Дедушка без адреса
10.01.2012 00:00
Куда денется мужик из запертой квартиры?

Дедушка без адреса«Новую жизнь нужно начинать с ремонта», – решительно сказала себе Лиза и отправилась в магазин «Стройматериалы». Новый год они встречают у мамы. Конечно, придётся снова выслушать лекцию о том, что за мужа нужно было держаться руками, ногами и зубами, несмотря на все его заходы налево. Зато мама искренне будет рада внуку Лёньке. Он поживёт у неё до Рождества, пока Лиза поклеит обои и побелит потолки. Квартира, доставшаяся ей после размена с мужем, была вполне чистой, но всё же хорошо, что она затеяла ремонт: в праздники не будет времени рыдать в подушку по разбитой семейной жизни.


Последний день старого года, по улицам спешат суетливые прохожие с полными сумками подарков и вкуснятины. А в руках у Лизы – запас обоев для её двушки. Рулоны оказались тяжёлыми, еле дошла до подъезда. Здесь пришлось сделать передышку. Впереди ещё подъём на третий этаж, а потом – бегом к маме и Лёньке, накрывать на стол.
Она прислонилась к бетонной стенке с большими круглыми отверстиями, на которую опирался козырёк над крыльцом. В одной из дырок белело письмо – почтальонша всегда здесь их оставляла, когда не могла попасть в подъезд, а кто-то из жильцов забирал и опускал в нужный ящик. Лиза взяла конверт, и тут из подвала высунулась лохматая голова и произнесла:
– Гляньте, тётенька, это не мне письмо?
Вслед за головой появилось и туловище. Перед ней стоял мужичок неопределённого возраста в пуховике явно с чужого плеча, похожий на бомжа. Он был бородат, конопат и рыж. Вместо переднего зуба зияла дырка. Чем-то напоминал мультяшного Антошку, которого звали копать картошку. Только постаревшего и изрядно потрёпанного. Он склонил голову набок и протянул руку, усыпанную веснушками.
– Какая я тебе тётенька! – возмутилась Лиза. – Я моложе тебя лет на сто!

Егору было 34 года. Одиннадцать лет назад на свадьбе друга он познакомился с красивой девушкой, вскоре сделал предложение и получил согласие. Какое это было счастье! Бывший детдомовец, он превыше всего ставил семью, домашний уют. Через год родилась дочка – рыжая, бойкая, вся в папу. Отец души в ней не чаял.
Изо всех сил Егор старался обеспечить своих «девчонок». Ему повезло – приятель помог устроиться на дальние грузоперевозки. Егор продал полученную после детдома комнатуху в малосемейке и купил грузовичок. Хватался за любую работу, чтобы семья ни в чём не нуждалась. Двух дней не проходило, как снова срывался в рейс. Словно издалека смотрел, как растёт дочка, засыпал её подарками. Когда удавалось побыть дома, усаживал её на плечи и скакал, изображая лошадку, а она заливалась смехом.
Когда дочка училась в третьем классе, весной у него случилась страшная авария – сгорела машина, погиб напарник. Сам Егор получил тяжелейшие травмы. Врачи не исключали, что останется инвалидом. Он смутно помнил, как один раз приходила к нему в больницу жена. Что-то торопливо и убеждённо объясняла, всунула между пальцев ручку, подсунула какие-то бумаги.
Эту встречу Егор вспоминал потом, как горячечный бред. Больше супругу он не видел, её мобильный и домашний телефоны молчали. Друзья, приходившие навестить, на расспросы о жене и дочке отвечали: «Кажется, отдыхать уехали» – и отводили глаза.
Вопреки прогнозам врачей Егор поправился. С тяжёлым чувством выписывался он из больницы. На работу его не взяли: машины нет, документы сгорели. Дверь его квартиры открыл незнакомый огромный мужик и загудел:
– Баба с девчонкой? Уехали они, насовсем. Куда – не знаю, моё какое дело? Квартиру нам продали. А ты ступай, убогий, твоего тут ничего нет. Было какое-то барахло, так мы подумали, что никто уж за ним не придёт. Вынесли на помойку.
– Ладно, не смертельно, – обречённо согласился Егор, спускаясь по лестнице.
– Подождите, – окликнула его женщина, до того молча стоявшая за спиной нового жильца. – Вас не Егором зовут?
– Егором.
Вслед ему зашлёпали торопливые шаги.
– Вот письмо вам пришло. Почерк детский, адрес есть обратный – город Калининград. Далеко отсюда.
– Спасибо. Действительно, далеко. Не догонишь.
– Ну и это возьмите, всё равно собиралась выкинуть. Может, сгодится, когда зима нагрянет.
И она протянула старую куртку-пуховик грязно-зелёного цвета.

– Э-эй, ты погоди лапы-то тянуть, – отпрянула Лиза и поднесла к глазам конверт. – А ну-ка, дедка Ёжка, скажи, как звать тебя?
– Егор. Романов Егор.
– И правда, тебе письмо. Забирай.
Чудной мужичок присел тут же на ступеньке и распечатал конверт. Лиза так и стояла рядом у стенки.
– Странно это всё: живёшь в подвале, письма тебе пишут.
– Это от дочки. С Новым годом поздравляет, – с нежной гордостью в голосе произнёс Егор.
И то, как он это сказал, больно задело Лизу. Её бывший вчера звонил, скандалил из-за каких-то шмоток, но про сына Лёньку даже не спросил. Её так это обидело, что, повесив трубку, она в отчаянии швырнула об пол телефонный аппарат. Разбился, конечно. Теперь ещё новый покупать плюс к расходам на ремонт.
– Где ж сейчас твоя дочка? – спросила она бомжика, мысленно обругав себя за то, что лезет в чужие проблемы.
– Да я это… Болел, в общем. Жена, думаю, побоялась, что обузой стану ей. Да и мужик новый у неё нарисовался, с ним и уехала. Она знала мой характер, знала, что махать шашкой вслед не стану. Сам виноват, думал, что достаток в семье – самое главное. Редко дома появлялся, всё работал, вот и отвыкли от меня.

