Всамделишные мужчины |
19.03.2016 21:53 |
Веди сюда своих фрицев, дочка Эта история произошла лет десять назад, когда Людка и Маша в очередной раз решили познакомить меня с «хорошим парнем» и выдать наконец замуж. В нашей компании из четырёх школьных подружек незамужней оставалась я одна, и девчонок это почему-то страшно жгло: каждая чувствовала за мою судьбу личную ответственность и прикладывала к моему замужеству усилия гораздо большие, чем я сама. Очередным женихом, которого девчонки решили мне сосватать, оказался голландец. Как выразилась Людка – «всамделишный». У него было совсем не голландское имя Марио, жил он в Германии и являлся лучшим другом лучшего друга Васькиного мужа. Васька – это наша Василиса, которая вышла замуж за дипломата и уехала с ним в небольшой немецкий городок Регенсбург на ПМЖ. Как-то раз Васька, прилетевшая вместе с мужем в Москву, долго жаловалась на то, что её благоверный постоянно «водит в дом мужиков». В том смысле, что по вечерам в их уютное бюргерское жилище то и дело вваливаются двое-трое крепких парней, оккупируют диван, отгораживаются от Васьки батареей холодного пива и дружно смотрят спортивный канал. Услышав про кучу свободных, никем не занятых мужиков, Людка и Машка долго не могли прийти в себя от возмущения: вот же оно, моё женское счастье! Валяется себе на диване и знать не знает, что в Москве его ждёт не дождётся такая миленькая, такая хорошенькая, такая вся из себя расхозяйственная Алисочка. Дело было за малым: заманить одного из любителей пивного спорта в Первопрестольную. Я ахнула, с какой скоростью мои любезные свахи это провернули. Они договорились, что в июле Васькин Александр и потенциально мой Марио прилетят в Москву, где я встречу их хлебом-солью, сопровожу на автобусе до Ярославля, там нас перехватят на внедорожнике Васькины закадычные друзья и на трое суток увезут в заповедные охотничьи угодья: ловить рыбу, есть уху, наслаждаться красотами русской природы. А там под гитару, костерок да рябиновую настоечку, глядишь, и воспылает голландское сердце любовью к русской земле и её до сих пор неустроенной дочери в моём лице. Я оглянуться не успела, как до часа икс осталось меньше недели, потом день, а потом – всего ничего. В аэропорт примчалась аж за полтора часа до назначенного времени и села в кафе ждать гостей. Как выглядит Александр, я знала по фотографиям, внешность же Марио для меня оставалась тайной. Когда они наконец материализовались в зале ожидания, я почувствовала, что дрожат колени и я не могу встать с места. Даже издалека было заметно, что Марио вот просто чертовски хорош: высокий – на голову выше Алекса, – темноволосый, плотный, но не полный, с уверенной мужской походкой. С большим трудом взяв себя в руки, я отлепилась от стула и двинулась навстречу своей судьбе. Демократично протянула Марио ладонь и, почувствовав крепкое мужское рукопожатие, чуть не сложилась на пол как карточный домик. Мужчина! «Всамделишный!» – вспомнилось Людкино меткое определение. – Ребята, как хорошо, что вы наконец долетели! У нас до вечера куча времени: можем пойти в Третьяковку, можем – на Красную площадь или на Воробьёвы горы, – совершая кучу ошибок, тараторила я по-английски, направляясь к выходу. – Можем ещё… – Да-да, обязательно, – вежливо, но настойчиво перебил поток моего сознания Алекс. – Только можно сначала зайти домой? Мы так устали с дороги. Я не очень поняла, когда они успели «так устать»: полёт, длившийся около трёх часов, прошёл отлично, путешественники подремали и перекусили. Но желание гостя – закон, поэтому я повезла мужчин к себе. Времени у нас был вагон, автобус до Ярославля отправлялся следующим утром, но из квартиры мы с кавалерами вышли только однажды – за пивом. За день мои немецко-голландские друзья уговорили по целому ящику на брата, а потом завалились спать: одному я постелила в гостиной, другому – в своей комнате, а сама свернулась буквой «зю» на кухонном уголке. Прислушиваясь к довольному и сытому храпу гостей, я гадала, который из них «мой», и размышляла о том, смогу ли жить с храпящим мужем в горе и радости и во веки веков. Аминь. Наутро мальчики подхватили рюкзаки, настояли на вызове такси, хотя можно было обойтись метро, утрамбовали в багажник два чудом выживших ящика пива и с шутками-прибаутками погрузились в машину. Меня они галантно посадили рядом с водителем. Жалея, что не смогла сесть рядом с Марио, я начала клевать носом и наконец задремала. Разбудил меня странный раскатистый звук, внезапно раздавшийся с заднего сиденья. Таксист нервно вздрогнул, я едва заметно подпрыгнула. Несколькими секундами позже звук повторился снова, ещё более отчётливо, и я поняла, что кого-то из моих спутников мучает отрыжка. Сначала