От этого зависит её судьба
21.12.2014 19:25
Раньше я думала, что меня родил папа

От этого зависит её судьбаПрочитала заметку Галины Белозуб «Зачем нужен отец в семье?» (№47) и решила откликнуться. Хочу поразмышлять на тему мужского влияния на ребёнка.

Мне не повезло: у моих детей не было родных отцов в семье. Внимательно читала о роли матери в жизни мальчика, это очень больная и щепетильная для меня тема.

Сына воспитывала одна до шести лет и не могу критически отнестись к своему воспитанию – это, наверное, покажет только время. Скажу только, что сейчас, в его 16 лет, наступило довольно трудное время в нашей совместной жизни: период умничанья и нигилизма. И сложно осознавать, что ты теряешь родительский, материнский контроль, который раньше был обоснован твоим безусловным авторитетом. Надеюсь, мы это переживём.

А вот о роли отцовского участия в воспитании девочек хотела бы поговорить отдельно.

Даже если сравнивать моих детей, почему-то думаю, что дочери повезло больше: у неё есть отец, пусть и не биологический. Это настолько сказалось на её характере, на самочувствии, на том, что она чётко осознаёт свою роль в обществе и вообще в жизни, что я не могу на этом не остановиться. Дочери было почти полтора года, когда в её жизни появился папа. Мой будущий муж увидел её и сказал: «Боже, какой ангел!»

Ангел был хорош – белокурый пухляш с голубыми глазами. Дочь посмотрела на незнакомого дяденьку и, словно решив отомстить за бесцельно прожитые без отца годы, продемонстрировала все свои умения: ползала по квартире, искала соску, показывала свои игрушки, кормила дяденьку своей кашей.

Дяденька хотел понравиться маме и пытался починить сантехнику. Дочь в это время подносила нужные инструменты, подавала шланги и вообще делала вид, что они с дяденькой созданы друг для друга.

Мама же была издёргана проблемами, недавней болезнью дочери, преследованиями бывшего мужа и думала: как хорошо, что у девочки появилась нянька, можно хоть немного переключиться и заняться домашними делами.

Ну, это прелюдия. А если серьёзно, именно дочь заставила меня посмотреть на будущего мужа серьёзно и заметить, что у него добрые глаза и умелые руки. И вообще, дети не тянутся ко всем подряд.

Муж многое дал дочери. Учил кататься на трёхколёсном велосипеде, прижимая руками её ножки к педалям. Вместе они распевали песни в машине, бродили по лужам, за что получали от меня выговор.

Моего мужа не назовёшь образованным, но это не мешало ему развивать кругозор дочери, вот что важно. Да, он не понимает, как можно сочетать разные предметы одежды, и когда у меня нет возможности проследить, оденет дочь по-дурацки. Шарфы они не признают, шапки у них не завязываются, но дочь ведь и не болеет после этого, как ни странно.

А ещё меня поражает, как они вместе едят. Дочь, как и все дети, очень разборчива в еде и часто капризничает за столом. Но с мужем она съедает всё, при этом ещё и умудряется слопать что-нибудь невообразимое – чеснок, лук или ещё какую-нибудь «гадость». И мужу совершенно не нужно было оканчивать педагогические университеты – всё происходит легко, играючи.

У нас были небольшие проблемы со словом «папа». Я, как человек неглупый и тактичный, считала, что насильно заставлять ребёнка называть отчима папой нецелесообразно в первую очередь для самого отчима. Иначе получится, что я как бы навязываю ему ребёнка, требую любви к девочке. Поэтому до поры до времени внимание на этом не акцентировала. Когда к нам приходила дочь мужа от первого брака и, естественно, называла его папой, Василинка сразу радостно за ней повторяла. Потом стала чередовать – называла то папой, то по имени.

Но в один прекрасный день муж взбунтовался: мол, ему обидно, для него Василина безоговорочно дочь, почему же он для неё не папа? Стали потихоньку склонять её к этому, но здесь взбунтовалась девочка – просто из вредности, у неё такое бывает. Всё изменил один случай.

