– Георгий Антонович, ну в этом-то году отдохнуть уже удалось?
– Я это состояние – отдых – до сих пор плохо знаю. (Смеётся.) Всю жизнь вкалывал, деньги зарабатывал. Если в театре образовывался отпуск, то обязательно снимался в кино, и сразу в нескольких фильмах. Ну, вот не так давно мы купили с супругой небольшую квартиру в Финляндии. Выбираемся туда ненадолго, бывает, просто на выходные дни. Красивейшие места! Любимое наше занятие там – грибы собирать. Много собираем, маринуем, солим. Особенно я люблю рыжики и белые. А ещё у Лианы Зурабовны – так зовут мою супругу – в Хельсинки живёт дочь Лана с двумя детьми. Вот их и навещаем. Очень хорошая девушка, красивая, приятная, умная. Мы друг к другу по-доброму относимся.

– В этом году исполнилось семь лет, как вы женаты с Лианой Зурабовной. А как познакомились?
– Это случилось через год после смерти моей супруги Риммы. Её подруга как-то позвонила и пригласила к себе на дачу отдохнуть, за грибами сходить. Сказала, что из города меня на машине повезёт её приятельница Лиана. Мы с ней до этого один раз виделись, а тут познакомились поближе. Лиана мне понравилась, начал ухаживать. И уже через месяц поженились. В день моего семидесятишестилетия – четвёртого марта. (Смеётся.) А через несколько лет и обвенчались. Лиана Зурабовна – красивая женщина и талантливый врач. Она остеопат, сразу видит, если у человека какое-то искривление или иное заболевание. От радикулита, который давно меня мучил, за три дня избавила. Сейчас, конечно, уже на пенсии. А как готовит! Грузинка – и этим всё сказано.

– Если не ошибаюсь, вы и с предыдущей супругой поженились достаточно быстро после знакомства?
– Да-да, и тоже через месяц. Такие быстрые, но крепкие браки. С Риммой мы встретились во время съёмок фильма «Женя, Женечка и «Катюша». Я играл роль командира Ромадина, а она работала на кинокартине художником-декоратором. Римма была очень талантливым художником, могла по маленькому наброску на листочке создать целую декорацию. Я ей свидания назначал. Помню, бегали на стадион футбол смотреть… Мы жили с ней душа в душу целую жизнь.

– Детей не было?
– Нет, не случилось. Римма не могла. Очень переживала, но… Мы как-то смирились, привыкли вдвоём.



– А что же произошло потом? Почему жена ушла из жизни?
– Обнаружили онкологическое заболевание. Операции, химиотерапия. От опухоли избавились, но через год – инсульт. Пять лет пытались вылечиться, выжить. Крутился как мог, работал днём и ночью, чтобы обеспечить лекарствами. А потом, когда в очередной раз жену положили в больницу… Ночью позвонили и сообщили, что всё… И я остался один.

– Вас не осуждали, что снова женились, да ещё в семьдесят пять лет?
– В лицо не осуждали, может, за спиной… Некоторые друзья ворчали, что я теперь снова человек семейный и меньше им буду уделять времени. (Смеётся.)

– Свидетелем на вашей свадьбе с Риммой Павловной был артист Александр Демьяненко. Несмотря на популярность, его судьбе не позавидуешь. Говорят, выпивал много?
– Наверное, эта популярность Сашу и сгубила. Такой штамп на нём поставили – Шурик из гайдаевских фильмов, и всё. А он же артист был разноплановый, мог многое другое сыграть. Может, и выпивать стал от невостребованности. Я ему говорил: «Не хандри, посмотри – всё же хорошо! Тебя любят!» Но, видимо, его что-то угнетало.

– А у вас с алкоголем никогда проблем не было?
– Нет! Я могу выпить за хорошим столом стопочку-другую. Но никогда не злоупотреблял. Да к тому же всегда много времени спорту уделял. В юности боксом занимался, потом учился в физкультурном техникуме. Позже выступал за сборную «Ленфильма» по теннису. К этому виду спорта многих артистов приобщил, Олега Борисова, например. В профсоюзе нашего театра заведовал спортом. Вообще считаю, что артист всегда должен быть в хорошей спортивной форме.



– Я читал, что в физкультурный техникум вы попали после того, как вас выгнали из мореходного училища. Чем же провинились?
– Подрался. (Смеётся.) Помню, только поступил в ленинградскую мореходку, нас перевели в Архангельск. И вот там я впервые выпил – сто граммов водки и пива. Так опьянел! И тут какой-то парень за столом вдруг заявляет, что, мол, ленинградская блокада – это всё ерунда, может, не так уж страшно было. Я и налетел на него. За это меня и выбросили. Причём в прямом смысле слова – взяли за руки и за ноги и перебросили через забор. (Смеётся.) Потом кое-как добрался до дома… Год проучился в машиностроительном техникуме, а затем ушёл в физкультурный.

