У нас было множество животных. Коты жили всегда, но кроме них моё детство скрашивали ещё и хомячки.

Один, экстремал-суицидник, отчаянно любил лазать по клетке и проделывал нешуточные кульбиты на жёрдочке, пока не сорвался в «пропасть».

Другой, Робинзон Крузо, сбежал и три месяца проживал в невероятно захламлённой кладовой, питаясь чем бог пошлёт, а именно – сахаром из мешка и картошкой. Обнаружен был чисто случайно. Однако за эти три месяца так страстно и неудержимо полюбил свободу, что умудрился сбежать ещё раз.

Третий хомяк тихонько уходил по ночам, проникал в другую комнату, пожирал рассаду (дело было весной), после чего возвращался обратно в клетку и запирался изнутри на засовчик. Долго не могли понять, почему же чахнут и погибают такие хорошие перчики и помидорчики, пока однажды хомяк не обожрался и не заснул прямо на месте преступления.

Потом у нас был попугай, которого изловили в летнем лесу. Даже в яркой густой зелени он выделялся оперением, а также криком, не свойственным местным птицам. Мой отец, пробираясь по лесу с дровами, узрел это чудо и каким-то образом умудрился изловить с помощью рубашки. Попугай, конечно, был нами принят, обласкан и увезён в город.

Кеше выделили клетку, придумали для него жёрдочку и стали приручать к дому. Примерно через неделю выпустили поразмять крылья, полетать по квартире. Тут-то он и показал свой истинный нрав.

Моя мать увлекалась разведением цветов в горшках. Диковины в нашем доме не росли, но всякие алоэ и папоротники радовали приятной зеленью. На эту зелень попугай и нацелился. Он садился на ветку и принимался раскачивать её на манер качелей. Качаться получалось не более пяти минут, потом ветка просто обламывалась. Встряхнувшись, пернатый змей враскачку шествовал к следующему растению, и птичий вандализм возобновлялся. Мы не сразу заметили, а потом не сразу поверили в такое коварство. Когда кинулись, большинство цветов напоминали ободранный веник.

Необходимо было принять волевое решение, и оно было принято. Кеша отправился жить на балкон до осени, так как спокойно в клетке ему не сиделось – он жаждал свободы и громко об этом сообщал всем и каждому. Постепенно попугай смирился с ситуацией, и мы стали его выпускать. Однажды он почувствовал тягу к одиночеству и бросил нас на произвол судьбы.

Вспоминается мне кот Бармалей, привезённый нам в подарок из Одессы. Хорошенький едва научившийся ходить котёнок с ярким южным окрасом пару месяцев вызывал только умиление. Но потом он немного подрос, и вдруг оказалось, что характер у кота не ахти. О том, что он царапался и кусался, я даже вспоминать не буду – это делают все коты, ничего любопытного в этом нет. Вопрос в том, как он это делал.

Иногда создавалось ощущение, что Бармалея вырастили цепные злые собаки. Никогда не видела, чтобы не особо крупный кот преследовал человека и кусал его, повиснув на ноге, как бульдог. Вскоре все соседи в нашей девятиэтажке знали, что в лифт с Бармалеем заходить нельзя.

Каждый день я выгуливала кота на обширном пустыре возле дома, и потом он категорически отказывался возвращаться в квартиру. Кое-как мне удавалось занести Бармалея в подъезд. Там он успокаивался и начинал ждать лифт.

По лестнице кот не ходил вообще – пятый этаж как-никак. Если я сама вызывала лифт, на душе было спокойно. Но случалось, в кабине уже находились бедолаги, которые не знали, что поджидает их внизу. А поджидал их Бармалей, которому отчаянно нравилось кататься в лифте. При этом на него нападало радостное бешенство – в лифте он прыгал по стенам и пел. Кабина раскачивалась и трещала. Если около стены стояли люди, кот ничуть не смущался – прыгал по людям.

Инстинкт самосохранения – один из самых мощных у человека. Поэтому я предупреждала соседей, чтобы они с нами не ездили. Я бы с радостью пропустила вперёд и старушек, и мамочек, и просто уставших после работы граждан, но, как сказано выше, кот неудержимо ломился в лифт и выходил только на своём этаже. Если лифт приезжал уже с людьми внутри, кот сердился. Он не выпускал их из кабины и надвигался на них с боевым кличем, грозно щетиня хвост. Бедняги загораживали колени сумками и умильно говорили: кис-кис. Кот бесился ещё больше – он не любил фамильярностей. Аккуратно, бочком люди бежали с поля боя, и Бармалей заводил победное соло. В такие моменты его прыжки делались ещё выше и агрессивнее.

Когда приходили гости, мы во избежание недоразумений запирали кота на балконе.

Два года он терроризировал домашних, пока наконец не начал гулять самостоятельно – где хочется и сколько хочется. После этого поутих и подобрел.

В наши дни в доме обосновался крымский кот Бублик. По пути на работу я постоянно прохожу через небольшой дворик, окружённый пятиэтажками. Не знаю почему, но подобные строения всегда густо заселены котами. В девятиэтажках их намного меньше. Этот дворик уже пять лет поставляет мне домочадцев.

Однажды я заметила там коробку с тремя котятами. Два дня думала, что делать. Два кота у меня уже проживали. Наконец было принято судьбоносное решение забрать одного бродягу себе – так сказать, подарить будущее хоть одной душе. Вместе со свекровью пошли выбирать. Я питаю страсть к чёрным котам, а там как раз было два чёрных и один пепельный. И вроде бы всё понятно. Но тут вмешалась свекровь, и мы взяли пепельного.

