СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Элина Быстрицкая: Долго разглядывала себя в зеркале – ничего интересного не увидела
Элина Быстрицкая: Долго разглядывала себя в зеркале – ничего интересного не увидела
02.05.2016 00:00
БыстрицкаяЕё до сих пор называют одной из самых красивых женщин нашей страны. Хотя сама Элина Быстрицкая относится к этому скромно и даже с некоторой долей юмора. «Можно ведь загордиться. А я не люблю гордыню», – признаётся народная артистка СССР. В общении с посторонними она всегда сдержанна в эмоциях. Смотрит на чужого с недоверием, как будто боится, что вот сейчас ей скажут что-то плохое, обидят. «Моя Семья» поздравила актрису с днём рождения – в апреле Быстрицкой исполнилось 88 лет.

– Элина Авраамовна, примите наши поздравления и самые лучшие пожелания. Как отмечали праздник?
– Спасибо за внимание ко мне. В день рождения я принимала гостей в ресторане. Хорошо посидели, душевно было.

– Знаю, что вы не скрываете своего возраста. Необычно для женщины, тем более для актрисы. Почему?
– А зачем скрывать? Я считаю, что мои года – моё богатство. Помните, как поётся в известной песне? (Смеётся.)

– Скоро будет шестьдесят лет, как вы работаете в труппе Малого театра. Но на сегодняшних афишах я вашего имени не нашёл. Вы больше не выходите на сцену?
– По настоянию врачей мне пришлось отказаться от спектаклей, в которых играла. Надо уменьшить нагрузку на сердце. Но я выхожу на сцену на концертах. В театре периодически готовят концертные программы, посвящённые какому-нибудь празднику. Приглашают меня. Я пою романсы, песни военных лет. Иногда устраиваю свои сольные выступления и на других сценических площадках Москвы. Так что без дела не сижу, работаю.

– Вы ведь раньше не так часто пели?
– Пела в спектаклях, если требовалось. Немного пела на творческих встречах. Но я никогда не думала, что смогу сделать это частью своей профессии. Мы дружили с Людмилой Зыкиной. Помню, в 1985 году участвовала в спектакле Театра эстрады «У войны не женское лицо», где я много пела. Даже на немецком языке. Людмила мне тогда сказала, что это не моё. И я забыла о вокале. И вот после восьмидесяти лет начала выступать с целыми концертами. Мне нравится петь.

– Всегда хотел узнать: кто выбрал вам такое красивое и необычное для Советского Союза имя?
– Это имя выбрала мама. Ей очень нравилась главная героиня пьесы Кнута Гамсуна «У врат царства», которую так зовут. Только правильно имя пишется с двумя «л», но при оформлении документов паспортистка, вероятно, ошиблась, и меня записали Элиной.

– Помню, как в 1999 году, работая в одном журнале, я вручал вам приз «Самая красивая актриса столетия». Вы тогда сказали, что всегда удивляетесь, когда говорят о вашей красоте. А когда впервые об этом услышали?
– Это случилось во время войны, когда девочкой работала в госпитале. Мне тогда было тринадцать лет. Помню, проходила мимо раненых и услышала, как один другому говорит: «Какая хорошенькая девушка идёт, посмотри!» Честно говоря, я даже не подумала, что это обо мне. Оглянулась – никаких других девушек нет. А эти раненые смотрят на меня. Я так удивилась! Побежала домой, долго разглядывала себя в зеркале – ничего интересного не увидела.

alt

– В этом году исполнится семьдесят пять лет, как началась Великая Отечественная война. Вы помните её начало?
– Война – это очень страшно. Я рассказываю о ней всегда с осторожностью, чтобы никого не огорчать. Голод, гибель людей у тебя на глазах, запах крови, который преследовал меня всю жизнь… Война началась внезапно, когда мы с семьёй находились на каникулах в городе Нежине под Киевом. Бомбёжки, погрузка в эшелоны частей местного военного гарнизона, воздушные тревоги, длинные очереди на призывных пунктах. Я тоже хотела защищать Родину. И через неделю после начала войны пошла в госпиталь, в котором служил мой отец. Его хорошо знали и уважали. Но я без его помощи, сама обратилась к комиссару госпиталя и попросилась работать. Сначала разносила раненым почту, писала письма под их диктовку, читала газеты. Потом уже работала медсестрой. Знаете, слова из песни «Вставай, страна огромная» – для меня не просто слова. Тогда на защиту страны действительно встали все: и стар и млад. За годы войны мы с госпиталем объехали много городов. Как сейчас помню одного солдата в Одессе, для которого я сдавала свою кровь. Лицо такое белое, а ресницы длинные, чёрные. Он лежал на одной кровати, я – на другой, а между нами – трубочки, по которым шла кровь. Через много лет, когда я уже училась в театральном институте в Киеве, мы случайно встретились в магазине. Он сам окликнул меня. Я его узнала только по ресницам. Сейчас его уже и в живых, наверное, нет, он же был старше меня. Я горжусь военными наградами: орденом Великой Отечественной войны, значком «Сын полка», медалями. Я их обязательно надеваю в День Победы.

