Однако мечты редко становятся реальностью. Медового месяца у нас с мужем не случилось, даже свадьбы как таковой не было – мы просто расписались и пошли домой есть праздничный торт. Вот и всё торжество. Я уже ждала дочку и работала в НИИ практически до девятого месяца, муж доучивался на врача. Мы были безумно влюблены и совершенно не печалились, что и пышное свадебное торжество, и медовый месяц проходят мимо нас.

Когда через шесть месяцев после регистрации я родила Леру, нашему обоюдному счастью не было предела.

– Любимая, не переживай: немного встанем на ноги, и я тебе устрою самый красивый медовый месяц в мире! – шептал муж, покрывая нас с дочкой поцелуями.

Как часто бывает, обещанное «немного» растянулось на несколько лет. Наверное, со временем вопрос отпал бы сам собой, если бы не случай.

Димка, закадычный друг мужа, работал в пароходстве капитаном. Однажды июньским вечером он позвонил мужу на мобильный.

– Володька, друг, выручай! Мы с женой в ипотеку влезли, а жену сократили! С деньгами полный швах. Сам я, как понимаешь, никакой подработки найти не могу – где её взять на воде? Но есть идея…

Димкин план и правда был хорош: он покумекал и решил уступить кому-нибудь из друзей свою капитанскую каюту, а сам – временно и по большому секрету от руководства – переселиться к матросам. Друзей у Димки было много, желающих прокатиться на теплоходе до Астрахани процентов за сорок от реальной стоимости путёвки – тоже хоть отбавляй. Рвачеством Димка не занимался, он предлагал свою просторную каюту за вполне приемлемые деньги, в то время как цены на официальные путёвки, мягко говоря, кусались.

Предложение показалось заманчивым. От заветного медового месяца нас с мужем отделяло только одно, точнее, одна: наша нежно любимая Валерка, которой исполнилось уже четыре с половиной года.

Конечно, можно было взять дочь с собой, но муж взбунтовался:
– Дарья, ты же знаешь, как сильно я люблю Леру! Но если мы возьмём её с собой, это будет не медовый месяц, а просто смена декораций. Пусть она ещё немного подрастёт, и мы вместе поедем и на море, и в горы, и куда захочешь. И потом, я так по тебе соскучился, родная моя… Мы все эти годы пахали как проклятые, неужели не заслужили небольшое приключение на двоих?

К счастью, свекровь с восторгом согласилась приютить Валерку у себя. Отношения со свекровью у меня были довольно натянутые, хотя бабушка из неё получилась неплохая – и заботливая, и любящая.

Когда мы уже буквально сидели на чемоданах, я в очередной раз позвонила свекрови и сказала, что на днях привезу еду и туалет для кота. Джем, Валеркин ровесник, был роскошным рыжим персом с наглой круглой мордой и победно задранным хвостом.

– Кота не возьму, одна шерсть от него! – сухо отрезала свекровь, демонстрируя несговорчивый характер.
– Но Мария Сергеевна… Мама! Куда же мы денем Джемика? – растерялась я. Действительно, я не оговорила заранее кошачий вопрос, наивно решив, что раз свекровь согласилась на Валерку, то и кот не станет помехой.
– Ваш кот, вы и разбирайтесь!

Увещевали её три дня. Даже муж начал злиться на свою маму, а он редко осмеливался ей перечить. Понимая, что деваться некуда, свекровь милостиво согласилась на кота в самый последний день – накануне нашего отъезда. Мы с мужем отвезли Валерку и Джема на временное место жительства и вернулись домой с тяжёлыми сердцами: свекровь была хорошей бабушкой, но животных явно не любила. «Место котам – в деревне, они должны мышей ловить, а не мебель портить!» – часто повторяла она.

Наш Джем был крайне дисциплинированным, ни разу ничего не испортил, когти о мебель не точил, ковёр не драл, однако свекровь имела своё мнение насчёт всех котов мира и не собиралась признавать Джема приятным исключением.

– Ничего она ему не сделает, – успокаивал меня муж. – Мама, конечно, не очень любит кошек, но она же не зверь. И потом он не один, а с Лерой…
– Лере четыре года! – вскидывалась я. – Нашёл защитницу!

Словом, начало медового месяца «мама» нам основательно подпортила. Весь наш с Володькой романтичный настрой слетел тем же вечером, когда свекровь позвонила мужу на мобильный и сообщила:
– Этот ваш чудовищный кот нагадил на кровать!

Мы ушам не могли поверить: наш воспитанный Джем – и вдруг на кровать? Когда свекровь передала трубку Валерке, дочка нам всё обстоятельно объяснила:
– Бабуська Джема гоняет и совсем не любит! Он на стул пьигнул – она его согнала и накьичала, он на скаф – она его сваблой оттуда! Он обидейся и на кровать ей написал, чтобы она промокла и не йугалась на него больсе!

Неожиданно, конечно, но вполне объяснимо: свекрови удалось вывести нашего спокойного и беспроблемного кота из равновесия меньше чем за сутки, вот он ей по-своему, по-кошачьи, и отомстил. Честно говоря, я кота понимала.

