Оно словно материализовалось из моих детских и юношеских грёз о таких миниатюрных кафе: полотна импрессионистов, французские романы, итальянский кинематограф 60-х, брутальный Эрнест Хемингуэй. Но вообще толком не знаю, откуда в моей юной советской голове появился такой образ, ведь, кроме школьной столовой и пельменной рядом с университетом, я ничего и не видела.

Ну потом-то, конечно, где только не побывала, в том числе в самых пафосных и экзотических ресторанах. Но вот то маленькое уютное домашнее кафе из юношеских грёз, где пахнет кипячёным молоком и кофе, где с раннего утра можно выпить чашку чая, так и оставалось туманной мечтой. Не то чтобы обязательной к исполнению, но желательной.

И теперь я время от времени хожу в кафе, в котором всего пять столиков. Оно располагается в подвальчике, окна – на уровне асфальта, в них видны ноги прохожих. Пахнет домашней выпечкой, корицей и историей нашего города. Столики в зале все разные: есть большой круглый, есть столик на двоих, да и стандартные, на четверых, тоже отличаются друг от друга.

Публика постоянная. Я там встречаюсь с невесткой, трещим о своём, о девичьем. Всю жизнь об этом мечтала – прийти в кафе, где тебе скажут: «За ваш столик? Вам как всегда? А ваша невестка придёт? Ей тоже как всегда? Как внук закончил учебный год?»

Первый столик с раннего утра занят дамой преклонных лет, она похожа на бывшую актрису, по крайней мере, мне нравится так думать. Хотя театров в нашем городе немного и всех старых актрис я знаю с детства.

Дама заказывает одно пирожное и несколько чашек чая. Она всегда в шляпке, читает рекламные буклеты и журналы, лежащие на нижних ярусах столиков, с таким видом, будто это Тургенев или Стефан Цвейг в оригинале.

Большой круглый стол ровно в полдень оккупирует стайка юных гламурных юристок. Ну, у этих или «всё сложно», или просто «ой, всё!». По их лицам можно читать статусы из социальных сетей, по фигуркам – определять тенденции модных трендов и брендов. Замечательные девчушки, смешные.

Соседний столик занят молодыми парнями в костюмах и галстуках. Девчонки за круглым столиком глубоко презирают парней, вообще в их сторону не смотрят. Тьфу на них! У всех четверых – обручальные кольца, сидят, что-то жуют, разговаривая по навороченным телефонам, – не иначе как заключают сделки века.

А месяц назад в нашем маленьком кафе стал появляться мужчина лет тридцати или чуть больше с пятилетним сыном. Это не сын, а какое-то солнышко! Все посетители кафе быстро узнали, что папа водит его в бассейн и он самый-самый лучший. Папа с сыном серьёзно ели, серьёзно обсуждали свои чисто мужские дела. Видно, что они очень любят друг друга.

Потом в дверях появлялась мама мальчика. Глядя в потолок, нервно крутила ключами от автомобиля. Она совсем не обращала внимания на папу мальчика, ничуточки на него не смотрела. Красивая, стильная и очень сердитая. Малыш вздыхал, обнимал папу за шею, что-то шептал ему на ухо и послушно уходил к маме.

Вид у папы становился понурый, несчастный, и он, в отличие от гордой мамы, смотрел на неё во все глаза! Ну что тут непонятного? Набедокурил мужик, а мальчишке плохо. Всё кафе переживало их семейную драму.

И вот папа с сыном перестали ходить в кафе. Сначала постоянные посетители заволновались, а потом как-то привыкли, забыли.

А недавно я их увидела: папу, сына и маму, втроём! В детском развлекательном центре, куда водила внуков. Все трое были счастливы, а у сердитой и неприступной мамы оказалась такая красивая улыбка. Помирились, ура!

Я встретилась глазами с папой, и он ответил мне как старой знакомой: поднёс палец к губам. Дескать, лишнего-то не скажите, мало ли чего. Видно, не до конца прощён. А я и говорить бы ничего не стала: мне много лет, я умная.

Столик папы и сына заняла грустная пара. Им лет по сорок, далеко не юнцы. Они почти не говорят друг с другом, только смотрят, долго и тоскливо. Иногда он берёт её за руку. Они ничего не едят, пьют кофе. Если у них звонят телефоны, то он «на совещании» или «на объекте», она – «в парикмахерской» или «у мамы».

Теперь всё кафе болеет за них – ну невозможно же смотреть на эту муку мученическую! И они же наши, из нашего кафе, мы их знаем и поэтому переживаем за них, а не за их вторые половины.
А сегодня вообще случилось чудо – на окна кафе повесили навесы-маркизы и поставили во дворике столики.

Надо купить шляпку. Вот выйду окончательно на пенсию, буду сидеть под маркизами в шляпке и читать рекламные буклеты так, словно читаю Тургенева.