В Архангельской области я не раз бывал на одном из самых красивых северных болот, поросшем перелесками. Вокруг благодать, только Левитана с кистью не хватает. Но спокойно там находиться нельзя – такое чувство, что за тобою кто-то следит, и хочется уйти как можно скорее. Как ни странно, не так далеко от того места есть другое болото – большое, глухое, очень жуткое на вид. Но там почему-то всё наоборот – внутри наступает полный покой и умиротворение, хочется присесть, отдохнуть. Силы возвращаются к уставшему человеку. Местные об этом тоже не раз говорили.

Мой дядя рассказывал, что знал людей, которые столкнулись с жутким местом, где человеку вообще нельзя находиться. По его словам, там происходило такое, чего никто никогда в жизни не встречал. Дядя работал в Карелии и Мурманской области. Тянули они новые линии высоковольтной передачи сквозь непроходимый лес. Работа считалась очень тяжёлой: приходилось вкалывать денно и нощно, поднимать мачты-великаны и в снег, и в дождь. Но недостатка в желающих не было – сверхурочные щедро оплачивались государством, а тогда всем хотелось погоняться за длинным северным рублём.

Трудились строители так: сначала составлялся маршрут проходчиками тайги, затем лес расчищали несколько лесоповальных бригад на тяжёлых бульдозерах и грейдерах, потом уже наступала очередь монтажников. Но пока ещё не пришли машины, в нерасчищенных местах ставились строительные вагончики бригады проходчиков. Они работали с измерительными приборами, делали необходимые разметки в лесу, а в вагончиках дневали-ночевали.

Всё шло хорошо, пока в одной из бригад не стало твориться что-то непонятное. Сначала двух молодых проходчиков, намечавших маршруты, пришлось срочно госпитализировать: у одного открылась язва желудка, причём на ровном месте, у другого с сердцем стало плохо. Людей, разумеется, экстренно заменили: местных шабашников на такую работу в те времена звать долго не приходилось – сами шли. Но и тут начались сбои: то один заболеет, то другой, кто-то вообще сбежал в неизвестном направлении. Работа забуксовала.

Но начальство неумолимо. Сверху стали давить: вы нам все планы срываете, сроки горят! Однако люди, которые на том участке потрудились неделю-другую, работать больше не хотели ни за какие коврижки – даже стали увольняться по собственному желанию. Начальству так и говорили: лес здесь силу забирает – те, кто раньше совсем не болел, уходят отсюда инвалидами, а мы хотим нормальными домой, к жёнам вернуться.

Среди строителей поползли слухи о нехорошем месте. Кто-то мозговитый из местных сразу внёс прорабу стройки дельное предложение: давай в сторону повернём, всё равно простои нам дороже обходятся. Но ни прораб, ни его руководство ничего и слышать об этом не хотели.

– Придумали тут, понимаешь, какую-то ерунду на пустом месте! – орал прораб – Не хотите работать – других привезём!

Так и сделали – привезли бригаду из соседней области. Поставили задачу: в кратчайшие сроки закончить проходку, завершить разметку маршрута. Работягам обещали заплатить сверху – только сделайте поскорее. Те ребята были пришлые, здоровые, принялись пахать на совесть. Но потом все стали говорить одно и то же: «Не могу спать в вагончике. Словно душит что-то. Встану – вроде ничего. Выйду, отдышусь, покурю. Только засну – мерещится какая-то жуткая короста». Как их ни уговаривали, ночевать в лесу парни отказывались наотрез – соглашались работать только днём, в неполную смену. В общем, и эта артель рассыпалась. Дело запахло полным срывом работ. Уже и Москва звонила, интересовалась, что с графиком.

И тут как раз прислали нового бригадира, Серёгу. Грамотный, бойкий, комсомольский активист. Такие потом хорошую карьеру делают – а для старта их в те времена бросали на такие вот прорывные участки. Собрал Серёга новую бригаду. Конечно, слухи о гиблом месте и до него дошли. Но он только посмеялся.

– Я ни в бога, ни в чёрта не верю, но план срывать из-за бабкиных россказней не дам, – заявил он сразу рабочим. – Прокладываем маршрут дальше. Я с тремя добровольцами иду в первую смену, потом остальные подтягиваются.
А дело было зимой.

Дошли они до того самого вагончика, который в лесу стоял, где люди на плохой сон жаловались. Расположился бригадир с ребятами на первую ночёвку. Покурили, поговорили. Слово за слово – стали обсуждать, что за чертовщина здесь творится. И тут словно какая-то шлея Серёге под хвост попала. Начал он издеваться.

– Я этот лес весь вырублю, если надо будет, – пригрозил он. – И никаких чертей не боюсь. Пусть приходят! – и давай ржать.

А его товарищам не до шуток, жутко им стало от такого смеха. Может быть, они что-то сами почувствовали, а может, просто испугались.

– Ты бы лучше перестал так шутить, Серый, – сказал один из них. – Мало ли что.
– Сдрейфили, что ли? – хохотал бригадир. – Ну так катитесь отсюда к чёртовой матери, один переночую!

Поссорились ребята с бригадиром – чуть не до драки дело дошло. Плюнули, встали на лыжи и ушли обратно к строителям. «Ну его, придурка! – решили парни. – Утром вернёмся, спросим, как ночевал. А там видно будет, кто испугался, а кто нет».

На следующее утро пришли проходчики к вагончику, а им не открывает никто, хотя дверь изнутри заперта. Дёргали, кричали – без толку. Потом один шабашник обошёл вагончик, говорит:
– Смотри! – и показывает на зияющую пустоту там, где раньше находилось окно. Осколки стекла были рассыпаны по снегу.

Окно было выбито «с мясом» – кто-то выпрыгнул наружу так, что вырвал раму. В лес уходили еле заметные следы. Бросились искать бригадира. Но так и не нашли – снег оказался слишком глубоким, пришлось вернуться.

Отыскался Серёга через два дня. Ему повезло – набрёл на какую-то маленькую деревню. Вышел босой, в одних носках, обмороженный, с рамой на шее. В чём был комсомолец, в том и сиганул из вагончика ночью. Ничего толком не мог объяснить, только глазами бешено вращал.

Отогрели, накормили бригадира, потом увезли в больницу. Одну ногу спасти не удалось: ступню пришлось ампутировать. И рассудок к Серёге так и не вернулся.

Дядя слышал о том случае от строителей, так как трудился на сопредельном участке. Но потом произошло не менее интересное событие.

Советское начальство было не переубедить. Какими-то авральными методами строители всё-таки продвинулись в нехорошее место на пару километров. Что там было потом с людьми – об этом никто не знает. Дяде рассказывал заместитель начальника участка, как они с прорабом пошли осматривать новую, только что поставленную мачту ЛЭП. Смотрят – и не могут поверить своим глазам: снизу металл весь почернел. То ли ржавчина, то ли плесень – никак не могли определить, что это такое. Ещё пару дней назад мачта была совершенно новой, блестящей и никак не могла заржаветь за это время! Только тогда распорядились людей в лес больше не посылать.

Прокладку ЛЭП на той трассе прекратили – формально ввиду неблагополучных технических причин для эксплуатации. Развернули линию в другую сторону, в обход.