– «Сын полка»?
– Да-да, ведь не было такого значка – «Дочь полка». А в госпитале я была самая младшая, и меня опекали старшие. Меня им наградили уже в пенсионном возрасте, вспомнили о военных заслугах.

– Изучая вашу биографию и роли в кино, удивляешься некоторым параллелям. Вы после войны окончили медицинский техникум. А потом, когда стали актрисой, играли в кино врачей…
– Да, да. В кино начала сниматься после первого курса театрального института: в фильме «В мирные дни» была роль врача. А после «Неоконченной повести», где я тоже сыграла врача, получала много писем от молодёжи, которая после этой кинокартины пошла в медицинские вузы. Среди них была и будущий врач Татьяна Савинская. Прошли годы, и однажды Татьяна Игоревна спасла мне жизнь. Вот такие бывают повороты судьбы. А вообще у меня всегда с медиками складывались особые, хорошие отношения.

– Конечно, многое уже сказано про вашу знаменитую роль – Аксинью из фильма режиссёра Сергея Герасимова «Тихий Дон». Мне кажется, после вас никто из актрис не смог стать настоящей Аксиньей. Интересно, а как автор книги Михаил Шолохов оценил вашу работу?
– Спасибо за добрые слова. Так Шолохов меня и выбрал среди тридцати других претенденток на эту роль. Мне было приятно. Мы сняли первые две серии и пригласили Шолохова в Москву, на киностудию Горького. Он сидел в просмотровом зале. Молчал, ничего не говорил, курил. Пепельница стала как ёжик, полна торчащих окурков. Закончился просмотр. Шолохов молчит, и мы все молчим, ждём. Он откашлялся. Когда Михаил Александрович повернулся, стало видно, что он сильно плакал. Молча. И он сказал: «Ваш фильм идёт в дышловой упряжке с моим романом». Конечно, для всех нас это была высшая степень похвалы.

– Вы смотрели по телевидению в конце прошлого года сериал Сергея Урсуляка «Тихий Дон»? Какие впечатления?
– Сравнивать фильм Герасимова и этот сериал нельзя. Мне понравились некоторые актёрские работы, не буду их называть, чтобы других не обидеть. Но… понимаете, пробы на наш фильм шли полгода. Потом, ещё до съёмок, мы изучали быт казачьей станицы, речь, походку казаков, их песни. Была проведена огромная работа. Затем ещё и съёмки, которые продолжались почти два года. А сегодня сериалы делаются быстро. Наверное, нет времени на изучение материала. Если помните, после нашего «Тихого Дона» фильм по книге Шолохова снял Сергей Бондарчук. В начале 1960-х я ездила в Америку. В нашей советской делегации было четыре человека: Николай Черкасов, Василий Меркурьев, Сергей Бондарчук и я. Именно тогда я услышала, что Бондарчук начинает работу над «Тихим Доном». Мне задали на пресс-конференции вопрос: «Как вы к этому относитесь?» Я сказала, что это очень сложная работа и для неё нужно много сил и здоровья. Надеюсь, у Бондарчука всего этого будет достаточно. Внутри, конечно, почувствовала боль. Фильм тот с трудностями, но сняли. Спустя годы показали по телевидению. Помню, когда посмотрела первую серию, подумала: что-то не то. А потом мне звонили казаки, жаловались: «У нас волосы дыбом! Почему Аксинья ходит простоволосой? Позор!» Вторую серию я уже не стала смотреть.

– Известна история, как Нонна Мордюкова обижалась и на Герасимова, и на вас. Считала, что играть Аксинью должна была она, критиковала вашу работу…
– Меня часто об этом спрашивают. Но я ведь не знала об этом. Да и ответить мне нечего. Так случилось, что сыграла роль именно я и счастлива от этого. Мою Аксинью в «Тихом Доне» казаки приняли! Прямо так и сказали: «Она – наша». Это и есть для меня главная оценка. Сегодня я по званию – казачий полковник. (Смеётся.)

alt

– Сейчас, если бы вернуться в то время, когда шли съёмки, вы что-нибудь изменили бы в своей роли?
– Нет, ничего бы не трогала. Это ведь Сергей Герасимов! А для меня он блистательный мастер, великий педагог.