решила, что во всём виноват любовно сваренный мною борщ, который вызвал у заграничного гостя расстройство желудка и, как следствие, небольшой бунт. Правила приличия не позволяли показать, что я слышу эти звуки. Однако когда он раздался в третий раз, ещё более громкий и продолжительный, я переборола природную застенчивость и обернулась, чтобы предложить бедолаге выйти проветриться. Как оказалось, моя помощь не требовалась: просто заскучавшие в дороге мальчики увлечённо играли в «кто громче рыгнёт». «Они рыгают!» – настрочила я Ваське эсэмэску, чтобы поделиться своим возмущением. «В Германии так принято, не веди себя как дикарка», – сухо телеграфировала мне насквозь пропитанная специфической европейской культурой Васька. Наконец добрались до автовокзала. Алекс и Марио благодушествовали, предвкушая пятичасовую экскурсию по живописным российским просторам под холодное пивко и беседу. Первым неприятным сюрпризом для моих спутников стало отсутствие в автобусе кондиционера. А когда два ящика пива, на которые мужчины так рассчитывали, безобразным образом нагрелись, и вовсе приуныли. Испытывая иррациональный стыд за свою страну, которая не может по-человечески принять важных гостей, я уткнулась в книжку и вскоре задремала. Сквозь дрёму слышала, как автобус остановился и водитель предложил пассажирам «прогуляться в лесочек». Нехотя открыв глаза, я тактично поинтересовалась у спутников, не нужно ли им выйти. Сначала они меня не поняли, а потом расхохотались и замахали на меня руками: мол, нет-нет, нам тут совершенно нормально и выпитое в дороге пиво никак не способствует прогулкам. Интересное кино, подумала я: пугать отрыжкой окружающих они не стесняются, а туалет в лесу им, видите ли, не по чину. Впрочем, настаивать не стала – нет так нет. И снова постаралась заснуть, чтобы время пролетело быстрее. Разбудил меня Марио, увы, не поцелуем. – Нам нужно. Очень нужно. Ну ты понимаешь… – почти касаясь моего уха, громко прошептал он. – Где здесь туалет? – Здесь нет туалета, – сказала я. – Как нет? – нервно сглотнул Марио. – Как в автобусе может не быть туалета? Он что, сломался? – Нет, его здесь просто нет. Я же предлагала вам сходить во время остановки. Теперь до самого Ярославля водитель больше не остановится, нужно потерпеть. – Невозможно! – жалобно процедил Марио. Я чертыхнулась про себя и пошла договариваться с водителем. Тот непечатно ответил на мою просьбу высадить иностранцев в каком-нибудь «приличном» месте – на заправке, например. Но всё же мне удалось его уломать. За десять евро. На меньшую сумму он не соглашался. – Десять евро! – сразу забыв о том, что его судьба сейчас находится в руках водителя, воскликнул оскорблённый Марио. – Да я за эти деньги… – Испытаешь неземное удовольствие, давай их сюда, – чувствуя, что потихоньку закипаю, протянула я руку за купюрой. Остановка на заправке немного улучшила настроение моих попутчиков. Они воспрянули духом и даже стали живо интересоваться у меня, есть ли во внедорожнике переносной холодильник. К моменту, когда мы наконец добрались до Ярославля, меня подташнивало: и от долгой ухабистой дороги, и от мужчин, которые успели слегка надоесть. Оставив их караулить вещи, я прошлась по вокзалу и поискала Васькиного друга Бориса, который обещал нас встретить. Хозяина внедорожника на автовокзале не наблюдалось. Я достала мобильный и набрала номер, забитый в записную книжку. – Алиса, извините ради бога! Понятия не имею, что с машиной, – она заглохла, и ни туда, ни сюда! Первый раз с ней такое! – не дав мне даже поздороваться, скороговоркой выпалил мужской голос. – Ловите попутку до станции, а там вас Витька перехватит и домчит до места минут за двадцать. Семь – семь! – попуток вежливо притормаживали, водители выслушивали мою просьбу подвезти до станции и с ёмкой формулировкой: «Там сейчас всё развезло, не проедешь», – катили дальше. Вознаграждение, которое я предлагала за поездку, быстро выросло с двадцати до семидесяти евро, но водилы отвечали отказом. К моменту, когда рядом остановился раздолбанный «Москвич», за рулём которого сидел очень пожилой и очень сухонький хозяин, я окончательно потеряла надежду. Однако дедушка меня внимательно выслушал и сказал: – Веди своих фрицев сюда, дочка. Не всё же тебе одной с ними мучиться. «Фрицы» сначала было обрадовались, а потом приуныли. Во-первых, в машину не влезло пиво: бутылки пришлось вынуть из ящика и рассовать по рюкзакам. А во-вторых, в неё не влез Марио – его длинные ноги никак не желали помещаться в «Москвиче», а когда всё же уместились, острые коленки оказались примерно на уровне груди. О том, как мы добирались до станции, даже говорить не хочу. Дорога была круче американских горок, и мои привыкшие к комфорту попутчики