– Александр, чем актёрские семьи отличаются от других?
– Разве что терминологией. Профессия родителей влияет на жизненный уклад семьи, хотя в корне ничего не меняет. Даже самая романтическая профессия сталкивается в семье с бытом, и всё становится как у всех. Но есть и особенность. Благодаря творчеству жизнь становится более наполненной. Оно помогает бороться с передрягами, как антистрессовая игрушка, – порвал бумажку и выместил на ней свою ярость. Мои родные – люди с интереснейшими судьбами. У них много замечательных друзей и коллег. И их посиделки, в том числе у нас дома, никогда не превращались в серую бытовуху. Всегда звучали песни, стихи, велись интереснейшие разговоры об искусстве, гости рассказывали ярчайшие истории из жизни. А поскольку я рос среди таких людей, это не могло не повлиять на мою судьбу.

– Правда ли, что ваша семья глубоко верующая?
– У нас православная семья. Правда, с разной степенью погружённости в обрядовую жизнь. Но не это важно, главное, что знакомство с собой через Бога может уберечь человека от эгоцентризма, самолюбования, злости, жадности, зависти и глупости. Так с нами и произошло. Эти яды не отравляют нам жизнь.

– Свой дебют на сцене помните?
– Первый раз я вышел на сцену случайно. Это произошло в Театре Маяковского, где работает отец. Тогда в одном из спектаклей в детской роли был занят мой старший брат. Так вот, в тот день мы с ним играли за кулисами в прятки. Брата не могли найти, а ему уже нужно было выходить на сцену. В итоге на сцену вышел я и произнёс его реплику. Разница в возрасте у нас три года, мне тогда было четыре. Спектакль о лете, а я вышел на сцену в свитере и валенках. Потом ещё много играл в этом театре. Например, в «Генрихе IV» отец играл Фальстафа, и мы с братом тоже были задействованы в спектакле. С детства я находился за кулисами, благодаря чему пересмотрел множество пьес. Но всё равно двор, друзья и проказы брали своё.

– Есть ли у вас семейные легенды, традиции?
– Новый год и дни рождения отмечаем вместе. Историй – полно. Жизнь каждого моего родственника – легенда. Не могу выделить что-то конкретное, их тысячи, этих легенд и баек, целую книгу можно написать. Я очень рад, что могу впитывать опыт своих родственников и делиться своим, это бесценно.

– Вы – актёр в третьем поколении. Родственники комментируют ваши работы? Прислушиваетесь к их советам?
– Конечно, оценивают и комментируют! Иногда я прислушиваюсь. Это естественная ситуация, другой я себе не представляю. И тоже обсуждаю с родными и друзьями их работы, это же очень интересно.



– Отец и дедушка повлияли на ваш актёрский почерк?
– На игру актёра влияет всё, не только дед и отец, как в моём случае. Друзья, спектакли и фильмы, которые я видел, подсмотренные жизненные ситуации… Вот почему, мне кажется, я могу играть очень разноплановые роли. Что касается собственного почерка, то сейчас рано о нём говорить. Сначала надо пройти творческий путь, а потом оглянуться, посмотреть, сравнить и увидеть – а был ли вообще какой-нибудь почерк? Возможно, у меня есть свой особенный стиль, но если никто его не видит, кроме меня, то возникнет патовая ситуация.

– Помните, как поступали в Щепкинское училище?
– Конечно, потому что это было обалденное время! Там я познакомился с кучей интересных людей, включая тех, кто не поступил. Общались, смеялись… Кто-то нервничал, кто-то боялся. Но всё это было интересно, а главное – весело.

– Чем запомнилась учёба?
– Не было ни одного скучного дня, каждый день как праздник. Вокруг друзья, много творчества – это очень позитивное, душевное время.

– В школе были примерным учеником?
– Нет. Точка. (Смеётся.)



