Похожая на Мальвину
20.01.2016 18:16
С тех пор она вымаливает у Бога прощение

Похожая на МальвинуВ конце сентября позвонила кума:
– Яблоки нужны? В родительском саду в посёлке их море, поехали вместе!

Вечером следующего дня, держа сумки с ароматными яблоками, мы ждали на поселковой остановке маршрутку до города. Разговор вяло крутился вокруг случайно затронутой темы: должен ли врач сообщать онкологическому больному неутешительный диагноз.

Из прибывшей маршрутки вышла группа людей, они прошли мимо нас в сторону посёлка.

Я обратил внимание на осанистую и, судя по одежде, верующую женщину. Чёрная юбка укрывала ноги по щиколотки, давно вышедшая из моды мешковатая кофта никак не подчёркивала красоту фигуры, под тщательно завязанным платком угадывался мощный узел волос.

– Здравствуй, Наташа! – поздоровалась женщина с кумой, из-под платка на меня взглянули немолодые, но удивительно красивые глаза.
– Рита с вечерней службы из Харькова возвращается, – кума посмотрела вслед удалявшейся высокой фигуре. – На её семью свалилось горе, о котором мы только что говорили. Сколько лет прошло, а в посёлке эту историю до сих пор вспоминают. Многие чувствуют себя виноватыми в том, что тогда произошло. Да что говорить – я ведь тоже.

С Аней, Ритиной сестрой, я сидела за одной партой. Вместе играли, делали домашние задания, ходили на озеро, потом и на танцы. Одним словом – не разлей вода. Рита на год старше Ани, обе красавицы и первые невесты в посёлке. Аня – сероглазая блондинка с толстенной косой до пояса, а Рита – высокая шатенка с короткой стрижкой и глазами в пол-лица. В посёлке их Мальвиной и Королевой Марго называли. Женихи мухами кружили всем нашим девкам на зависть.

После школы Аня поступила в университет, на филологический. Там и встретила Мишеля – французского парня, учившегося на переводчика. Закрутилась любовь.

Рита же сначала выучилась на медсестру, а потом поступила в технический вуз.

Я к тому времени перебралась к мужу в город, родила двоих детей – в общем, погрузилась в семью по самые уши. Аня ко мне часто приезжала, рассказывала о женихе. Готовилась к поездке во Францию, учила язык.
Но всё чаще стала жаловаться на головные боли, они появлялись внезапно и так же внезапно проходили.

Ближе к лету Аня приехала ко мне и неожиданно заявила: «Хочу отрезать косу». Кто-то ей сказал, что длинные, тяжёлые волосы, оттягивающие кожу, могут провоцировать головную боль. Я активно запротестовала и посоветовала подруге обратиться к невропатологу.

В середине июля Аня позвонила и снова жаловалась на постоянную головную боль, невнимание родителей и жениха – Мишель уехал на каникулы к родителям и не прислал ни одного письма. Аня заподозрила, что у него и во Франции есть невеста.

А у меня в тот день годовалому сыну сделали вторую операцию. Душу словно тиски сжали: как там мой сыночек? Я рвалась к ребёнку и, признаюсь, невнимательно выслушала жалобы подруги. Утешила наспех и помчалась в больницу.

Ребёнка спасли. Но новость, которую я узнала через три дня, меня потрясла. Позвонила плачущая Рита: «Аня умерла. Приезжай на похороны».
Родственники подруги рассказали об обстоятельствах смерти.

Сразу после нашего разговора Аня отрезала косу и пришла на приём к невропатологу, а тот направил её на обследование в онкологическую больницу. Рассматривая рентгеновские снимки, врач объявил девушке: «Положение серьёзное. У вас опухоль головного мозга и, судя по всему, злокачественная. Готовьтесь к худшему, хотя шансы есть всегда».

Не помня себя, Аня пошла на почтамт и заказала переговоры с Францией. Но телефон Мишеля не отвечал.

На улице в посёлке она встретила сестру с женихом. Отвела её в сторону и попросила выслушать. Рита слушала невнимательно, нервно поглядывая на нетерпеливые жесты жениха: «Успокойся, врачи часто ошибаются. А на французе твоём свет клином не сошёлся. Встретишь и получше». Не дослушав Аню, она помчалась к своему жениху.

