В любви нашего ретривера к ребёнку большую часть занимает всепрощение. В ответном чувстве малыша преобладает вседозволенность. Когда взаимная игра превращается в истязание того, у кого пушистый хвост и два мохнатых уха, нам приходится собаку спасать. В таком случае Максим Максимычу делается строгое внушение. За внушением неотвратимо следует наказание – от него изолируют Ральфа. Ничего хуже мы придумать не смогли бы, это очень страшная и эффективная мера: наказание в виде лишения общества Ральфа.

Но для Ральфа в этой дружбе есть и приятная сторона. И хотя переедание категорически противопоказано собаке по состоянию здоровья (хронический гастрит), лучшие куски малыш таскает другу. И блинчики, и куски отварной говядины из собственного супчика, и мандарины с яблоками, и изюм, и шоколад. Несколько раз Ральф был накормлен до приступа.

Приступ гастрита может перерасти в гастроэнтерит. Это лечится, но дорого, долго, с двукратными визитами в клинику за первые-вторые сутки течения болезни, уколами минимум в течение недели. К тому же очень жаль собаку. И ребёнка. Ребёнок очень живо реагирует на болезнь друга. Мне тоже нелегко – возить собаку на такси в специальном автомобильном гамаке, по двойному тарифу, всю дорогу держать ему пакет у морды – вдруг рвота. И контролировать сидящего рядом сына.

В мае, когда Ральфа прихватило, Максим Максимычу был год и семь месяцев. В клинике Максим Максимыч ворвался в кабинет раньше самого врача, взволнованный, с широко раскрытыми глазёнками. И сразу начал «вещать»: прижал обе ручки к животу, принялся раскачиваться, подвывать и имитировать рвоту – рассказывал врачу о симптомах заболевания. Потом взялся за голову и стал ходить по кабинету – это означало нашу с ним обеспокоенность самочувствием собаки. Врача такое поведение сбило с толку, он растерянно на меня посмотрел и спросил:
– У вас заболел ребёнок?

Это я к тому рассказываю, что мы теперь бдим в отношении того, куда пошёл ребёнок с едой. Потому что, как правило, прихватив что-то вкусное, он идёт только в одном направлении – к собаке.

Ральф сначала с удовольствием ел лучшие куски, пожертвованные маленьким другом. Потом я взяла его за уши и сказала, что если ещё раз он проглотит что-нибудь без моего разрешения, то будет бит. Ральфу четыре с половиной года, последние года три прекрасно работает только угроза физической силы. В первый год сила применялась очень часто и заключалась в том, что Ральф получал по заднице свёрнутой газетой. С тех пор было достаточно команды «плюнь» или «фу», чтобы собака либо вернула опасное угощение, либо проигнорировала его.

И вот сегодня я поняла, что Ральф окончательно стал дрессированным. Таким, как я представляла его в своих мечтах.

А произошло вот что. Максим Максимыч вдруг куда-то исчез из кухни. Только что крутился рядом – и сразу пропал. Это опасный признак, любая мама подтвердит.

Выхожу на поиски и вижу, как в конце коридора открывается дверь, появляется собака с булочкой во рту, за ней – довольный Максим Максимыч. Понятное дело, это он стащил выпечку на кухне и отволок собаке.

Ральф подходит ко мне, в глазах печаль. Даже не так – тоска. Кладёт на табурет булочку со сгущёнкой и орехами, медленно и печально разворачивается и уходит. Во всём поведении Ральфа читается одно: проклятое воспитание!