– Что-то не слышу в вашем рассказе «с детства мечтал о театре, об актёрской профессии», как артисты часто говорят.
– А ко мне по-настоящему это пришло только в армии. Дело в том, что мой папа был «заслуженным артистом» завода «Электроник», на котором и работал. (Смеётся.) Он хорошо пел, часто выступал перед рабочими. Вот батя, когда я служил, и прислал книжку Аркадия Райкина «Смеяться, право, не грешно». И так мне эта книга понравилась! Начал читать перед сослуживцами что-то из репертуара Райкина, а ещё басни Сергея Михалкова. И услышал первые аплодисменты. А это же как наркотик, тебе аплодируют, и после этого без аплодисментов не можешь! В общем, всё началось с художественной самодеятельности. Кстати, намного позже Аркадий Исаакович дважды приглашал меня в свой театр, но я уже работал в БДТ и не хотел уходить от Георгия Товстоногова.

– Фамилия Штиль – от отца?
– Да, передалась по отцовской линии. Конечно, корни немецкие. Но те родственники, которых знаю, а это не дальше деда, жили в России и в Советском Союзе. В войну из-за немецкой фамилии моего отца не взяли на фронт, так он и провёл все военные годы в Ленинграде. Помню, в армии произошёл смешной случай. Я ведь служил радистом на самолётах, и надо было передать сообщение азбукой Морзе, которую постигал с трудом. Вот стал я передавать открытым текстом, что запрещено. То есть моё сообщение могли все распознать. Тогда наш командующий закричал: «Кто это там передаёт?! Штиль? Какой Штиль? Я сейчас из этого Штиля шторм сделаю!» (Смеётся.) Мне предлагали в своё время поменять фамилию, и Георгий Александрович Товстоногов советовал, но я отказался. Мне моя фамилия нравится.



– Так, возможно, и ролей ещё больше было бы?
– Я вот думаю: если бы фильм «Женя, Женечка и «Катюша», где я сыграл хорошую роль, вовремя увидели все, может, по-другому бы сложилась моя кинематографическая жизнь? Ведь фильм показали один раз, а потом из-за критического высказывания какого-то генерала положили на полку на двадцать пять лет! Хотя чего мне жаловаться – сложилось как сложилось. Наверное, всё неплохо. (Смеётся.)

– Вы же сразу после учёбы в театральном институте попали в такой популярный театр, как БДТ. Уже достижение!
– Наверное, этого могло и не произойти, если бы я остался в Москве. Дело в том, что в то время педагоги из школы-студии МХАТ раз в год приезжали в Ленинград и устраивали там прослушивания. И я, двадцатипятилетний, после того как уже поиграл на сцене Дома культуры промкооперации (сейчас он называется ДК имени Ленсовета), пошёл на эти экзамены. Тогда отбирали легендарные народные артисты СССР Алла Тарасова, Павел Массальский и Алексей Грибов. Меня пригласили учиться в школу-студию. Приехал я в Москву и узнал, что ещё один тур нужно пройти. Позвонил в Ленинград своей руководительнице театрального коллектива по Дому культуры, а она посоветовала: «Приезжай обратно и поступай в наш театральный институт». Я так и сделал.

Когда мы были ещё студентами, один из наших педагогов, Игорь Горбачёв, водил нас на репетиции в Большой драматический театр. Мы тихонечко садились на балкончик и смотрели, как работал Георгий Товстоногов. Как сейчас помню, шли репетиции «Идиота». Сидит в зале Георгий Александрович, рядом с ним – его правая рука, потрясающий педагог и режиссёр Роза Абрамовна Сирота. На сцене – одни гении: Татьяна Доронина, Владислав Стржельчик, Евгений Лебедев и ещё не известный Иннокентий Смоктуновский в главной роли князя Мышкина. Товстоногов поначалу был недоволен Смоктуновским, делал ему замечания, просил не мешать другим артистам. Говорил Розе Абрамовне, что не получится из него Мышкина. Но она убеждала режиссёра, просила ещё порепетировать. И вот получился блестящий спектакль. А какой потрясающий князь Мышкин! Конечно, после окончания института я захотел пробоваться только в БДТ. На показе перед Товстоноговым мы с моим однокурсником Ваней Краско играли отрывок из «Егора Булычёва», а ещё я показывал Швейка. Режиссёру очень понравилось, и нас обоих взяли. Когда Товстоногов это объявил, я зарыдал от счастья прямо у него на глазах. (Смеётся.)

