с англ. – «Малтивёрс», «Мультивселенная»). Каждый день я делаю что-то, связанное именно с группой. При этом отказываюсь от многих ролей, которые предлагают в кино. Съёмки могут занять месяца четыре – а я не могу уделить столько времени, когда есть группа, есть ребята. Но если мне предложат небольшую роль – как, например, в «Ёлках» или «Корпоративе», – то с удовольствием соглашусь, потому что такие съёмки занимают три-пять дней. И если всё получится с группой и мы пустим крепкие корни, то тогда можно будет делать небольшие перерывы, чтобы серьёзнее заниматься кино. Так поступает, например, Джаред Лето (американский актёр и рок-певец. – Ред.). Сейчас группа для меня как вторая семья. Если мы куда-то все вместе едем поездом – это незабываемо! Концерты, репетиции – всё проходит с большим энтузиазмом. Пусть и мучаемся, и устаем – это того стоит…

– Вы уже готовите альбом?
– Да, и очень надеемся, что он выйдет этой зимой. Мы уже записали двенадцать треков, но неожиданно столкнулись с проблемой: для единого альбома они все немножко разные. И получается, что какие-то из них надо оставлять на второй альбом. А другие будем переделывать и перезаписывать – чтобы это всё можно было подать в одном стиле. Ведь альбом должен объединяться какой-то общей темой, где каждое произведение – кусочек целого.

– А музыка и стихи там все ваши?
– Какие-то работы у меня были до группы, но теперь мы всё делаем вместе.

– Слышала, что вы уже сняли первый клип. Это так?
– Да, я вчера уже видел черновой вариант. Думаю, скоро он появится на экранах.



– Как проходили съёмки?
– Мы снимали двадцать восемь часов без остановки – всю ночь и весь следующий день. Построили декорации футуристической лаборатории. Несколько часов бродили по лесу, спускались в какой-то карьер, устроили битву, чем-то похожую на сцену из фильма «Триста спартанцев».

– Что сложнее для вас – снимать, сниматься или заниматься музыкой?
– Трудно сказать. Снимать, наверное, сложнее для головы, потому что приходится несколько месяцев бесконечно о чём-то думать. Это кропотливый и сложный процесс. Вначале надо придумать, потом организовать, а в процессе всё равно что-то ещё придумываешь. Потом снимаешь, обязательно что-нибудь не получается, чего-то не хватает – начинаются трудности. Потом ещё несколько месяцев монтируешь… Клип Тамерлана Садвакасова на песню «Зима» я делал примерно год – причём своими силами, потому что с бюджетом никто не смог помочь. И даже на некоторое время расхотелось этим заниматься.

– Вы недавно записали песню для альбома вашего дедушки, Владимира Преснякова-старшего. Сложно было работать с ним?
– Песня называется «Джоконда». Было очень приятно работать – рад сделать что-нибудь для дедушки. Правда, я очень настаивал на другой аранжировке: хотел прописать гитару, сделать песню такой модненькой. Но дедушка отказался – сказал, что это испортит произведение и нужно оставить всё как есть.

– Как вам проще работать – с более опытным человеком или самостоятельно?
– Когда я работаю с людьми, которые в профессиональном плане гораздо опытнее меня, то, с одной стороны, это мастер-класс. Ну а с другой… Допустим, мой отец – мастер своего дела, у него высший профессионализм. И если мы что-нибудь вместе делаем, то далеко не сразу приходим к общему мнению. Вначале отец говорит: «Нет-нет, стой, нужно сделать совсем по-другому: тут не нужна эта гитара, а здесь ты должен спеть вот так!» А я говорю: «Нет, я должен спеть вот так – потому что я так чувствую, а эта гитара как раз делает всю фишку!» Мы можем так обсуждать композицию и два, и три дня, а потом приходим к третьему варианту, который нас обоих устраивает. Но перед этим, конечно, приходится побороться! Всё равно работать с любимым отцом – это очень приятно, весело, незабываемо. Но с другой стороны, когда я работаю один, у меня появляется профессионализм. И когда пишем, например, аранжировки, то я контролирую весь процесс. И звукорежиссёры видят, что я уже что-то знаю и понимаю. В итоге со мной соглашаются, признают, что это хорошо и что я был прав.

