Юрий Гальцев: Я их называю «мои гальчата» |
24.11.2014 13:19 |
Он может сыграть кого угодно: в новогодних мюзиклах канала «Россия» Юрий Гальцев был и ворчливой старухой из «Сказки о рыбаке и рыбке», и Буратино, и султаном, и былинным богатырём. А в шоу Первого канала «Точь-в-точь» артист перевоплощался в лидера легендарных «Песняров» Владимира Мулявина и Юрия Никулина, в Михаила Шуфутинского и Игоря Корнелюка, в Тото Кутуньо и Луи Армстронга. И даже в Людмилу Зыкину, Тамару Миансарову и солистку «Бони M» Лиз Митчелл! По жизни балагур и весельчак, он с недавних пор занимает очень серьёзную должность – художественный руководитель Театра эстрады имени Аркадия Райкина в Санкт-Петербурге. А также преподаёт актёрское мастерство в петербургской Театральной академии – и уже вырастил своих первых студентов. При этом Юрий Гальцев продолжает выходить на театральную сцену и даже успевает сниматься в кино – недавно на большой экран вышла сказка «Тайна четырёх принцесс», где он исполнил роль королевского церемониймейстера. Но, на наше счастье, в своём сверхплотном графике артист нашёл время для интервью. – Юрий Николаевич, позвольте выразить восхищение вашими номерами в проекте «Точь-в-точь», где вы создали столько образов знаменитых людей! А кого сыграть было сложнее всего? – Самым сложным оказался не какой-то конкретный образ, а пластический грим, которым пользовались в этой программе, – с таким я столкнулся впервые. Полдня сидишь в этом неудобном гриме: пока его накладывают, пока ждёшь своей очереди на сцену, а после выступления нужно сидеть в зрительном зале и смотреть номера других участников, а потом ещё и подведение итогов. Мне кажется, что без этой резиновой маски, своим собственным лицом, я бы лучше показал того или иного человека. Ведь пластический грим съедает мимику лица, ты уже не можешь им владеть полностью. А с нас ещё делали слепки! – Чтобы гримёры могли изучить особенности лица каждого участника шоу? – Ну да. Физиономию покрывают специальной жижей, которая застывает минут тридцать-сорок. Испытываешь неприятные ощущения, пока эта масса схватывается. А дышать можно только через трубочку. В общем, всё это не для слабонервных. – А не было желания уйти из проекта? – Конечно, было! Уже после второго или третьего выпуска стал думать: «Зачем же я на всё это подписался?» Но отказаться не мог, потому что меня в этот проект сначала позвали как члена жюри, а потом предложили поучаствовать. Я сказал: «Мне это было бы интересно, если бы в номерах со мной задействовали моих студентов». Создатели программы согласились, и мы с ребятами придумали кучу актёрских фишек, которые украсили наши выступления! И для меня очень важно, что моему главному зрителю – маме – понравились все женские образы, которые я примерил на себя в этом шоу. – Вы гордитесь своими ребятами? – Горжусь! Это же первый мой курс, мои «гальчата», как я их любя называю. Они все очень талантливые, у них большое будущее. И когда меня зовут сниматься в какой-нибудь телепроект, соглашаюсь, если вместе со мной там будут участвовать мои студенты. Ну а чего мне себя-то раскручивать? Я вышел и сделал, а вот им это на пользу. – Если не ошибаюсь, зрители знают ваших студентов не только по шоу «Точь-в-точь». – Они уже снимались в «Аншлаге», а летом мы все вместе ездили в Юрмалу – участвовали в юмористическом фестивале, который снимали для канала «Россия». Даже выступали за пределами нашей страны – в Финляндии, Швеции. – Звёзд из них делаете? – Не люблю, когда так называют актёров. Показывают человека какое-то время по телевизору – и можно сказать, что он уже звезда. А я для своих ребят хочу не этого – я хочу, чтобы они были настоящими профессионалами, многое умели. – Вы строгий преподаватель? – Если дело касается работы, то очень строгий. Я вообще в этом плане фанатик, для меня моё дело – номер один в жизни. В процессе обучения четверых студентов пришлось отчислить – они хорошие ребята, но, видно, актёрами им не быть, так зачем же мучиться и зря терять время? Ведь в актёрской профессии нельзя быть середняком! В большинстве профессий можно, а тут – нет. – Ну а вы довольны подопечными? – Очень! Пока ребята полностью оправдывают мои ожидания, потому и способствую их дальнейшему продвижению – звоню знакомым режиссёрам, чтобы снимали моих студентов. И кто-то уже пробует свои силы в фильмах, сериалах. Мне в моих студентах нравится то, что ради работы они готовы чем-то жертвовать – например, репетировать до ночи, а если нужно, то даже ночью. И мы не раз ночевали в театре – если ты актёр, иначе нельзя. А по жизни я с ними общаюсь совсем по-другому, мы друзья. Могу хоть куда с ними пойти – потанцевать, побалдеть, посидеть в кафе, выпить сухого винца. Но если после этого кто-то опаздывает на репетицию, я становлюсь совсем другим человеком, тогда