Так вы из наших?
26.07.2016 00:00
Спасайся от женщин

Так вы из наших?Говорят, веселью в церкви не место, люди сюда приходят общаться с вечностью, тут как бы не до смеха. Но сколько я ни разговаривал со священниками, знаю одно: и в храме порой случаются такие фантасмагорические ситуации, что хоть святых выноси. Одну такую историю мне рассказал знакомый священник, назову его отцом Виктором.

В начале 2000-х отца Виктора, тогда ещё совсем молодого человека, направили в глухую провинцию. Какое-то время он сослужил старенькому иеромонаху, отцу Давиду, на которого за неимением лучших кадров начальство повесило большой приход в маленьком райцентре.

И вот как-то священноначалие осерчало на отца Давида – приехал в его храм епископ с инспекцией, когда, как на грех, в церкви не было своего хора. Старые певчие разбрелись в поисках заработка, а новых отец Давид всё никак не мог набрать.

– Распустились тут совсем! – кричал епископ. – А если бы я приехал ещё через год, что тогда? Мыши ризы погрызли бы?

Напрасно плакал отец Давид, жаловался на болезни и нехватку сил, умоляя отпустить его в монастырь по возрасту. Владыка был неумолим.

– Ты мне тут слёзы не лей! – пресёк батюшкины эмоции архиерей. – Ясное дело, в монастыре тишь, гладь да Божья благодать. А тут приход на двести человек, которые не сегодня-завтра тоже разбегутся, как твои певчие! За них кто отвечать перед Богом будет? У меня лишних людей нет. Вот тебе в утешение временное пополнение, – тут епископ указал на отца Виктора. – А потом посмотрим.

Совсем осунулся отец Давид, но с начальством разве поспоришь, тем более когда оно такое крутое. Однако вскоре на приходе произошло событие, которое коренным образом изменило его жизнь.

Отец Виктор поначалу бросился ревностно помогать отцу Давиду как мог, хотя какая может быть помощь от неопытного юного священника? Иногда молодой батюшка чувствовал себя в шкуре мальчишки-алтарника на подхвате: здесь подай, тут принеси. Только в одном помощь отца Виктора была существенной – в канцелярской работе.

– Вот за это, ваше преподобие, помогай тебе Бог! – удовлетворённо цокал языком старенький батюшка, читая документы сквозь толстые очки. – А то я уже почти ничего не вижу.

Проблемой с певчими отец Виктор занялся сразу. Начал опрашивать знакомых по епархии – не может ли кто-нибудь помочь. Наводил справки, даже объявления размещал в местных газетах. Но ни на одну из закинутых удочек никто не клюнул.

Но месяца через два в дверь трапезной постучали. Кто-то из трудников открыл и увидел на пороге тщедушного человечка с брежневскими бровями и характерным носом.

– Простите, слышал, вам регент нужен? – обратился человек. – И певчие?
– Все нужны, – кивнул работник. – Но вы лучше с батюшкой поговорите. Зайдите в храм, там сейчас как раз служба заканчивается.
– Яков Абрамович, – представился невысокий визитёр вышедшему из придела старенькому священнику. – Я работал в областной филармонии, по объявлению к вам в хор регентом.

Пожилой батюшка остановился, выпучив глаза.

– Отец Давид, – наконец выдавил из себя иеромонах. – Ну что ж, пойдёмте.
– Постойте! – неожиданно осёк священника кандидат в регенты. – Отец Давид? Так, значит, ви из наших будете?
– Нет, Давид – это моё монашеское имя, – смутился батюшка.
– А-а-а, – вздохнул Яков Абрамович.
– Простите, а вы крещёный? – спросил отец Давид.
– Ну не сказать, чтобы полностью, – уклончиво ответил Яков Абрамович. – Но я в Бога всегда верил! И мой прадедушка тоже при храме служил.
– Как? – округлил глаза отец Давид. – Ваш прадед был священником?
– Нет, со священниками работал в Одессе, торговал кошками-крысоловами. И знаете, очень хорошо их брали! Всем храмам нужны кошки-крысоловы.
– Вы, наверное, хотите узнать, сколько денег вам положат за труды? – спросил батюшка.
– Если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, это – расходы, – философски заметил Яков Абрамович. – Ви не переживайте, я возьмусь.

Новый регент немедленно начал действовать. Откуда-то в храм прибыли два мужика совершенно пропитого вида, но, как ни странно, с ангельскими голосами. Появились четыре тихие и скромные женщины в тёмных платках. Старух, временно замещавших певчих на клиросе, Яков Абрамович погонял немного по практике и даже кое-кого оставил. Но по вопросам чистоты вокала суровый регент был непреклонен.