– Почему сейчас не снимают таких великих кинокартин?
– А разве есть сегодня такая литература? Ведь литература определяет всё. У Шолохова роман написан так, что даже запахи можно почувствовать!

– Вы пересматриваете фильмы со своим участием?
– Нет. Даже когда случайно показывают по телевизору, отворачиваюсь. Почему? А я не знаю. Просто не могу это смотреть. Наверное, испытываю неловкость.

– А вам часто завидовали? Вы чувствовали это?
– Всякое бывало. Наверное, и завидовали. Помню, как не попала работать в Театр имени Моссовета, потому что на меня написали двадцать анонимок. Но мне ещё бабушка говорила в детстве: «Нельзя в ответ делать зла, Бог накажет». Поэтому я старалась не обращать внимания, хотя внутри, конечно, переживала. Зачем сейчас об этом вспоминать?

– Приходилось ли когда-либо бороться за роль?
– Борьбы не было. Но однажды в театре мне дали не ту роль, какую я хотела. Тогда я согласилась, репетировала, но сама с собой работала над той, желанной, ролью. И когда пришло время, попросила режиссёра посмотреть, как я вижу ту героиню. И победила. Дали всё-таки нужную мне роль. Но никогда ни в каких интригах я не участвовала.

– Недавно с удивлением узнал, что вы имеете отношение к героиням «Евровидения», фольклорной группе «Бурановские бабушки». Это правда?
– Ой, это замечательный, настоящий, глубокий фольклор. Когда они собирались на конкурс, я решила их поддержать, чтобы меньше волновались. Стала им звонить, разговаривать, настраивать на победу. И рада за то, как они выступили. (Смеётся.) А они стали называть меня своим художественным руководителем.

alt

– Вы всегда выглядите моложе своих лет. Вопрос банальный, но всегда интересно узнать, что помогает человеку так хорошо выглядеть.
– Я человек решительный, и это помогает мне сохранить волю. Нужно всегда работать над собой. Стоит дать слабину – и всё. Каждый день дома занимаюсь физическими упражнениями. Ну, обычная гимнастика с маленькими гантельками. Конечно, слежу за своим питанием. Тут ничего нового не скажу. Я не могу ходить распущенной, неприбранной. Встану утром и, прежде чем выйти на улицу, причешусь красиво, сделаю макияж, долго и придирчиво буду одеваться. Знаете, когда я пришла в Малый театр, у нас в труппе работали три актрисы, которые окончили Смольный институт. А у них особые осанка, способ общения – в общем, способ жизни. Как они ходили, как выглядели! Я у них училась. На гастролях мы много говорили, и меня учила Елена Николаевна Гоголева, у которой было строжайшее дворянское воспитание. Так что нужно всегда сохранять в себе достоинство. Как внешне, так и внутренне. Я уже не говорю, что человек стареет и плохо выглядит, когда совершает плохие поступки. Это главное условие – не делать зла другому. И не надо лгать.

– Элина Авраамовна, вы можете посмотреть на себя со стороны и определить, какая вы?
– Конечно, человеку это сделать сложно. Пытаюсь всегда добиться цели, которую ставлю перед собой. Думаю, я не вспыльчивая, разумная. Стараюсь всегда говорить правду. Иногда мою прямолинейность, наверное, сложно кому-то переносить. Но я не могу иначе. Не эгоистка. Чаще в первую очередь думаю о других, а не о себе. Наверное, так. (Смеётся.)

– А когда вы можете заплакать?
– Я всегда держу себя в руках. Но могу поплакать, когда одна и когда понимаю, что не могу кому-нибудь помочь. Не о себе плачу, нет. О других. Услышу что-то такое по телевизору, и слёзы могут появиться.

– Вы чувствуете одиночество?
– Я знаю, что это такое, всякое было в жизни. Но иногда люблю побыть одна дома. Из родственников у меня – семья брата и семья сестры. Есть близкие подруги. Я постоянно с кем-то общаюсь. Так что одиночества не испытываю.

Расспрашивал
Пётр АЛОВ
Фото: PhotoXPress.ru

Опубликовано в №17, май 2016 года