СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Так не бывает Довела парня городская краля
Довела парня городская краля
17.11.2011 01:00
Каждый день он ходил топиться

СкотникКогда я учился в институте, мы ездили в педагогический десант. В то время в сельских школах часто не хватало учителей и их на три-четыре месяца замещали студенты. Мы получали зарплату, за нами сохранялась стипендия, на сессиях же волшебная фраза «Я из педдесанта!» гарантировала «четвёрку» (на «пять» нужно было выучить). Так что выгода была несомненной.

Эту историю рассказала моя однокурсница Ленка Турусикова после того, как отдесантировалась. Была она девушкой видной, блондинкой с яркой внешностью. Неудивительно, что на хуторе, где Ленка преподавала, у неё появился воздыхатель.
23-летний скотник Василий был личностью примечательной. За три года до того он вернулся в родные места, отслужив срочную, и с тех пор никто из хуторян ни разу не видел Васю трезвым. Так же как и пьяным. Он избегал любых посиделок, откуда можно было уйти лишь после принятия литра алкоголя. Но при этом, пробудившись, Василий первым делом вливал в себя небольшую дозу самогона. И ходил навеселе, покуда спиртное не выветривалось из организма. Тогда Василий вновь спешил принять дозу. Это позволяло скотнику поддерживать тонус с утра до вечера.
Второй уникальной особенностью Васи было то, что с коровами он мог болтать часами, но рядом с девушками утрачивал своё красноречие, начинал косноязычить и заикаться. Даже мычать не хуже своих подопечных. Поэтому бойкие сельские невесты над Василием насмехались, так что в личной жизни у него наблюдался постоянный штиль и ничто не мешало ему влюбиться в Ленку.
С утра у скотника дел полно, но к обеду появлялось свободное время. И Василий направлялся в школу. Успевал на пятый урок, иногда даже на четвёртый. Робко стучал в двери класса, где Ленка вбивала знания в головы хуторских недорослей, просил разрешения войти, усаживался на заднюю парту и целый час (а иногда и два) сверлил взглядом студентку. Выгнать странного поклонника Ленка не могла, а как с ним себя вести, не знала, ведь Василий не произносил ни слова. Оставалось просто не реагировать на его присутствие, из чего скотник делал вывод: его не любят, чувства не взаимны, жизнь потеряла смысл. После звонка он шёл топиться на колхозный пруд.

Глубина водоёма достигала четырёх метров. Деревянные сваи, с которых хуторские рыбаки лихо таскали рыбную мелочь, выходили почти на середину пруда. Громко топая по сваям, Вася, не раздеваясь и не сняв обуви, плюхался в воду.
За скотником следовали ученики десятого класса, человек шесть или семь, и сторож-истопник дядя Петя. Сначала почётный эскорт сопровождал незадачливого влюблённого, чтобы вытащить его из пруда в случае необходимости. Потом это превратилось во что-то типа игры, развлечения, поскольку топиться Вася явно не собирался. Вода была прозрачной, и школьники с дядей Петей с любопытством наблюдали, как самоубийца медленно опускается на дно. Но затем, видимо, срабатывал инстинкт самосохранения, и Василий пулей вылетал из пруда, отфыркиваясь и отплёвываясь, доплывал до берега и чапал домой – сушиться. На следующий день всё повторялось. Для старшеклассников эти походы к пруду стали изюминкой в однообразной хуторской жизни, а вот математичка, дама глубоко пенсионного возраста, выражала неудовольствие.
– Когда-нибудь он нахлебается воды, потеряет сознание, а по закону подлости рядом никого не окажется. И утонет человек! Такими вещами нельзя шутить!
Но никто не обращал внимания на её брюзжание.

Однажды лучший друг пригласил Василия на свою свадьбу на соседний хутор. Гуляли до утра, тост следовал за тостом, и скотник первый раз сильно превысил норму. Ну нельзя было обижать друга! Проснувшись в одиннадцатом часу, Вася вспомнил, что к полудню ему надо быть в школе, а до родного хутора семь километров. Влюблённый ополоснулся и рванул домой пешком. Ему предлагали опохмелиться, но Василий здраво рассудил, что после принятия даже небольшой порции алкоголя наступит расслабуха и быстро идти он не сможет. Всё-таки кто-то из приятелей всучил ему «мерзавчик», мол, потом пригодится.
Скотник почти добрался до хутора. Оставалась жалкая пара километров, когда сзади заскрипела телега, заржала лошадь. Односельчанин дед Пахом возвращался с базара.
– Садись, Васёк! – кивнул он. – В ногах правды нет. К любимой спешишь?
Старик, как, впрочем, и весь хутор, был в курсе Васиных любовных терзаний. Скотник сел на повозку, расслабился, вспомнил про стограммовую бутылочку во внутреннем кармане пиджака и мгновенно осушил её.
После хорошей пьянки, да на пустой желудок, да на старые дрожжи сто граммов буквально свалили нашего героя, привыкшего к более размеренным отношениям с алкоголем. Дед Пахом сразу понял, что случилось, ему в таких делах опыта было не занимать. Но он знал, что Вася должен быть уже в школе, на уроке молодой училки.
Старик доехал до колонки, сбросил парня с телеги и сунул его всклоченную башку под струю воды. Зацепило Васю крепко, через десять минут на нём сухого места не осталось, но в себя скотник так и не пришёл. Смачно матерясь, дед Пахом затянул пьяного парня обратно в повозку и повёз в школу.

Там уже все пребывали в недоумении. Василий не явился на урок. А ведь последние полтора месяца ходил исправно, без прогулов. Явно что-то с ним случилось. Под дребезжание последнего звонка учителя и ученики высыпали во двор и увидели, как в школьные ворота заезжает телега деда Пахома. А на ней тело скотника. Неподвижное и мокрое. Вопрос на засыпку: что народ должен был подумать?
– Утоп! – воскликнул кто-то из школяров.
– А я предупреждала! – торжествующе изрекла математичка. – Доигрались!
И все с осуждением уставились на Ленку. Вот, мол, краля городская, довела парня до самоубийства. Наша однокурсница интуитивно понимала, что в этой смерти нет её вины. Ну приходил Василий в школу, ну сидел на уроках. И что из того? Мог бы хоть слово сказать, на рандеву пригласить. Вдруг бы она согласилась? Но скотник только молчал.
Однако результат налицо – человек умер. И понятно, что из-за неё. Видимо, пошёл на пруд топиться в одиночку и инстинкт самосохранения на этот раз не сработал. Где-то внутри у Ленки возгорелась искра вины, на глазах блеснули слёзы, она нагнулась над утопленником и поцеловала его в холодные губы…
Вдруг «покойник» открыл глаза, удивлённо захлопал ими и сел на телеге. И так Вася был похож на мертвеца со вздыбленными волосами, с глазами зомби – такие бывают у людей с утра после крутой попойки, – что ученики заорали от ужаса, а математичка с воплем «Труп оживает!» грохнулась в обморок.
И только дядя Петя, сохранивший спокойствие, философски заметил:
– Вот у поцелуя любимой какая сила! Он из мёртвых воскрешает!

Сергей БЕЛИКОВ,
г. Красный Сулин, Ростовская область