– А что за история, будто бы вас хотели выгнать из театра из-за ссоры с Евгением Лебедевым?
– Нет, никакой ссоры не было. Случилось одно недоразумение во время спектакля «История лошади», где Евгений Александрович играл главную роль Холстомера, а я – конюха Ваську. В одной из последних сцен мой герой убивает Холстомера ножом. Причём это был хотя и бутафорский, но всё-таки железный нож. И вот заношу я над Лебедевым руку с лезвием, потом отвожу чуть в сторону, делаю вид, будто вонзаю, гаснет свет, и… нож попадает на голову Евгению Александровичу. Оказывается, Лебедев качнулся (плохое самочувствие было) и попал прямо под нож. Артиста увезли в больницу. Потом меня проверяли: пьян или нет. Но Евгений Александрович знал, что я не виноват.

– А ещё вы подрались с Владимиром Высоцким.
– Это уже старая история, которую с годами раздули. Да не дрались мы особо. Просто однажды я пришёл в Театр на Таганке посмотреть спектакль «Добрый человек из Сезуана». Правда, опоздал. Бегу по пустому фойе и вижу – стоят двое: один – с аккордеоном, другой – с гитарой. «Ну, чего опаздываете?» – возмутился тот, который с гитарой. И пнул меня под зад. Я тут же развернулся и вцепился в него. Он сразу начал утешать: «Всё, всё, я пошутил. Спокойно!» Я пошёл и сел в зале. А потом увидел на сцене тех двоих, это были Валера Золотухин и мой обидчик – Володя Высоцкий. Мы через месяц встретились с ним на съёмках фильма «Интервенция» и, смеясь, вспоминали тот нелепый случай.



– Вы и маршала Георгия Константиновича Жукова за ноги держали.
– (Смеётся.) Да-да, когда он расписывался на потолке в нашем театре, встал на табуретку, а я придерживал, чтобы не упал. Дело в том, что у нас есть одна легендарная гримёрка. Так вот много лет, с начала шестидесятых, на потолке и стенах этой гримёрки расписываются известные гости театра. Каких автографов там только нет: Александр Солженицын, Марк Шагал, Олег Ефремов, Юрий Любимов, Василий Шукшин и многие, многие другие знаменитые личности. Вот и легендарный маршал оставил свою роспись.

– Вам не обидно, что в кино и в театре чаще доставались эпизодические роли?
– Вовсе нет. Маленькую роль иногда сложней сыграть. Сделать так, чтобы она запомнилась, прочувствовать её… Это нелегко, поверьте. Вот шёл у нас спектакль «Горе от ума». И там у меня маленькая роль – полковник на балу. Надо было всего лишь пройти через сцену и поцеловать графине руку. И всё. Но я ночами не спал, придумывал, как это сделать. Походку особую выдумал, поклон. И знаете, на каждом спектакле, когда я это проделывал, раздавались аплодисменты.

А в кино бывало, что роль небольшая, но съёмки прямо-таки экстремальные получались. (Смеётся.) Помню, в сказке «Влюблённый маляр» играл Водяного. Снимали мы поздней осенью где-то под Белгородом. По сюжету я должен был появляться из воды. Ныряю в холодную воду и тут же всплываю спиной вверх. То есть не могу нормально «утонуть». Тогда мне дали железный груз. Завязали его так, чтобы я потом мог незаметно отвязать. И вот залёг под воду с этим грузом, отсчитал про себя сколько-то секунд, встаю (а там глубина небольшая, мне по грудь), а надо мной… вода. Ничего не понимаю, начинаю барахтаться, пытаюсь всплыть. Меня, уже захлёбывающегося, всё-таки вытащили из воды. Оказывается, пока сидел под водой, унесло в какую-то глубокую воронку.



– Молодое поколение вас особенно запомнило по ролям тестя Васи Рогова из сериала «Убойная сила» и полковника Фирсова по прозвищу Кефирыч из «Улиц разбитых фонарей». Вы как к этим работам относитесь?
– С удовольствием вспоминаю. Коллективы были хорошие, снимали дружно. После того как сыграл тестя Рогова (Андрея Федорцова), меня на улицах останавливали и спрашивали: «Как поживает Вася?» (Смеётся.) А с «Улицами разбитых фонарей», где я снимался пять лет, вышла странная история: однажды просто не позвали в продолжение сериала, начали снимать без меня. Убрали в один день и даже не сообщили об этом. Почему? Даже не знаю. Я ведь любил эту роль, старался, переживал.

– Георгий Антонович, а вы как-то анализируете свою жизнь?
– Мне не стыдно за то, что сделал. Думаю, хоть какую-то радость принёс людям, а это уже хорошо. Что-то оставлю после себя. Понимаю, что мне много лет, что, как говорят у нас, уже «с базара», но честное слово, старым себя не чувствую. Готов по-прежнему работать и в театре, и в кино. Считаю себя счастливым человеком: есть прекрасные друзья, великолепная жена, любимая работа. Всё это и помогает мне оставаться в форме.