– У вас своя панк-группа. Чем обусловлен выбор жанра, почему именно панк, а не рок или металл?
– Потому что я не был примерным учеником. (Смеётся.) Хотя на самом деле многие примерные ученики тоже слушали металл или хард-рок. Когда я рос, меня окружала тяжёлая музыка. Мне она нравится. И все, кого я знал, слушали такую музыку. Люблю классные треки вне зависимости от направления, просто в тяжёлой музыке классных треков больше. В любом стиле есть такие композиции, которые не могут не зацепить. Панк мне нравится, потому что он всегда находится в движении. Все музыканты этого жанра – очень интересные, со своими нестандартными жизненными путями. И они настолько настырные по жизни, что диву даёшься, – просто непробиваемые!

– Почему группа называется «План Ломоносова»?
– Название мы сочиняли в кабаке. Но в тот вечер не выпивали. Пили чай и думали, как назвать коллектив. Это был запоминающийся вечер, поскольку нет ничего смешнее, чем выдумывать название группы. Там такие варианты проскакивали! И всё с шутками-прибаутками. Как только было придумано название «План Ломоносова», мы долго смеялись. Поняли, что это очень бодрое и волевое название.

– Кто пишет тексты?
– Я, но в песнях альбома «Облако в штанах» тексты писал Владимир Маяковский. (Смеётся.)



– Последний альбом записан именно на его стихи. Насколько вам близок этот поэт?
– После нашей работы с его поэмой «Облако в штанах» он стал, можно сказать, родным. Мы изучили биографию Маяковского, узнали о времени, в котором он жил, читали его стихи, поэмы, пьесы, смотрели документальные фильмы и передачи. Многое, конечно, уже забылось, но ощущение близости осталось. Хотя к нему сложно приблизиться, это огромный поэт. А его поэма привлекла своим ломаным ритмом, что позволяет мелодии, которую мы наложили на текст, быть разнообразной и необычной. Надеемся, в нашем исполнении поэма выглядит объёмно и вместе с тем легко.

– Восьмого декабря у вас концерт в Москве, который вы представляете как уникальный. В чём уникальность?
– Мы будем играть только поэму «Облако в штанах» от начала и до конца, это два отделения. Будут использованы видеоинсталляция, трёхмерная проекция, трёхмерная голограмма. То есть музыка, свет и куча спецэффектов. В таком виде «Облако в штанах» никогда нигде не представляли, так что событие намечается уникальное. Первое в мире подобное прочтение этого произведения. Проекции будут окружать зрителей со всех сторон.

– Ваши кумиры в мире музыки?
– Их у меня нет, в полном соответствии с заповедью «не сотвори себе кумира». Просто нравится музыка некоторых исполнителей. К тому же я сам музыкант, все они для меня – коллеги. Но только не соперники, соперников ни в ком не вижу. Это очень помогает, потому что если в каждом видеть конкурента, то можно до сорока не дотянуть. Я слышал такое количество гениальных музыкантов, что считаю бессмысленным записывать кого-либо в абсолютные лидеры. В школе фанател от групп «Эксплойтед», «Нирвана». На очень плохой кассете слушал «Гражданскую оборону». Потом в армии узнал и полюбил других исполнителей. Нет у меня кумиров, есть благодарность всем музыкантам, которым удалось меня зацепить.

– Вы снялись в фильме «Таинственная страсть» в роли поэта Роберта Рождественского. Сходство и впрямь поразительное. Расскажите, пожалуйста, о работе над ролью и самом фильме.
– Сценарий основан на одноимённой книге Аксёнова «Таинственная страсть». Это роман о поэтах-шестидесятниках. Сценарий написан прекрасно, что тоже очень вдохновляет. Когда готовился к съёмкам, искал, что у нас с Рождественским общего. Оказалось, немало! Я тоже играл в баскетбол, занимался боксом, тоже бывал в Индии. Поскольку у меня панк-группа, я тоже пишу тексты к песням, так что могу предположить, отчего в голове у человека возникают стихи. И посиделки творческих людей мне знакомы. Плюс, конечно, я учил стихотворения Рождественского и размышлял о нём как о человеке. У людей того времени был очень широкий кругозор. Наши герои – литераторы, которые обладали обширными знаниями. И я старался фокусироваться не на чём-то одном, а иметь как можно более широкое представление об этих людях и той эпохе.