– Ваша бабушка Алла Борисовна всегда имеет своё мнение и не боится высказывать его. Как вы считаете, вы похожи на неё в этом?
– Может быть, да. Если бы вы не сказали – наверное, и не задумался бы об этом. А если поразмышлять – качества действительно схожи. Она всегда может отстоять своё мнение. У бабушки тоже такое случалось на творческом пути – когда ей говорили: «Алла Борисовна, давайте вы споёте так, а это вообще нельзя петь, у нас же Советский Союз!» А она закрывала на это глаза и пела так, как ей хочется. И этим что-то меняла в мире. И мне иногда говорят, что не надо делать так, не надо петь на английском, не нужен рок, это же Россия – здесь нужно петь «О боже, какой мужчина» или «Мама Люба, давай». А я отвечаю, что мне всё равно. Я хочу делать то, что мне нравится, и если это понравится ещё кому-нибудь – здорово! А если я пойму, что это не работает и мою музыку никто не слушает, то я лучше займусь кино, чем буду делать какую-то коммерческую ерунду, которая станет гипнотизировать людей, но при этом не будет нравиться мне самому. Я всегда буду бороться за свою точку зрения. И любой ценой найду способ поднять рок в нашей стране.

– Я слышала разные мнения о вашем творчестве. Одни говорят, что Никита – молодец, он в кино снимается, и поет, и всё у него получается. Другие говорят, что если бы не звёздная семья, то ничего бы не вышло. А вы сами как считаете: если бы родились в обычной семье где-нибудь в провинции, то стали бы сейчас тем, кто вы есть?
– Так можно у любого человека спросить. Думаю, если бы я так же сильно хотел заниматься творчеством, то всё равно бы нашёл способ. И раз я в этой профессии – значит, это предназначено, из какой бы семьи я ни происходил.

– А каким вы себя видите лет через десять?
– Я вижу себя таким же тинейджером в душе – человеком, полным идей. В этом же составе группы, с несколькими удачными альбомами. И с детишками.

– У вас есть младший брат и младшая сестрёнка. Вы как-то занимаетесь их воспитанием?
– Я считаю, что брата и сестру не стоит сильно воспитывать – для этого есть мама и папа, а я своим «вкладом» могу только всё испортить. У Дени я сейчас могу просто поинтересоваться, как у него дела, дать совет – по поводу девушек, например, – но не более того. Стараюсь быть ему другом. А сестрёнка Клава – просто бескрайне милая! Когда её видишь – аж слёзы на глазах появляются от умиления. Хочется её чаще видеть, навещать, играть с ней. Она очень смешная, весёлая. Однажды я пришёл в гости, и она говорит: «Пойдём, сейчас я кое-что покажу!» Иду за ней, а в руке у меня телефон. Она увидела и говорит мне: «Положи телефон!» Я отложил в сторону. Тут она показывает мне игрушечное пианино, садится за него – и играет «ля-ля-ля». Одно умиление!

– Любите возиться с маленькими?
– Да, очень люблю! Правда, есть и очень капризные дети.



– Всё же сестрёнка постарше, чем Гарри и Лиза, – они же совсем маленькие! Вам не страшно с ними? Вдруг как-то не так возьмёте на руки, или ещё что-нибудь…
– Ну, я особо с ними и не нянчусь – у них есть няни, которые ими занимаются. Это уже их дела, я не вмешиваюсь. К тому же немного странно было бы: племянник нянчит дядю и тётю. (Смеётся.)

– Если заглянуть в интернет, то о вас там больше информации светского плана: у Никиты новая девушка, он пошёл с ней туда-то и тому подобное. Вам не обидно как артисту, что людей больше волнует не ваше творчество, а личная жизнь?
– Так устроено человечество. Так устроены СМИ и новостные каналы. И людям неинтересно читать о том, что у кого-то всё хорошо. А вот если случается скандальная ситуация – человек читает, раздражённо говорит: «Да уже надоело – только и пишут об одних и тех же!» Но всё равно продолжает читать, да ещё и комментирует. Ему это неприятно, ему не нравится – но читает!.. Я заметил: когда в социальной сети выставляешь новую песню – ну, посмотрят человек двадцать. Но стоит пятую точку опубликовать, как она собирает огромную аудиторию.

– А вам не хотелось бы вообще оградить свою личную жизнь от посторонних глаз? Чтобы никто ничего не знал, чтобы не ходили сплетни?..
– Конечно, хочется! Но негатива всё равно невозможно избежать – начнут сочинять, придумывать… Поэтому единственный способ – открыться. И чувствовать рок-н-ролл в душе, чтобы тебе было всё равно… Иначе можно сойти с ума.

– Ваша бабушка сейчас воспитывает двоих детишек, и это достойно восхищения, хотя и не вписывается в общественные рамки. А вы сами готовы сделать то, что может сильно удивить?
– Почему бы и нет? Мы даже думали над тем, чтобы всей группой пробежаться голыми по Арбату. Или дать концерт в переходе. Сделать что-то из ряда вон выходящее мы всегда готовы.