– Никита, чем вы постоянно заняты в туманном Лондоне? Ваши поклонники с нетерпением ждут выхода «Тихого Дона», который делает Сергей Урсуляк, а вы, оказывается, ещё где-то снимаетесь?
– Да, у режиссёра Дмитрия Киселёва в фильме «Лондонград». Тему этой картины можно коротко обозначить как «русские в Лондоне». Мой герой Миша Куликов отучился в Оксфорде, а потом столкнулся с жизненными реалиями – когда ты хочешь одно, а получаешь совсем другое. И, прочувствовав это на собственной шкуре, он создаёт агентство, которое решает любые проблемы, возникающие у русских в Лондоне. Авантюрист в чистом виде. Но фильм по жанру и есть авантюрная драма. Общего у нас с Мишей, конечно, мало, а о том, насколько мне удаётся эта роль, пусть судят зрители.

– То есть авантюризм вам по жизни не свойствен. А приходилось чему-то специально учиться ради этой роли?
– Требовалось только знание английского языка, но поскольку оно у меня уже есть – учиться вообще ничему не пришлось. Конечно, мой английский небезупречен, но для этой работы вполне подошёл. Понятно, что определённый акцент у меня есть, но даже у коренных англичан он в той или иной степени присутствует, потому что в разных частях Соединённого Королевства говорят по-разному.

– А что для вас как для актёра проще – работать над персонажем, которого уже кто-то играл до вас, как, например, Дмитрий Коршунов в «Тихом Доне», или создавать образ с чистого листа, как в «Лондонграде»?
– Не знаю. Для меня любой образ – новый, я никогда никого не копирую.

– Вас волнует, как зритель примет вашего героя?
– Моё волнение другого рода: как я сам приму своего героя? Получится он у меня в результате, или нет? И от этого, наверное, зависит то, как примет его зритель.



– Ваш герой в «Тихом Доне» – потомственный казак, который, можно сказать, с пелёнок в седле. До этих съёмок вы умели скакать на лошади?
– Нет, совершенно не умел. Поэтому мне пришлось четыре или пять месяцев обучаться верховой езде, чтобы потом убедительно выглядеть в кадре, да ещё и шашкой при этом махать.

– Не страшно было впервые садиться на коня?
– Если честно, в первый раз было страшновато. Я, признаться, и до этого лошадей немного побаивался, а они это, наверное, чувствуют. И ведут себя соответствующе. Поэтому, когда в первый раз сел на лошадь, она меня скинула.

– Что, сразу сели и поскакали?
– Да нет, всё было не так. Мне сказали, что нужно только сесть в седло – и сразу слезть, а потом поедет дублёр. Но я даже слезть не успел, только сел – лошадь взбрыкнула.

– А потом?
– А потом, когда научился в седле держаться, – понравилось, стал даже кайф от этого получать.

– Что ещё понадобилось освоить, чтобы стать настоящим казаком?
– Ещё я специально вырабатывал местный говор. В тех краях, на Дону, люди говорят немного иначе, и надо было этому научиться, ведь герои Шолохова должны и в фильме разговаривать так, как они это делают в романе.

– Перед тем как приступить к работе над подобной ролью, обязательно читать роман или достаточно сценария?
– Обязательно надо прочесть книгу, я абсолютно в этом уверен. Особенно такую, как «Тихий Дон»! Автор создаёт особый мир, и его надо понимать и чувствовать. Он же задаёт и условия игры, по которым ты потом будешь играть. Читать вообще нужно как можно больше, а некоторые вещи – по нескольку раз. И тогда даже в одном и том же произведении открываются  всё новые глубины.

– Вы как-то сказали, что любите выводить зрителей из зоны комфорта. Зачем вам это надо?
– Ну, это не во всех случаях, тут многое зависит от материала. Если это лёгкая комедия – пусть зрители отдохнут, и я даже хочу, чтобы они расслабились. А если фильм или спектакль серьёзный, то, конечно, буду изо всех сил стараться вывести человека из зоны комфорта» Правильно сказано: душа обязана трудиться. Поэтому мне ближе и интереснее драма. Сейчас в театре «Современник» я играю в спектакле «Горбунов и Горчаков» по поэме Иосифа Бродского. Вещь серьёзная и глубокая. Спектакль заставляет меня самого думать не о том, что уже умею, а о том, чего не умею, чего не сделал.