моей строгости нет предела! (Улыбается.) – Знаю, что вы со студентами поставили спектакль по рассказам Василия Макаровича Шукшина, который сейчас входит в репертуар вашего театра. – Создать такой спектакль меня надоумили ребята. Они ещё были второкурсниками и как-то показали отрывочки из разных произведений Шукшина – мы как раз с ними проходили советскую прозу. И так это у них здорово получилось, что я уцепился за идею сделать целое представление. Тут мною ещё двигала и память об отце – Шукшин был его любимым писателем. Вдова Василия Макаровича Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина смотрела этот спектакль в нашем театре и сказала после представления: «Я видела много театральных работ по произведениям Шукшина. Ваша постановка меня тронула до глубины души – я и смеялась, и плакала!» Конечно, эти слова для ребят, да и для меня, были очень важны. – Вы упомянули своего отца. Расскажите, каким он был человеком. – Отец был настоящим интеллигентом, теперь таких людей почти не осталось. Настолько любил книги, что брал их даже на рыбалку. На которую, кстати, ездил в костюме и при галстуке! И в таком виде плыл по реке на резиновой лодке. Я всё время смеялся над ним, а ему так нравилось. – Вы что-нибудь переняли у него? – Папа всегда мне говорил: «Во всём нужен порядок». Поэтому я с детства абсолютный чистюля. У меня и в театре в рабочем кабинете полный порядок, и дома всё разложено по полочкам, я знаю, где у меня какая книга, где брошюра, как найти нужную запись. Правда, среди этого порядка мне нужны и всякие милые безделушки – с ними легче сочиняешь, думаешь, пишешь. – А по городу детства Кургану скучаете? – Скучаю по атмосфере, которая была в моём родном Кургане. Там все дни рождения и свадьбы отмечали всем двором, ставили столы прямо на улице. Все поздравляли друг друга с праздниками, обнимались, как родные. Входные двери на замки не закрывали. Не было ни домофонов, ни мобильных телефонов. Тогда люди договаривались о встрече, о каких-то совместных делах с глазу на глаз. И общались не по интернету, а лично, и в этом было больше человечности. Сейчас обо всём этом, кажется, даже смешно говорить, но мы так жили. – А как отреагировали ваши родители, когда сын заявил, что поедет учиться на актёра? – Они одобрили мой выбор. Родители понимали: парень говорит, хорошо подумав, что-то же его натолкнуло на это решение. – И что же? – Я с детства был в этом подкован – книги, музыка, папа учил меня игре на гитаре. Школьником занимался в самодеятельности, играл в нашем школьном театре. У меня всегда была тяга к актёрству, к лицедейству, а для настоящего актёра это очень важно – иметь тягу, желание. Мне нравилось ходить на спектакли, причём на какие-то авангардные вещи. Отлично помню: когда вышел фильм Тарковского «Сталкер», с его показа в нашем городе ушло ползала, а я сидел и смотрел как заворожённый. А потом ещё дня четыре ходил в кинотеатр смотреть этот фильм. Это было какое-то хорошее потрясение. – А признайтесь, почему, добившись успеха у публики, вы не перебрались из Петербурга в Москву? Ведь считается, что в столице больше возможностей для творчества. – Мне очень нравится приезжать в Москву, выступать там, сниматься. Московская публика всегда хорошо принимает, и манили меня в столицу несколько лет подряд, но не заманили. Всё-таки Питер для меня – это дом, здесь просто уютно. А если я нужен в Москве для съёмок или каких-нибудь проектов, то всегда могу приехать. – Юрий Николаевич, что-то изменилось в вашей жизни после того, как вы возглавили Театр эстрады имени Аркадия Райкина? – Я стал меньше работать как артист, всего ведь не успеть. Пришлось сократить и гастроли. Раньше у меня было по десять-двенадцать городов в месяц, сейчас в основном перемещаюсь между Питером и Москвой. Театр – такой организм, которому нужно отдавать много времени и сил. Но я делаю это с удовольствием. Сцена именно этого театра, которым я сейчас руковожу, стала для меня первой серьёзной площадкой. Здесь я выступал второкурсником ЛГИТМиКа, но театр тогда ещё не носил имени Райкина – это был Ленинградский театр эстрады. – Ну и конечно, стать худруком этого тетра вам было почётно и приятно. – Ой, что вы! Я намного лучше себя чувствовал, когда был просто эстрадным артистом. «Выступает Юрий Гальцев!» – и все тебя любят. А возглавил театр, тут же начались и пересуды, и чёрная зависть. Ведь мало кто понимает, что театр, да и любой творческий коллектив, – это бесконечные проблемы. – Зачем же вам было нужно эти проблемы взваливать на себя? – Инициатива действительно шла от меня. Я всегда любил этот театр, и жалко было, что со временем он пришёл в упадок. Вы не представляете, что тут творилось в девяностые – не было даже нормальных туалетов, сюда почти никто не ходил! Я прекрасно понимал, что тут нужно