Два дня животное, и без того не страдавшее худобой, отъедалось за весь кошачий выводок. После чего превратилось в шарик пепельно-белого окраса. Мы сообща подумали и назвали его Бубликом, потому что шаровидное нечто колесило по дому так быстро, что из-под боков не было видно лап.

Котёнок действительно получился на редкость красивым и два месяца буквально купался в ласке. Но вот кот немного подрос. Нет, он не стал злым или некрасивым. У Бублика выявилась самая настоящая шизофрения, иначе я это назвать не могу. Две личности, жившие в коте, периодически дрались между собой. Выигравшая сторона неизменно занимала лидирующее положение на несколько недель или месяцев.

Всё началось с приёма ванны. Конечно, вы понимаете, что ванну принимал не кот, а его хозяин. Бублик, который уже пятьдесят раз наблюдал, как туловище человека скрывается под водой, на пятьдесят первый запаниковал. Сначала он звал на помощь. Если бы в глухом таёжном лесу кто-нибудь так громко и истерично кричал минут десять, уже давно прилетел бы вертолёт со спасателями. Однако Бублику на выручку никто не бросился. Поэтому кот принял самостоятельное волевое решение и кинулся спасать человека в одиночку. Как одинокий Атлант, держащий небо на своих плечах, как Прометей, страдающий за своё благородство, Бублик в одиночку решил вычерпать море. В смысле выпить ванну.

С отчаянным криком он запрыгнул на бортик и принялся лакать горячую воду, захлёбываясь и задыхаясь. Прошло пять минут. Бублик продолжал свою спасительную миссию. Он раздулся, как булочное изделие, благодаря которому получил своё имя. Весь был окутан горячим паром, осевшим на шерсти маленькими капельками, ему было жарко, но он не сдавался. Кровь победителей горячила его жилы и толкала на подвиг до тех пор, пока вода в брюхе не перевесила и он не рухнул в так и не выпитую ванну.

Кота вытерли, обсушили и забыли об этом конфузе. Но Бублик забыть не смог, и поэтому, когда ванну набрали в очередной раз, история повторилась. В течение месяца невозможно было нормально искупаться, а если учесть, что в нашей ванной вместо двери висит шторка, станет понятно, что Бублика ничто не могло остановить. В итоге пришлось закрывать его в спальне. Там он успокаивался и засыпал.

Через месяц светлая личность Бублика победила злого антипода и инциденты с ванной прекратились. Но светлой стороне недолго удавалось удерживать позиции. Через пару недель у кота случилась паранойя. И вот как она проявилась.

Завидев меня или мужа, Бублик понимал, что жить ему остаётся недолго, и с криками и стонами пытался убежать. Два дня он улепётывал, едва кто-то из нас выходил во двор. Стало понятно, что нужно каким-то образом кота отловить и накормить, потому что он за пару дней беготни вконец исхудал. Пришлось разработать хитрый план, в результате Бублик был пойман и помещён в дом, где паранойя отступила. Он опять всех полюбил и никого не боялся. Нормально поел, отоспался и попросился на улицу. Конечно же, был выпущен со спокойной душой.

Но к вечеру выяснилось, что на улице неведомая болезнь вновь завладела Бубликом. Мало того, что он всех боялся, он ещё сделался намного изворотливее, отловить его стало проблематично. В общем, с паранойей мы боролись недели две. Потом она ещё несколько раз повторялась.

Но апогеем стали его драматические способности. Страсти по Бублику значительно превосходили страсти по Гамлету. А началось всё с применения банальных антигистаминных средств или, в простонародье, глистогонки.

У нас в доме тогда проживали три кота и две собаки. Соответственно, глистогонить нужно было всех одновременно. Для этого я обычно беру фарш или мягкую колбаску, втыкаю туда таблетки и даю всем сразу. Хитрость в том, что в плане еды животные друг другу не доверяют, поэтому продукты проглатываются на раз, чтоб никто не отобрал.

В тот раз у меня был крабовый салатик. Я разложила лекарства и перед каждым из животных поставила по тарелочке. Обрадовались все, кроме Бублика – такая щедрость с моей стороны показалась ему подозрительной. Когда перед котом появилась миска с салатом, драматический герой, который жил в коте, решил, что настало его время. Бублик закатил глаза и в прямом смысле упал на пол. Да так реалистично! Многие животные в случае опасности притворяются мёртвыми, но я впервые видела это своими глазами. Подвинула тарелку ещё ближе, но Бублик притворился ещё правдоподобнее. Стало понятно, что мой номер не пройдёт.

Весь день мы боролись с упрямым котом. Закрывали его вместе с салатом в отдельной комнате, надеясь, что крабовые палочки его соблазнят. Постоянно подсовывали злополучную миску. Но он опять падал замертво, периодически кося глазами по сторонам. Короче говоря, Бублик выиграл этот раунд. А главное, его актёрское мастерство было так велико, что нам становилось страшно.

Когда салат наконец выкинули в мусорное ведро, Бублик ещё немного полежал, потом встал, как будто ничего не произошло, и, как пишут в романах, ушёл в закат. Судя по гордой походке, в его ушах звучали продолжительные аплодисменты.

Бублику уже два с половиной года. Он по-прежнему симпатичный и очень странный. Всё так же живёт в нашем дворе, и о нём ещё многое можно рассказать. Например, как он умудрился потеряться за три дома от собственного. Или как воспылал любовью к нашей овчарке, но без взаимности. Но об этом как-нибудь в другой раз.