В тот день Аня зашла ещё к двум подругам и троюродной сестре. Но все они куда-то торопились и дежурно отвечали: «Не накручивай себя насчёт болезни. А жених… Лучше к Юре присмотрись. Глаз с тебя не сводит, да и как-никак сын директора птицефабрики».

Дома отчаявшаяся Аня решилась поговорить с родителями. Они в это время пропалывали в огороде помидоры. Опершись на тяпки, мать и отец нехотя выслушали дочь: «Ерунда. Ты просто трусиха, не стоит так переживать. Какой рак в твоём возрасте? Вечером поговорим».

Но говорить вечером Аня уже не могла. Зайдя на кухню, увидела на столе бутылку с уксусной эссенцией, налила стакан до краёв, выпила залпом и легла на кровать. Записку писать не стала.

В больнице отказалась от лечения, сумев сожжённым горлом прохрипеть докторам: «Дайте умереть спокойно!» К ней никого не пускали, даже родителей. Рите через знакомых удалось уговорить дежурного доктора, и тот подвёл девушку к стеклянной двери палаты. Сестра лежала на кровати, сложив руки на животе. Лицо красивое и одухотворённое, ни стона, ни жалобы, хотя врачи говорили, что она испытывает страшную боль. Аня умерла на третий день, находясь в сознании.

Её хоронил весь посёлок. Шестеро молодых парней пронесли открытый гроб на плечах через все дворы. Аня лежала в розовом платье, действительно похожая на Мальвину. Мать прикрепила к её волосам отрезанную косу. Похоронили Аню через дорогу от кладбища.

После её смерти Рита месяц не выходила из дома, в гибели Ани она винила только себя. Упрекала за то, что не выслушала сестру, когда утешение, совет и сочувствие были так необходимы. Рита отказала жениху, с которым встречалась два года, отрастила волосы, как у сестры, и замуж никогда не выходила.

С тех пор почти каждый день прислуживает в церкви где-то в городе, вымаливает у Бога прощение сестре и себе. Работает в «помиральне» – так у нас называют хоспис. Говорят, что она медсестра-снайпер: нет такой вены, в которую не могла бы попасть иглой.

Вскоре после похорон Рита с матерью поехали в Киев. Две недели жили в Лавре, записались на приём к митрополиту: молили владыку о прощении грехов и разрешении поминать усопшую Анну в храмах и в заупокойных молитвах. Митрополит грехи отпустил и разрешение дал.

Осенью приехал Анин жених из Франции на учёбу. А мать и Рита – все в чёрном. Соседи говорят, что никогда не видели так сильно плачущего мужчину; он рыдал как ребёнок. Отвели на могилу. Через несколько лет он позвонил Рите: женился на украинке, живут во Франции, дочь назвал Анной. Жена об умершей невесте ничего не знает.

Как-то мне сон приснился. Будто пришла ко мне Аня и привела к своему дому, а он похож на помещичью усадьбу XIX века, красивый, большой. Вокруг цветут розы изумительной красоты, их невообразимо много. Аня в розовом шёлковом платье, а поверх – длинные распущенные волосы медового цвета. Ангел небесный! Она нюхает цветы, любуется ими. Говорит, что ей невообразимо хорошо. Звала в дом, но я проснулась.

При встрече рассказала сон Рите и её матери. Они плакали, но остались довольны и в ту же весну посадили вокруг могилы кусты роз.

С тех пор кладбище разрослось. Получилось так, что могилы Ани и её отца сейчас почти в центре кладбища, а мать похоронена на окраине. Иногда иду по кладбищу и вздыхаю: «Их там больше, чем нас теперь здесь».

Думаю, что доктор поступил неправильно. Такой диагноз и закалённого жизнью человека из седла выбьет, а уж неопытную мечтательную девчонку и подавно. Да и мы хороши – не уберегли. А ведь нужна была самая малость – немного внимания и тепла, но обязательно вовремя.

Александр ПШЕНИЧНЫЙ,
г. Харьков, Украина
Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №02, январь 2016 года