то и дело просили водителя остановить машину, чтобы договориться со своими нежными желудками. А как они ныли! Боже, как они трогательно ныли о «дикой», «варварской» стране, где люди понятия не имеют о том, что такое приличные дороги, приличные машины, приличные туалеты и далее по списку. К концу поездки мои мужчины выглядели как беженцы: потные, пыльные, мятые, измочаленные, с зеленоватыми лицами. К счастью, на станции нас встретил Виктор, и с его машиной всё оказалось в порядке: вместительный седан после «Москвича» показался нам дворцом султана. До места домчались минут за пятнадцать. В палатку-кухню, где вся гоп-компания угощалась ухой, мы ввалились с такими физиономиями, что разговоры невольно стихли. Нам уступили лучшие места – словно инвалидам, каждому дали по глубокой тарелке, где плескалась аппетитная тройная уха, и предложили выбрать по вкусу рыбу, которая, выловленная из бульона и приготовленная по всем правилам, лежала вперемешку в большом эмалированном тазу. – И все трогают её руками? В общей посуде? – шёпотом поинтересовался Марио, и мне очень захотелось запустить в него чем-нибудь тяжёлым. – Да-да-да! – нервно огрызнулась я. – Её берут руками и из кастрюли вылавливают тоже руками, такая вот рашн традишн! Конечно, зря я это сказала. Марио и Алекс переглянулись, для приличия поковырялись ложками в своих тарелках и синхронно поставили их на стол с грязной посудой – почти нетронутыми. К этому моменту они мне так надоели, что я, схватив свою тарелку, выскочила из палатки, выбрала место на бревне и в долгожданном одиночестве принялась за еду. Тем временем приехал Борис на своём внедорожнике, который ему чудом удалось завести. Подсел ко мне, извинился за поломку. Ещё сутки назад я бы, возможно, нашла Бориса интересным, но Алекс и Марио меня так достали, что я готова была поубивать всех мужчин в радиусе километра. Борис справедливо списал всё на мою усталость, но почему-то не уходил. Мы просидели на бревне, наверное, час, а потом из большой палатки с громкими стонами вывалился Марио, которого немедленно стошнило. – Водка! – громко и почему-то радостно пояснил он, заметив меня, и расплылся в улыбке. – Русская водка! И сыр! Потом его снова стошнило, и я, сжав зубы, процедила что-то нецензурное. – А знаете что? Поедем сейчас со мной, я вам такие места покажу! Вам нужно проветриться! – Борис коснулся моего плеча и встал с бревна. Даже не знаю, почему я последовала за ним. Вероятно, не хотела видеть, как следом за Марио из палатки вывалится Алекс и окончательно испортит мне и настроение, и аппетит. Проветривались мы с Борисом всю ночь. Гоняли на машине по лесу, собирали ягоды, сидели на траве, пили из пластиковых стаканчиков вино и даже – неудобно признаться – глубокой ночью купались голыми в лесном озере. Я почему-то совсем не испытывала стыда, тем более что мы действительно просто купались; с Борисом было легко, нестрашно и надёжно. Ночевали в машине: он – на переднем сиденье, я – на заднем, укутанная тёплым пледом, с его курткой под головой вместо подушки. Мы, конечно, не могли знать, что ночью в кухню-палатку – видимо, на запах съестного – внезапно наведались дикие кабаны. Что они разворотили там всё к чёртовой матери, наделали шуму и напугали людей. Что перепугавшийся насмерть Алекс попытался залезть на дерево, но свалился, рассёк себе висок и вывихнул ногу. Что одуревший от ужаса Марио не нашёл выхода из своей палатки, повалил её, запутался в брезенте и орал так истошно, что рыбаки его оттуда еле извлекли и потом – дрожавшего, плакавшего, причитавшего что-то о Господе нашем и Пресвятой Деве – отпаивали водкой, после чего Марио было худо до самого рассвета. Когда я увидела их обоих, сердце наполнилось обычной в таких случаях женской жалостью. Борис вызвался отвезти нас на машине в Ярославль и посадить на автобус до Москвы. Моему удивлению не было предела, когда он бросил машину недалеко от вокзала и махнул в Москву вместе с нами, объяснив это тем, что одна я не справлюсь. В принципе, он прав. К тому же мне не хотелось с ним расставаться. Борису удалось поменять билеты на самолёт – Алекс и Марио улетели в Германию первым же удобным рейсом. Со мной они держались отстранённо и холодно, как будто во всех их злоключениях была моя вина. Признаться, меня их обида волновала меньше всего. Из аэропорта мы с Борисом сразу же махнули обратно в Ярославль, а оттуда, пересев в его машину, – в наш палаточный лагерь. Нас встречали как героев. И снова были прозрачная уха, рыба в большом тазу, долгие посиделки у костра, побег с Борисом в лесную чащу, купание в лунном свете. И не только купание. Алиса МАКАРОВА Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru Опубликовано в №11, март 2016 года |