– Расскажите какой-нибудь запомнившийся случай на съёмках «Интернов».
– Их было очень много. Все пять лет съёмок – один сплошной запоминающийся случай. (Смеётся.) Трудно что-то выделить. Чего только не было на площадке – и смешного, и печального, и трогательного. Это целая жизнь! И потом, не хочется рассказывать без согласия коллег, вдруг ненароком задену кого-нибудь. Так что пусть то, что осталось за кадром, – останется за кадром.

– Не все знают вас как лидера панк-группы и актёра театра, а вот как интерна Семёна Лобанова знают все. Наверное, обидно быть для большинства зрителей Лобанычем?
– Наоборот. Я сделал свою работу настолько круто, что люди до сих пор не могут в себя прийти – путают телевизионную реальность с действительностью. Значит, я молодец. А то, что многие не знают о другой моей деятельности, – так зритель не обязан интересоваться, чем ещё занимается актёр. Хотя есть те, которые интересуются, и это, безусловно, приятно.

– К слову, о других работах. Широкий зритель почти не знаком с вами как с театральным актёром…
– Всё правильно! Я уже давно не работаю в театре. Но обязательно ещё выйду на сцену в качестве актёра.

– Вы служили в Театре Российской армии. Чем запомнился этот период?
– Там было весело. Мы долго собирали огромнейшие декорации, потом играли спектакль, а потом долго эти декорации разбирали. В театре у меня было семнадцать спектаклей в месяц. Это интересно – существовать в довольно разнообразном материале. А до театра я играл в выпускных спектаклях института. Это было классно, мне очень нравилось! Играл главные роли в «Беге», «Безымянной звезде», «Грозе». Там всё было как-то камерно, по-домашнему, и все студенты горели жаждой деятельности.



– Есть желанная роль?
– Такой не существует. Никогда не было персонажа, которого бы я непременно хотел сыграть. Многие артисты мечтают о заветных ролях, а мне интересно всё. Трепетно отношусь к тому, что делаю. И это главное. Независимо от того, что получается на выходе. Ведь вкусы у людей разные, какая-то роль может не оправдать ожидания. И не нужно забывать, что помимо тебя в производстве участвует ещё много людей. Люблю все свои роли и ни одну из них выделить не могу.

– Хотели бы стать режиссёром? Снять свой клип, фильм?
– Для этого нужно как минимум окончить институт или хотя бы Высшие режиссёрские курсы. И должна быть идея, которой ты горишь. А просто хотеть снимать кино – это мыльный пузырь, разговор ни о чём. Хотя мы снимаем клипы для нашей группы – получается, всё-таки выступаем в роли режиссёров. Кстати, мы с ребятами заканчиваем работу над клипом на песню «Фотопанк». Он собран из высококачественных фотографий, их больше шести тысяч! Такой объём фото, показанный за три минуты, создаёт эффект видео. Это было интересно и необычно.

– В каких ещё ролях мы вскоре вас увидим?
– В следующем году выйдет фильм «Коловрат». Зимой должен появиться фильм «С пяти до семи». Он уже ездил на фестивали и на «Амурской осени» взял Гран-при. Это необычный, интересный фильм, но на любителя. Летом я снимался в комедийном сериале «Старший по мафии». Результата пока не видел, но работать было приятно.

– Вы не собираетесь оставить актёрскую карьеру, стать только музыкантом?
– Нет. Этот путь я давно выбрал, зачем с него сходить? В нашей профессии можно копаться бесконечно. Она необъятная! Думаю, я не из тех людей, которые, достигнув какого-то предела, говорят: ну вот, я всё понял, дальше мне неинтересно. Есть такие занятия, вроде игры в шахматы или преферанс, где можно развиваться всю жизнь и нет предела совершенству. Актёрская профессия – такая же. Она даёт возможность делать классные вещи, сохраняя при этом свою индивидуальность. И ограждает тебя от агрессии внешнего мира. Все неприятности просто рассыпаются, когда наталкиваются на актёра, погружённого в свою работу. Актёр счастлив в своём творчестве, и все остальные заботы отходят для него на второй план. Всем людям одинаково тяжело живётся. Но ничто не может ранить актёра так сильно, как его профессия. Она круче и жёстче, чем все бытовые передряги. Поэтому ничего менять не хочу.