Но сначала предыстория. Продавать картошку за копейки сельские жители не желали. Закупать же её по 4 рубля, а реализовывать по 5 было невыгодно, учитывая транспортные расходы и поборы ГАИ. И заработала система бартера. Например, в сентябре арбузы на бахче можно было оптом приобрести по 70 копеек за килограмм. В деревнях их меняли из расчёта два килограмма арбузов на килограмм картофеля. Получалось, что картошка обходилась в 1 рубль 40 копеек, и её выгодно было продавать по 5 рублей.

Для обмена нужны весы. У нас с партнёром были напольные, очень удобные. Правда, каждый селянин горел желанием взвеситься: люди проверяли, не врут ли весы. Ну даже если врут? И картофель, и арбузы ведь взвешиваются на одних и тех же весах. Нет, каждый норовил взгромоздиться на хлипкую конструкцию с беспомощно бегавшими стрелками. Отказывали мы только полным людям: максимальный вес, который показывали весы, – 100 килограммов. Поэтому крупным товарищам говорили: «Извините, но не ломайте нам орудие производства».

А теперь собственно история. Александр Иванович был худым, на вид килограммов 75, максимум 80. И мы ему разрешили: мол, взвешивайтесь. Мужчина встал ногами, обутыми в шлёпанцы, на металлический корпус весов, и стрелка, беспомощно звякнув, упёрлась в последнее деление.
– Вот же чёрт! – выругался я, с досадой махнув рукой. – Сбились, бывает. Сейчас поправлю.

Но весы продолжали шалить. Они упорно доходили до отметки «100» и на ней останавливались, так как следующего деления не существовало. После пятой попытки я заподозрил неладное. Мужчина лукаво улыбался.
– Это фокус такой, – объяснил он. – Я вешу сто три килограмма, а в молодости доходил до ста семи, хотя, как видите, далеко не здоровяк. Почему так – для меня и самого загадка. Это перед армией обнаружилось, когда измеряли вес и рост.

Мы познакомились. Александр Иванович был готов обменять два мешка картофеля на арбузы. Мешки лежали в сарае, во дворе дома, напротив которого мы остановились.

В сарае меня ждал ещё один сюрприз: в нём стояла «Победа». Заметив, что я с любопытством рассматриваю ретроавтомобиль, Александр Иванович покачал головой.
– Не на ходу, уже три года отдыхает – полетела одна запчасть. И так больше тридцати пяти лет отъездил.

Как раз незадолго до этого я готовил для газеты материал о старых машинах и был в курсе, что в 50-е годы «Победа» стоила 16 тысяч. Зарплата квалифицированного рабочего в то время была 400–500 рублей в месяц. Мой дед по материнской линии получал 700, но он являлся уникальным слесарем самого высокого разряда, таких на заводе было всего трое. Вот он мог бы накопить на «Победу». А в колхозе заработки намного меньше. Отец рассказывал, что трудодень стоил 6–7 рублей. И если бы рядовой колхозник расшибся в лепёшку и выработал 300 трудодней, то за год получил бы чуть больше 2 тысяч.

Я поинтересовался у Александра Ивановича, кем же он был в колхозе, если смог заработать на «Победу»? Тот усмехнулся.
– Правильно мыслите. Я был обыкновенным скотником и мечтал купить «Победу». А на колхозные заработки на велосипед копил бы три года. Но нашёл способ, как мечту приблизить: заключал пари и выигрывал.
– А на что спорили?
– На свой вес.

По словам Александра Ивановича, раньше к пари относились серьёзно. Если спорили не шутейно, то приглашали свидетелей, которые следили, чтобы проигравший рассчитался с победителем.

Александр Иванович стал посещать деревенские свадьбы. Село жило бедненько, но на свадьбах не экономили, деньги там крутились. На незнакомого человека на таких торжествах внимания не обращали: жених был уверен, что это родственник невесты, а невеста думала, что парнишка – из жениховой родни. Главное, поймать момент, когда гости хорошо поддали, но ещё не перепились, и перевести разговор на свой вес, мол, во мне больше ста килограммов, и я готов спорить, что это на самом деле так. На сто рублей. Слабо?

– Трудно было только в первый раз, – Александр Иванович вспоминал с удовольствием. – Потом я просто показывал деньги. Вынимал из кармана пару сотенных бумажек, и всегда находился гость, у которого загорались глаза при виде купюр и который желал облегчить карман подвыпившего дурня. Тут же заключалось пари, мы шли на колхозный двор, где имелись большие весы для взвешивания зерна, сверхточные. И тут выяснялось, что вешу я сто семь кило. Умник сам выкладывал деньги. Потом главное – добраться с выигрышем до дома.

Трижды Александра Ивановича ловили, били и грабили, после третьего раза он купил мотоцикл. Это отодвинуло исполнение мечты на несколько месяцев, но зато теперь он всегда удирал от преследователей. Перед тем как идти на свадьбу, Александр Иванович находил в деревне бабулю, просил её присмотреть за мотоциклом и вручал пару рублей. Старушка и рада подработать.

Мотоцикл пригодился Александру Ивановичу, когда по району поползли слухи, будто ходит по свадьбам один жулик, заключает странное пари на крупные суммы и всегда выигрывает. Пришлось выезжать за пределы района.
Но мечту свою он всё-таки осуществил, купил «Победу».

– А как же милиция? – спросил я. – Они разве не обратили внимания, что у рядового скотника появился крутой автомобиль стоимостью шестнадцать тысяч рублей?

– Ещё как обратили! День я поездил по деревне, а назавтра ко мне заглянул участковый: мол, откуда машина, колись! Банк, что ли, ограбил? Я ему честно рассказал, как заключал пари и выигрывал. Ни под какую статью уголовного кодекса мои действия не подпадали. Милиционер не поверил: «Не вешай мне лапшу на уши. В тебе максимум семьдесят пять килограммов. Я говорю: «Спорим! Если вешу меньше центнера, отдаю тебе свой мотоцикл. А если во мне больше ста, тогда твой пистолет – мой!» У участкового глаза вспыхнули, как вспыхивали у парней на свадьбах - наверное, представил, как мчится на моём мотоцикле. Заключили пари. Когда милиционер понял, что проиграл табельное оружие, то побелел. Но я уже подготовился к такому раскладу, поэтому сказал ему: «Пистолет пусть будет у тебя. Считай, что сдал его тебе в аренду на неопределённый срок. Взамен будешь затыкать рты всем, кто усомнится, что я честно заработал «Победу». А мотоцикл тебе продам за треть цены». В общем, участковый стал, как сейчас говорят, моей крышей. Кстати, из-за автомобиля я поздно обзавёлся семьёй, в тридцать лет с копейками. А зачем жениться, если в нашей деревне, да и в соседних тоже, все девки были мои? У меня единственного личный легковой автомобиль. Но однажды родители таки припёрли к стенке: «До каких лет будешь по бабам шляться? Пора остепениться. Это последний твой холостяцкий год!» Родителей я очень уважал и перечить им не посмел.

Так, беседуя, мы подошли к нашему КамАЗу. Александр Иванович взял мешок с картошкой весом 40 килограммов и легко, словно футбольный мяч, зашвырнул его в кузов. То же самое он проделал и со вторым. И только тогда я поверил, что в нём сто кило, – тяжёлые мешки Александр Иванович бросил, словно атлет. А до того всё равно сомневался, несмотря на наши весы и его рассказ.