Как-то дождливым летним вечером мы забрали дочь из садика и поехали в магазин. Я пропала в нём, а муж остался на улице с дочерью – несмотря на дождь, они решили опробовать новый самокат. Спустя время он зашёл в магазин – вдруг мне нужна помощь. Строго-настрого велел дочери подождать у входа, а сам наблюдал из магазина и за мной, и за ней.

Василина сначала ждала его, а потом решила снова покататься, но потеряла отчима из виду. Бегает перед магазином, глазёнки растерянные, и вдруг как закричит:
– Па-па-а!

С тех пор так и повелось. И окружающие относятся к этому спокойно, и родственники мужа считают дочку своей.

А Василина изменилась – стала свободной, раскованной, уверенной в себе девочкой. Она очень артистична, потому что знает: её искренне любят и у неё есть защита. Я немного завидую ей, но и очень рада.

Буквально вчера, пока была в поликлинике, муж с дочерью зря время не теряли. Съездили на горку – проверить, построили ли там снежный городок. И ещё успели заехать на карьер, где мы летом купаемся и где дочь однажды нашла настоящую зелёную лягушку. Какие они приехали счастливые и довольные! Вот ей-богу, мне было бы лень проделать с дочкой весь этот путь.

Я ведь тоже была папиной дочкой, очень сильно любила отца, а он – меня. Я была первым ребёнком из троих детей и единственной девочкой, чуть ли не до 15 лет на полном серьёзе думала, что меня родил папа, – у него и шрам на животе был! Я похожа на отца внешне, насчёт характера не знаю. Хоть и не хочу это до конца осознавать, но временами вредничаю – в папу.

Отец тоже со мной возился всё детство. Научил плавать, собирать грибы и рулить мотоциклом. Воспринимаю своё детство как разноцветные стекляшки калейдоскопа. И да, я тоже была артистичной и раскованной, любила участвовать в утренниках, не стеснялась читать стихи и обожала распевать песни, мчась навстречу ветру, когда мы с папой куда-нибудь ехали на мотоцикле.
Как и мама, я хорошо рисовала, и меня записали в художественную школу. В девять лет стала полноправной артисткой театра – играла дочь главной героини. Тогда же мои стихи напечатали в «Пионерской правде». Можно сказать, время моего расцвета.

Но потом дома начались трудности, много чего произошло. Например, папиным родственникам вдруг стала застить глаза наша новая квартира, которую мы получили с большим трудом, когда в семье появился третий ребёнок. И начались гонки на выживание. Неприятности длились долго, годами.

Отец просто не выдержал, начал пить – страшно, до чёртиков, до психбольницы. И я сдулась, потеряла внутреннюю защиту: было горько и стыдно, что мой любимый папа стал таким. Я не хотела жить в этой действительности, слышать все эти скандалы, и просто стала глохнуть. Понятно, что простудные заболевания случались у меня и раньше, как у всех в детстве, но здесь просто не вылезала из ЛОР-отделения клиники, действительно стала очень плохо слышать, а от этого замкнулась в себе, комплексовала.
ЛОР-отделение лишь в одном пошло мне на пользу – там было очень много больных, а нам в художественной школе как раз задали много этюдов с человеческой натурой. Девчонки не могли найти себе моделей, а я это задание перевыполнила.

Потом начала дистанцироваться от людей в школе, стала букой, прогуливала «художку». Отца возненавидела. Было безумно жаль маму, которая пыталась работать, содержать и должным образом воспитывать троих детей, а ещё и как-то реагировать на претензии родственников отца, которые всё-таки отсудили у нас часть жилплощади.

Поэтому точно знаю, насколько необходим дочери отец. Он должен быть достойным, иначе всё может в одночасье сломаться. От отношений девочки с папой зависит её дальнейшая судьба.

Хорошо, что я всё-таки смогла восстановиться, стала нормально относиться к мужчинам и даже любить их. Но проблем было много, особенно в юности.

Все эти мысли нахлынули ещё и потому, что недавно был папин день рождения. Всё понимаю, но до сих пор не могу наверняка сказать, простила ли я его, – внутри всё равно сидит маленькая обиженная девочка, которая хочет вернуть прежнего папу, настоящего и искреннего. Если бы он таким оставался, уверена, что жил бы долго и счастливо, а не ушёл в 47 лет.

Из письма Марины
Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №50, декабрь 2014 года