Я стюардесса. Кризис прошёлся по авиации как танк. Ещё оставаясь на прежнем месте, искала другую работу. А что такое новая работа в нашей профессии для почти сорокалетней женщины? Ты уже старая и больная лошадь или, как у нас говорят, «старая касалетка». Касалетка – это посуда, в которой подают еду пассажирам. Ещё говорят «козлиха». Службу бортпроводников называют «службой козлов». Рассказывают, был один начальник по фамилии Козлов, и представлялся он так: «Начальник службы бортпроводников Козлов». Отсюда всё и пошло. Ну, ещё нас называют «бабушками».

Начались бесконечные собеседования. То я не нравлюсь, то мне не нравится, да и выбора особо нет. Кризис. Многие своих увольняют, а тут – чужая. Оставалось одно место.

Я приехала туда, ни на что не надеясь. Шла себе, не торопясь, по одному из терминалов аэропорта Шереметьево. Собеседование было назначено в кафе. А там стоит большой аквариум, и при желании можно за 100 рублей покормить рыбок. Сразу вспомнилась любовь жителей Востока к кормлению рыбок, особенно золотых. Они считают, что это карму чистит, деньги и удачу притягивает. Помню, была в одной азиатской республике и увидела картину, на которой изображены золотые рыбки типа карасей. Стоила эта картина баснословных денег. На вопрос, почему так дорого, мне ответили:
– Так это же золотые рыбы, понимать надо, мадам! Счастье на вас ковшом прольётся!

И сейчас, увидев аквариум, я вдруг поверила в эту примету. Наверное, когда у человека остаётся мало надежды, ему хочется во что-то верить. Я покормила рыб и, как последняя дура, попросила у них удачи. Посмотреть со стороны – бред сумасшедшей.

И всё получилось: мне предложили новую работу.

С того дня вошло в привычку – приезжаю в Шереметьево намного раньше, иду в этот терминал и кормлю рыб, хотя моя новая компания находится совсем в другом месте. Даже не могу объяснить, почему. Может, боюсь спугнуть удачу?

Сначала рыбам было всё равно. Потом, увидев меня, они начали стайкой бросаться к кормушке на поверхности воды, а те из них, что поумнее, ждали внизу. Пока одни дрались за корм наверху, другие, молодые и шустрые, с ловкостью подбирали кусочки, которые шли ко дну.

А потом случилось следующее: прошло месяца три, и рыбы стали меня узнавать. Клянусь! Теперь они не просто тупо бросались к кормушке, а стали как-то интересно плавать, как бы себя показывать. И главное, наблюдать за моей рукой. Как только рука опускалась в карман и доставала заветные сто рублей, рыбы выстраивались в особом порядке, открывали рты и смотрели туда, откуда ожидался корм. Причём порядок построения каждый раз менялся: то крупные золотистые рыбы «гнездятся» наверху, то они пропускают вперёд других, а сами оказываются внизу.

Дальше – больше. Как только рыбы замечают меня, то даже если у аквариума стоит кто-нибудь другой, они на него плюют и рвут хвосты в мою сторону: неизвестно, покормит он нас или нет, а наша – наверняка.

Иногда мне хочется пошутить, и я делаю вид, что прохожу мимо. Тогда вся стая косяком бросается за мной, как бы говоря: «Куда это вы, гражданочка? На вас это непохоже, вернитесь назад». Я возвращаюсь, и они начинают выделываться, показывать себя во всей красе.

Очень часто, если у аквариума есть дети, я устраиваю представление. Двигаюсь то влево, то вправо – рыбы на скорости устремляются за мной. Получается очень смешно. Улыбаюсь я, улыбаются дети. А взрослые уважительно спрашивают:
– Вы, наверное, здесь работаете? Сразу видно, рыбы вас знают и любят. Никогда не думали, что они такие умные и понимают хозяина.

А я им не хозяйка. Я и сама не знала, что они такие умные.

Не было ни одной смены, чтобы я забыла покормить рыбок. Мой рабочий день всегда начинается с аквариума в этом терминале аэропорта. Даже получая зарплату и планируя бюджет, я сразу откладываю денежку на своих золотых рыбок.

Сын спрашивает:
– Мама, а зачем ты их кормишь, если у тебя теперь всё хорошо? Боишься, что полёт плохо пройдёт?

Я отвечаю:
– Нет. Я просто их люблю. Их нельзя не любить.
И часто думаю: говорят, рыбы имеют тридцатисекундную память, они немые – откуда такая любовь и верность?

Сейчас собираюсь в отпуск, домашние надо мной смеются:
– Своим-то хоть сказала, что уезжаешь? А то ведь волноваться будут.

На самом деле волнуюсь я. Вдруг они меня забудут?