– Это шо, разве тенор? – возмущался Яков Абрамович, гоняя певчих по десятому разу. – Так даже кошки не орут. Даже моя тётя Циля, когда муж с утра лезет в холодильник, и то так не выводит!
– Яков Абрамович! – делал замечание отец Виктор.
– Ой, я-то замолчу, – разводил руками регент, – но тогда и они будут молчать, а не учиться петь.

Постепенно хор окреп настолько, что и соседние приходы посылали своих певчих «повысить квалификацию у Абрамыча». И всё шло хорошо, если бы не одно досадное обстоятельство: большинство прихожан приняло еврея-регента в штыки.

Больше всех возмущался пришельцем Александр Игоревич, главный консерватор прихода.

– Сначала хор. Затем бухгалтерию под себя подомнёт, – намекал всем, не исключая и священников, прихожанин. – А что будет потом?

Бабки охали и соглашались. Потом за спиной Якова Абрамовича раздавалось скрипучее шипение:
– Раскомандовался тут… Ступай лучше в синагогу, своих поучи!

Однажды бабушка Ольга Тимофеевна задержалась после вечерни в храме покалякать с товарками. Спины болят, хоть отдохнуть маленько в храме на скамеечке перед обратной дорогой. Ну и как в церкви не поговорить об огороде, тем более после службы?

– Чего только я не совала, не выходят что-то нынче огурцы, горчат! – пожаловалась подружкам Тимофеевна. – Всё уже испробовала.
– Сахар добавляла? – осведомились товарки.
– А как же!
– А листья хрена?
– Без них уже давно ничего не делаю.
– Ви попробуйте не на колодезной, а на родниковой воде, – вдруг вмешался голос из-за клироса. – А семян укропа поменьше добавляйте. Шо, мяту тоже используете?
– Ты что же, гад, нас подслушиваешь, что ли? – возмутились старухи. – Откуда про мяту знаешь?
– Как же не подслушивать, раз ви на весь храм за огурцы говорите? – удивился регент. – А мяту лучше мелиссой заменить. Но класть чуть поменьше, на полторы порции…

Через три недели после этого случился неприятный инцидент. Александру Игоревичу показалось, что регент случайно задел его плечом, выходя из храма.

– Ты бы, жид, поаккуратнее, – буркнул достаточно громко старожил прихода. – Здесь тебе не клирос.

Яков Абрамович обернулся и хотел было что-то сказать в ответ, но так и застыл с раскрытым ртом, потому что в тот момент на Александра Игоревича налетела стая бабок в чёрных платочках.

– Ты чего к человеку пристал, ирод? – накинулись старухи на видного прихожанина. – Глаза тебе, что ли, застит? Видишь, человек за Божье дело старается. А ты что сделал хорошего? Ах ты, подлюка, Гитлер окаянный!

Последнего словесного удара Александр Игоревич от прежних восторженных слушательниц никак не ожидал и, опустив голову, ретировался, преследуемый толпой бабулек.

– Вы как, Яков Абрамович? – спросил подоспевший отец Виктор.
– Да убережёт тебя Господь от дурных женщин, – покачал головой удивлённый регент, провожая взглядом старушечий десант. – А от хороших спасайся сам!

Спустя год Яков Абрамович принял крещение. К тому времени все бабульки на приходе уже знали, что 65-летний еврей живёт один, если не считать старой кошки-крысоловки Сары. По слухам, у регента была дочь, но она переехала куда-то в Петербург и с отцом практически не общалась.

Обряд крещения получился очень торжественным.

– Крещается раб Божий Иаков во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, – нарочито медленно и распевно провозгласил отец Давид, которому владыка за понесённые труды во благо епархии в последние месяцы особенно благоволил и пообещал отправить на покой в любой монастырь, какой старый батюшка сам себе выберет.

Яков Абрамович выглядел абсолютно счастливым.

А спустя ещё некоторое время уборщицы в храме вздрогнули от мощного мужского хохота. Это в ризнице смеялся отец Виктор, вытирая слёзы и держа в руках записки о здравии и об упокоении.

На большинстве небольших листков всё было как положено: «Во здравие рабов Божиих Борисов, Александров, Людмил, Николаев, Марий, Михаилов, Клавдий, Валентин… Об упокоении рабов Божиих Андреев, Ольг, Сергеев, Анн, Татьян, Иванов… И только в одной записке значилось: «Во здравие рабов Божьих Давида Григорьевича, Льва Михайловича, Вениамина Борисовича, Цили Моисеевны, Сусанны Генриховны, Розы Соломоновны, Фиры Эдуардовны, Галины Адамовны…»

Самого себя скромный податель записки вписать почему-то постеснялся.

Дмитрий ИЛЬИН
Имена изменены
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №29, июль 2016 года