Дальнейшие две с хвостиком недели прошли относительно спокойно. Мы с мужем наслаждались обществом друг друга, любили, не прислушиваясь к тому, заснула ли в соседней комнате дочь, пили пиво, закусывая копчёной речной рыбой, спать ложились поздно, вставали тоже поздно – в общем, праздновали медовый месяц по полной.

Вот только вечерние беседы мужа с мамой немного омрачали удовольствие: свекровь жаловалась, что Джем портит ей жизнь, выживает её из собственной квартиры, и грозила: если тот напрудит в её постель ещё раз, она выбросит его с балкона.

Конечно, мы понимали, что никуда она его не выбросит, а угрожает из чисто садистского удовольствия. Но слушать этот поток негатива, льющегося в адрес нашего любимого кота, было крайне неприятно. Да и дочка расстраивалась: жаловалась, что бабушка гоняет кота «пайкой» от швабры, громко на него кричит и постоянно рассказывает «об этом ужасном звере» всем соседкам.

Больше всего свекровь бесило, что Джем настойчиво продолжал дуть ей в постель. Чего она только не делала: сначала просто гоняла кота из спальни, затем додумалась с самого утра закрывать туда дверь, потом вкладывала сложенную в несколько раз бумажку между косяком и дверью, чтобы та запиралась максимально плотно. Однако кот каким-то чудом умудрялся просочиться в спальню и сделать на матрасе лужу.

Взбешённая свекровь начала придвигать к двери стул, чтобы «враг не прошёл», но ближе к вечеру лужа таинственным образом снова появлялась на кровати. Неприятность случалась не каждый вечер, но двух-трёх раз в неделю свекрови вполне хватало, чтобы дойти до белого каления.

За два дня до нашего возвращения она закатила мужу истерику.

– Это дьявольское отродье, а не кот! – кричала «мама» в трубку. – Он проникает сквозь закрытые двери! Володя, я тебе русским языком говорю: я прикрутила к двери щеколду – два дня ничего не было, а сегодня там снова лужа! Нет, я не сошла с ума. Нет, я не забыла закрыть дверь на щеколду. Я тебе серьёзно говорю – это какая-то чертовщина. Я выброшу его с балкона, вот увидишь, если вы немедленно не вернётесь – выброшу и всё!

Положив трубку, муж нервно рассмеялся:
– Я, конечно, всё понимаю, но очень хорошо знаю маму: если она говорит, что закрывает дверь, значит, так оно и есть. Что за ерунда?

Стыдно признаться, но, сойдя на берег в московском порту, я думала не столько о собственной дочери, сколько о нашем многострадальном коте. Мы немедленно поехали к свекрови. Мне чудилось, что кот встретит нас худым, облезлым и насмерть перепуганным. К счастью, опасения не подтвердились: Джем был так же гладок, нахален и самодоволен, как всегда, он не выглядел ни зашуганным, ни обиженным. Лерка тоже казалась довольной и даже несколько округлилась на бабушкиных харчах.

А вот свекровь была в бешенстве. Собирая вещи Леры и Джема, она не прекращала отпускать в наш адрес едкие замечания и убеждать в том, что надо немедленно пригласить священника, чтобы тот опрыскал кота святой водой. А лучше вовсе оставить его на ближайшей помойке.

Буквально сбежав из квартиры свекрови, загрузились в такси и только тогда облегчённо вздохнули. Мы с Лерой сели сзади и обнялись: я так соскучилась по дочке!

– Мама, давай обнимемся все вместе, с Джемиком! – попросила дочь.

Я вытащила кота из переноски, Лера обхватила его тушку руками и зарылась в кошачий бок носом.

– Рыжая ты морда, – вздохнула я, глядя на питомца. – Что на тебя нашло-то? Зачем всю кровать нашей бабушке описал, а? Вот только попробуй дома эту тему продолжить – будет тебе по наглой попе ата-та!

Дочь ещё сильнее прижала кота к себе и бросила на меня умоляющий взгляд.

– Мама, не надо Джемику ата-та! Это не он бабуске на кровать писал, а я.
– Ты?! – ахнули мы с мужем.
– Я, – совсем тихо повторила Валерка и, выглядывая из-за кошачьего бока, продолжила: – Бабуска очень злая! Она его не пускала никуда, всё от него заклывала, лугалась и кличала гьёмко. Она на Джема швабьой махала, говоила, что вибьосит его на помойку за то, что Джем к ней в кьоватку пописал.
– Так всё-таки это был Джем? – прервала я поток дочкиных признаний я.
– Сначала, пейвые два йаза Джем… А потом я найочно двель отклывала, потому что на бабушку злилась, чтобы он ей на кьовать написал… Но он не хотел, когда я его в спальню плиносила, и тогда я сама… Мамочка, папочка, пьостите меня, я не хотела! Мне за Джема было очень-очень обидно!

Выдав этот сложный совестливый монолог, ребёнок окончательно отгородился от нас котом и уже молча ждал «приговора».

– Валерия! Не вздумай повторить этот трюк дома! – грозно прорычал с переднего сидения муж, сдерживая смех.

– Иначе папа разозлится и написает тебе в постель! – даже не пытаясь сохранять серьёзное выражение лица, «пригрозила» я.