И я влюбилась окончательно и бесповоротно. Стала выискивать информацию, добросовестно перебирая форумы и научные статьи, учебники и диссертации, руководства для зоопарков. Да вот только игуану найти не могла.
Помог случай.

Неподалёку от нашего дома есть страусовая ферма с небольшим зоопарком в придачу. А у нас огромный виноградник, кистей зреет столько, что ни съесть, ни переработать. И вот подъехали мы с мужем на эту ферму, спросили, не нужно ли им винограда привезти. «Нет, – говорит директор, – не нужно». Мы расстроились, а потом муж догадался сказать, что безвозмездно, то есть даром. «Это другой разговор», – рассмеялся директор.

Привезли несколько ящиков. Забирал их биолог, который ведал рационом животных. Он и пригласил нас погулять и посмотреть, сколько разных красавцев обитает на ферме. И вот заходим мы в террариум, а там – игуаны.

Больше я никого не видела. Прилипла к стеклу намертво, как жвачка.

– Что, нравятся? – спросил биолог.
– Помираю как, – ответила я. – Продайте одну!

Отсмеявшись, биолог предложил взять «малька», к ним только поступили малыши из Боливии и сидели на карантине.
– Будете растить? – спросил он.

Мы с мужем хором ответили:
– Будем!

Договорились с биологом и помчались домой. Нужно было сделать террариум, купить специальную лампу солнечного света, найти подходящую ванночку из пищевого пластика, чтобы купать малыша, коврик, опилки, камень побольше, подходящую корягу прокалить в духовке. Но энтузиазма было столько, что уложились за один день.

И вот наступил торжественный момент выезда за новым членом семьи. Я так торопилась, что под ноги не смотрела и одну из них подвернула. Взвыв от досады, попросила мужа выбрать самого красивого и осталась дома. Ждать.

Возвращается супруг с малюсенькой коробочкой в руке. Сердце упало – не продали.

– Да тут он, тут, – успокоил меня муж и выпустил из коробочки крошечное ярко-зелёное существо. – Они там все вместе сидели, комком, наш один на веточке устроился. Его и выбрал.

Я замерла: и это непонятное мелкое создание – игуана?
– Вырастет, – оптимистично сказал мой муж. – Как назовём?

Половую принадлежность игуан можно определить только после года. Имя должно быть универсальным. Хорошенько подумав, мы провели голосование и назвали его Хуаном. Если девочка, то запросто переквалифицировалась бы в Хуаниту. Но мне показалось, что одно имя – это несолидно, и я прибавила фамилию – Барбоза. В честь сценариста, который написал «Просто Марию» и иже с ней. Получился Хуан Барбоза.

Начали его растить. Игуаньи малыши выживают, только если активно едят. Некоторые особи отказываются от еды и погибают. Поэтому, когда наш парень принялся за натёртую на детской тёрке морковку, мы ходили на цыпочках. Не верилось, что он когда-нибудь вырастет в большого зверя, а если и вырастет, то лет через десять. В длину Хуан вместе с хвостом был меньше сигаретной пачки. Маленький страшненький лягушонок.

Сомнения быстро отпали, Барбозик ел и рос, линял и опять рос. А надо сказать, что игуана – существо достаточно опасное, ударом хвоста может рассечь кожу человека, как хорошим кнутом. А зубы и когти острые, как бритва. Случаи всякие бывают.

Но наш мальчонка оказался нежным, как маргаритка. Ни разу не насупился. Я с удивлением поняла, что всё прочитанное мной об игуанах – правда. Они узнают хозяев, имеют цветное зрение, обожают, когда им чешут спинку, и жмурятся от удовольствия, как кошки. Хуан, если видит полотенце, прямо бежит на ручки. Любит купаться.

…Шли годы, Барбозик заматерел, сменил «квартиру» на большую, но остался таким же добряком. Постепенно стал своего рода талисманом и, конечно же, полноправным членом семьи. Был с нами и в радости, и в горе, как бессменный часовой нашего дома.

Но вот мой игуан заболел. Возраст у него почтенный, можно сказать, что он старик. Операцию делать не берутся. Надежды нет. И осталось нам просто скрашивать чем можем его последние дни. Я с ним подолгу разговариваю, глажу, прошу прощения. И вижу, что он всё понимает. А мудрые глаза говорят: «Да не грусти так, Лен. Все там будем. Я неплохо пожил. В родной Боливии меня бы уже давно кто-нибудь съел».

Надеюсь, что наш Дон Ящер простит нас за то, что не смогли ему помочь. И ещё надеюсь, что у игуан есть своя радуга и он уйдёт на зелёный лужок с одуванчиками, которые так любит.