всё-всё переделывать. Капитальный ремонт шёл два года, это была сложная и кропотливая работа. – И вы ею вполне можете гордиться: после ремонта всё сияет! Это и Иван Ургант подметил, когда был у вас в гостях со своим телешоу. – Да, передачу «Вечерний Ургант» снимали в нашем театре! Но у нас же есть все условия для этого, сценический аппарат – один из лучших в стране. Сцена пятиуровневая, зрительные места уходят под пол, и пространство в зале освобождается. А можно вместо кресел поставить столики – под это мы сделали специальную программу в стиле кабаре. Благодаря ремонту в театре появились совершенно новые постановки, сюда пошла публика, даже из других городов зрители приезжают. Теперь слухи о нашем театре ходят хорошие. Но, признаюсь, когда я ввязался во всю эту реновацию, поначалу даже пожалел: думал, ну зачем мне всё это надо? Ремонт ведь ещё не всё – начались проблемы с различными комитетами, с бумагами. Я же в этом сначала ничего не понимал, подумывал даже всё бросить. Но минутную слабость пересилил характер. Подумал: что обо мне скажут люди? Спросят, на что этот Гальцев вообще способен? И я сказал себе: назад дороги нет! Да ещё и мама поддержала. Я с ней поделился переживаниями, а она так спокойно говорит: «Юра, наш президент лет двадцать назад тоже не знал, что будет президентом, а теперь страной управляет. Ты отвечаешь за театр, а он – за целое государство». Меня её слова тогда очень вдохновили. – Вы успешный актёр, руководитель театра, педагог. А есть что-то такое, чего вам не хватает для полного счастья? – Я бы хотел поиграть Чехова, Островского. Хотел бы сделать свою вокальную программу – у меня же вышло три диска песен, да всё нет времени собрать их в один концерт. С режиссёром Александром Игудиным мы уже не раз обсуждали идею снять какую-нибудь хорошую киношку – сказку, например, или комедию, чтобы было интересно и детям, и взрослым. Но где найти на это время? – Юрий Николаевич, не могу не спросить о личном. С вашей супругой – актрисой Ириной Ракшиной – вы в браке уже двадцать семь лет. Хотя актёрские союзы обычно недолговечны. У вас есть какой-то секрет, как сохранить крепкую семью? – Секрет один, и он очень классный: я не вмешиваюсь в жизнь жены, а она – в мою. Я имею в виду творческую жизнь. Никогда! И это так хорошо, что дома никто тебе не устраивает разбор полётов. О моих работах Ира всегда говорит мне: «Понравилось!» Ну а если не понравилось, говорит: «Чего-то я не поняла». В общем, никогда не лезет, и уж тем более с грубой критикой. И я о её работах, если спрашивает, всегда говорю аккуратно, чтобы не обидеть. Но я честно считаю, что Ира – одна из самых сильных драматических актрис Санкт-Петербурга. Что ещё нам помогло? Ирина никогда не допрашивала меня: почему задержался, почему уехал или не приехал, когда обещал. Раз такое случилось – значит, так надо по работе. Бывало, из-за гастролей я не появлялся дома и по пять месяцев – и никогда по этому поводу не слышал от жены ни одного упрёка. – Но ведь она сама актриса, понимает, что в актёрской профессии так бывает. – Есть много актрис, которые у мужа проверяют каждый звонок в телефоне. Я бы убил! (Смеётся.) И Ирина знает мой характер – меня проверять нельзя. – Наверное, и вы жену не проверяете? – Да упаси бог, никогда! Однажды Ира показала фотографию, на которой она с ребятами в бане: рядом с ней сидят Хабенский, Пореченков – полуголые. Ну в бане же люди, понятное дело. Говорю жене: «Так рад за тебя, какие же классные ребята тебя окружают!» И это я серьёзно. Ну, а чего тут плохого? – Ирина, наверное, ещё и соответствует вашему женскому идеалу. – Мне бабушка всё время говорила: «Юрочка, запомни: девушка должна готовиться быть женой. Она должна уметь содержать дом в порядке, вкусно готовить, чтобы муж и дети всегда были сыты. От неё должно приятно пахнуть. Она всегда должна ждать мужа. Конечно, и он должен её очень любить, никогда не обижать». Вот мне с детства это вдалбливали-вдалбливали, такой женский идеал и сложился, и Ирина ему полностью соответствует. – А дочку Машу в том же духе воспитали? – По крайней мере, она знает, что хорошо иметь такой семейный уклад. Но в то же время знает и то, что я никогда не полезу в её жизнь, не буду что-то навязывать. Вот в школу – я её отвёл в первый класс, а после одиннадцатого класса забрал. И никогда не разбирался, почему дочь принесла тройку или даже двойку. – А чем она сейчас занимается? – Учится в университете на журналиста. – Одобрили её выбор? – Да. Хотя сам ей всё время говорю: «Выходи замуж и рожай детей – я буду только рад!» – А своего молодого человека дочь вам уже представила? – Пока нет. Но я знаю, с кем она дружит, и приму любой её выбор. Расспрашивала Наталья КОЛОБОВА Фото: Наталья Колобова, Fotolia/PhotoXPress.ru Опубликовано в №46, ноябрь 2014 года |