Впервые за всё время, что Егор был один, ему вдруг захотелось рассказать о себе, захотелось, чтобы эта незнакомая женщина его выслушала. Он выложил ей свою невесёлую биографию, показал фотокарточку дочки и несколько писем от неё, которые бережно хранил во внутреннем кармане грязно-зелёного пуховика. Потом нерешительно сказал:
– Извини, я попросить тебя хочу об одолжении.
Лиза понимающе кивнула, полезла в карман за кошельком.
– Да ты что! – Егор обиженно шмыгнул носом. – Я ж не побираюсь, я ремонтом зарабатываю! Мне бы ответ дочке написать. Конверт я приготовил, а вот с бумагой у меня в подвале напряжёнка. Найдётся у тебя листок и ручка? Я быстренько.
Смутившись, Лиза спрятала кошелёк. Потом пристально посмотрела на нового знакомого.
– Говоришь, ремонтом занимаешься? – решительно спросила она.
– Ага, в бригаде гастарбайтеров. Удобно: где работаю, там и ночую. И документов никто не спрашивает. А в праздники отпуск получился, людям не до ремонта. Вот и пригрелся здесь в подвальчике, я ведь жил раньше в этом доме, и дочка мне сюда пишет. Куда ж ещё?
– Тогда вот что. Я тороплюсь сейчас к маме и сыну. Поднимемся ко мне, обои дотащишь. Оставайся. Письмо напишешь. Переночуешь. Раскладушка в кладовке – всё лучше, чем в подвале. В холодильнике полкастрюли супа. А завтра приду, ремонт мне надо сделать, вроде всё купила. Поможешь?
Егор обрадованно кивнул:
– Сделаем! Ремонт – не смертельно.
Побросав обои на пол в коридоре, Лиза заторопилась уйти. Очень неловко она всё же себя чувствовала с этим странным мужиком. В дверях обернулась, сморщив нос:
– Только уж извини, закрою тебя на ключ. И вот ещё что… Ты помойся хоть, что ли. Полотенце в ванной синее возьми. Ну, пока, дедка Ёжка, с Новым годом!
Выйдя из подъезда, Лиза взглянула на своё освещённое окно. Как-то нехорошо обдало ознобом. «Да ладно, дома денег ни копейки, из украшений – одна бижутерия, – сказала она себе. – Куда он из запертой квартиры денется?» И быстрым шагом направилась к остановке.

Озноб продолжался весь вечер, за праздничными хлопотами Лиза старалась не обращать на это внимания. А новогодним утром проснулась с высоченной температурой – к ней привязался убойный грипп. Только на пятые сутки смогла подняться. Прорвавшись через протесты матери, поехала домой. Не могла же она ей объяснить свою дикую выходку, рассказать, что в квартире у неё заперт чужой дядька, настоящий бомж. И телефон, как назло, сама же расколотила…
Комнаты встретили её влажным запахом новых обоев и свежевыбеленных потолков. Только вот того, кто это всё сотворил, в квартире не оказалось. Заглянула на кухню: обои с одной стены содраны, новых, похоже, не хватило. На столе вверх дном стояла чисто вымытая кастрюля из-под супа. Рядом лежала записка:
«Знаешь, когда уехали мои девчонки, я остался совсем один, и мне показалось, что я умер. И я отпустил своё прошлое, ведь нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Мне одному было всё равно, где жить и чем питаться. Не было сил и желания дёргаться, куда-то ломиться, восстанавливать документы. И вдруг под Новый год мне упала с неба яркая звезда, увешанная обоями. Ты выслушала меня, пустила в дом. И я словно проснулся. Теперь знаю, что мне делать и с чего начать. У меня есть немного денег и друзья, которые помогут. И я очень хочу увидеть дочку. Прости, но мне пришлось позаимствовать у тебя шпильку, чтобы договориться с дверным замком. Суп был замечательный! Я обязательно вернусь и доклею обои».

Казалось, что зима не собирается сдавать позиции. Восьмого марта стоял лёгкий морозец, снег ещё даже не дрогнул, но солнце светило уже по-весеннему ярко. Лиза к женскому празднику состряпала свой фирменный торт, который так обожал сын. В кухне, прикрывая ободранную стену, красовался большой плакат – праздничное поздравление маме, над которым Лёнька тайно трудился целую неделю. Теперь в ожидании чая с тортом он прилип к окну. Там, за стеклом, на дереве, как пара румяных яблок, надулись краснопузые снегири.
– Мам, оказывается, Дед Мороз по правде бывает! Смотри, он задержался, раз зима не кончилась! – неожиданно закричал он.
Лиза прижалась лбом к стеклу. Под окнами стоял человек в ярко-красной куртке, красном колпаке и с длинной белой дедморозовской бородой. В руках он держал букет белых хризантем.
Увидев в окне Лизу, он сорвал с головы колпак и радостно замахал. Тёмно-рыжие вихры, которые пересекала резинка, удерживавшая искусственную бороду, выдали в нём «новогоднего бомжа» Егора. Лёнька, приплясывая у окна, завопил:
– Мам, давай его к нам позовём! Он нам подарит что-нибудь – пусть собаку мне подарит, живую! А мы его тортом угостим!
– Ладно, сынок, позовём. Собака – это стоящая вещь. При ней никто без спросу нашу дверь шпилькой не откроет. Только сначала ремонт надо доделать.

Наталья АНИСИМОВА,
г. Пермь