И тут мне сразу вспомнился день нашего первого знакомства на ВДНХ. Дело было в начале 90-х, зимой. Я, голодный, но счастливый, после изматывающих скитаний и приценок, увидел его на прилавке, где были самые низкие цены, вытащил заветные 400 долларов и сказал продавцам:
– Беру! Давайте проверять.

Те засуетились, сбегали в соседний ларёк за кассетой, воткнули провода, включили. На кассете оказалась порнушка.

– Дико извиняюсь, – пояснил продавец, – но вы же видите: всё работает. Вот стоп-кадр, вот перемотка. Запись проверять не будем, кассета чужая. Ну что, пакуем?
– Пакуйте!

Я тогда жил в подмосковном городе Железнодорожном, снимал комнату у бабы Лиды, весёлой матерщинницы лет шестидесяти с вечной беломориной в зубах. Ввалился в свою комнату, не раздеваясь, распаковал добро, подключил к телевизору и стал терпеливо ждать положенные два часа, пока агрегат согреется после мороза. Еле дотерпел.

Пихаю кассету – а она не входит. Что за чёрт, неужели сломался? Ах, вот оно что: торговцы так спешили, что забыли вытащить из магнитофона проверочную порнуху.

Тут в комнату заглянула баба Лида и спросила:
– Сынок, у тебя случайно нет телепрограммки? А то я свою куда-то про… – она закончила крепким словцом. – Очки нашла, а программку про… Хочу узнать, ждать мне сегодня по второй – этих, как они, черти? Или уже не будет?
Главной страстью бабы Лиды были телесериалы, она смотрела их все, и в целом доме осыпалась штукатурка, когда она материла телевизионщиков, почему-то в моём лице:
– Какие же вы всё-таки уроды! Ты извини меня, сынок, за прямоту, но вы уроды! Как можно на середине одной серии пускать на другом канале второй сериал? Что, трудно дать людям досмотреть на первом и только тогда показывать на втором? Скоты! Самые настоящие!

И баба Лида демонстративно хлопала дверью моей комнаты.

Тогда, в первый день жизни моего видеомагнитофона, мне пришлось ответить на вопрос хозяйки прямо:
– Нет, баба Лида, нету. Я программку не покупаю, смотрю что придётся.
– Ну ладно, пойду так покараулю, – ответила баба Лида и уже собралась удалиться к себе. И тут я решил похулиганить.
– Погоди, баба Лида! Садись вот в кресло, давай с тобой новый сериал посмотрим. Сейчас как раз будет первая серия. Что-то про любовь, не помню.

Баба Лида с удовольствием плюхнулась в кресло и, чтобы не пропустить ни одного кадра, послала меня на кухню за пепельницей.

Кино для взрослых оказалось с гнусавым русским переводом и неспешным подходом к основному действию. Сюжет был про старинную жизнь – с париками, каретами и пышными платьями. А так – прямо сериал сериалом. И название такое нейтральное – «Королевские игры».

До сих пор жаль, что у меня тогда не было видеокамеры, а то снял бы кино о том, как баба Лида стала взрослой, глядя в телевизор.

Поначалу всё шло хорошо. Баба Лида даже комментировала:
– О, я очень люблю такие сериалы, когда всё красиво и про старину. Смотри – вот этот, рожа хитрая, видимо, и есть главный злодей. Вот увидишь, он ещё потом у всех кровушки попьёт! А этот, здоровый, глянь, глянь, как он на барыню смотрит! Так и пожирает её глазёнками. А барыня тоже, фифа, глазки ему строит. Ух… О, ни… себе! Ты это видел, видел? Да она бы ещё трусы сняла! А! Ни… себе! Да что, они там совсем охренели? Долбанулись совсем – это же просто какой-то… Ни хрена себе сериалы пошли! Как это? Что это? Прям показывают! Куда смотрит директор киностудии? Срам! Дать бы утюгом по экрану!

Потрясённая баба Лида встала и, роняя пепел на ковёр, торжественно покинула комнату.

С того дня прошло недели две. Я завтракал на кухне. Вошла баба Лида с газетой. Закурила. Завела разговор о погоде, о ценах на сахар, о том о сём. А потом как бы невзначай, аккуратно переменив тему, открыла телепрограмму, надвинула очки со лба, зависла с огрызком карандаша над газетой и, стараясь не выдать волнения в голосе и дрожи в руках, спросила:
– Сынок, а по какой программе, ты говоришь, «Королевские игры» идут? А то я что-то щёлкаю, щёлкаю и никак их не найду.