Не менее важный вопрос – зачем приходит зритель в театр, в кинотеатр? Если только отдохнуть и получить удовольствие, то для этого есть огромное количество других заведений. Но не так много мест, где можно получить что-то для души. Хотя тут многое зависит от вкуса человека, от его воспитания.



– А что должны дать человеку хороший спектакль и хорошее кино?
– Глубокие мысли. И важно, чтобы не только зритель с ними ушёл – но и я, актёр, тоже. Есть простые системы координат, которые навязываются обществом, – жизненные стандарты, шаблоны поведения. А искусство помогает нырнуть глубже и задуматься: действительно ли нормально то, что все считают нормальным? Ну, например, говорят, что нормально – иметь машину, свой дом, что нужно стремиться к этому, а у кого этого нет, тот неудачник. А почему именно это считается нормальным, а не что-то другое?

– То есть в жизни вы тоже стараетесь нырнуть поглубже?
– Пытаюсь… Сейчас мне очень интересна история России до принятия православия. С чего всё началось, как пришло к тому, что мы сейчас имеем? Очень много вопросов, которые могут шокировать среднего обывателя, поскольку он так глубоко не забирается. Но мне неинтересно, когда всё просто, интереснее разобраться. А всё «понятное» и «нормальное» я не всегда понимаю и принимаю.

– Вы верующий человек?
– Да. И я не могу понять, как человек вообще может жить без веры, без музыки, без искусства. Считаю, нужно постоянно задавать себе вопросы, которые заставляют задумываться о серьёзных вещах, и постоянно искать на них ответы. Иначе ты останавливаешься в духовном развитии. И надо, чтобы эти вопросы возникали у зрителя – для этого, в общем-то, актёр и выходит на сцену.

– А вы волнуетесь перед выходом на сцену, или это уже прошло?
– Волнуюсь, конечно.

– Есть какие-то приёмы или, скажем, ритуалы, которые помогают собраться перед выступлением?
– Нет. И не было никогда. А если бы и были, я бы вам о них ни за что не сказал. Это же очень личное.

– Некоторые рассказывают…
– Ну, это их дело. Я, если честно, таких не понимаю.

– Никита, ну а если в середине спектакля зритель встанет и уйдёт – значит ли это, что вы не справились с ролью, не заинтересовали его?
– Ну, мало ли по какой причине человек ушёл – может, у него живот заболел. (Смеётся.) А если серьёзно, бывают и у меня такие ситуации, когда я смотрю спектакль, понимаю, что мне не нравится, и ухожу. А потом четыре недели только о нём и думаю. Пока смотрел, он мне не нравился, а потом запустился какой-то мыслительный процесс.

– А у вас были роли, за которые стыдно?
– Были и есть.

– И какие же?
– Да практически все.

– Почему?
– Наверное, потому, что я ещё не достиг того уровня, когда действительно нравится то, что делаешь. Постоянно думаю: и вот здесь я не так сыграл, и вот здесь надо было как-то по-другому…

– А у вас есть любимые фильмы?
– Мне очень нравится английский сериал «Чёрное зеркало». Всем советую: посмотрите хотя бы первую серию первого сезона, потом не сможете оторваться!

– А из наших?
– Из недавних понравилась комедия «Горько!» – смеялся до слёз и сквозь слёзы.

– Не хотели бы создать свой проект?
– Может быть… Но как-нибудь потом, когда эта идея завладеет мной настолько, что я без этого жить не смогу.

– А есть такие роли, за которые вы никогда бы не взялись?
– Думаю, нет. Мне интересно понять психологию любого человека.

– У вас сейчас много работы – и съёмки в нескольких фильмах, и работа в театре. Отдыхать удаётся? Выходные бывают?
– Редко, но бывают.

– И чему вы их посвящаете?
– У меня есть жена, друзья, музыка… И кот.

– Минувшим летом вы стали женатым человеком. Может быть, уже знаете секрет счастливого брака?
– Я знаю, что счастливый брак – это тяжёлый труд. Нужно трудиться, и в первую очередь над собой. Замечать не то, чего не сделал для тебя супруг, а то, чего не сделал для самого близкого тебе человека ты сам. Это моя позиция, и я думаю, если мне удастся на ней устоять – это и будет секретом счастливого брака.

– А что для брака лучше – когда супруги люди одной профессии или разных?
– Трудно сказать, мне же не с чем сравнить.

– Ну, а если ваша супруга Яна Гладких, тоже актриса, в спектакле или фильме будет целоваться с другим – станете ревновать?
– Нет, конечно, это же работа. В этом смысле – да, конечно, когда оба актёры – понимания больше.

– А у вас есть какое-то хобби, которое даёт возможность полностью отключиться от работы, расслабиться?
– Да, конечно. Рыбалка! Одиночество и природа. Байкал или какая-нибудь великая река – Дон, например. Вот как раз на Дону, в Ростовской области, летом шли съёмки «Тихого Дона»… Но тогда было не до рыбалки.

– Когда в последний раз удалось выехать на рыбалку в одиночестве?
– Давно – года четыре назад.

– А сейчас не хочется?
– Хочется. Иногда этого очень не хватает.

– Ну, вы ещё и музыкой серьёзно занимаетесь – насколько я знаю, даже собирались записать музыкальный альбом. Это так?
– Такой идеи пока нет, просто время от времени играю с друзьями в своё удовольствие. Начинать карьеру музыканта пока не планирую. Но если когда-нибудь возникнет серьёзный материал, которым захочется поделиться со слушателем, выступить с концертной программой, – тогда, может быть, займусь всерьёз.

– А слушать какую музыку предпочитаете?
– Разную. В моём плеере сейчас Вячеслав Бутусов, Леонид Фёдоров, Земфира, «Кровосток», Гуф, Бах, Бетховен, Баста… Абсолютно разная музыка!

– А на каких музыкальных инструментах умеете играть?
– Я ходил в музыкальную школу – учился играть на фортепьяно и скрипке. Но на скрипке, можно сказать, уже не умею, поскольку этот инструмент требует постоянных занятий. Это, кстати, можно сравнить с актёрством: если ты в отпуске и не играешь месяца два или три, то теряешь форму. С фортепьяно история получше, хотя тоже не могу сказать, что играю шикарно. Но какие-то мелодии наиграть могу.

– Чем вам запомнились студенческие годы?
– Могу сказать, что не сразу понял, куда попал, – только на третьем курсе почувствовал, что это за профессия. Но это обычная вещь: так же и в школьные годы я не понимал, зачем школьникам, например, «Преступление и наказание» Достоевского. Потом перечитал и понял, о чём там речь.

– Не жалели, что стали актёром?
– Нет, ни разу не пожалел.

– Вас часто узнают на улице?
– Не сказать, чтобы часто, но бывает.

– И как реагируете?
– Всё зависит от того, как ведёт себя человек. Фамильярности я не люблю. А если просто по-человечески попросят – и автограф дам, и сфотографируюсь.

– А когда вы в первый раз поняли, что стали известным человеком?
– Не знаю даже. Не было такого утра, когда бы я проснулся – и понял, что меня все знают. Наверно, это утро ещё не наступило. Но это и к лучшему: известность – это некая планка: если уж люди тебя узнают, то надо не просто где-то мелькать, а сделать что-то важное, значимое.

– Кого из актёров вы считаете образцом мастерства?
– Это Джек Николсон, Эдвард Нортон, Брэд Питт в некоторых своих работах, безусловно – Мерил Стрип. Из наших – Евгений Леонов, Андрей Миронов, Сергей Гармаш, Олег Янковский… Мне кажется, в каждом из них есть тайна, и меня это привлекает.

– А когда вы смотрите фильмы с участием отца или дедушки, кого видите прежде всего – актёра или родственника?
– В случае с отцом – родственника, в случае с дедушкой – гениального актёра. Потому что папу знаю, а дедушку плохо помню – когда его не стало, мне было двенадцать лет. И он входит в число тех актёров, с которых я беру пример.

– А от мамы вы чему научились?
– Она меня жизни научила, спасибо ей за всё. Благодаря ей читал в детстве правильные книжки, это она меня отправила в музыкальную школу. И её любимая пословица, которую она мне всегда твердила: терпение и труд всё перетрут, – это теперь и моя любимая пословица.