СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Алёна Бабенко: Вот тогда я первый раз взяла в руки наган
Алёна Бабенко: Вот тогда я первый раз взяла в руки наган
05.12.2016 16:53
Алёна Бабенко«Если ты слушаешь свой внутренний голос, доверяешь интуиции, то всё идёт как надо», – призналась заслуженная артистка России Алёна Бабенко. Сегодня она одна из ведущих актрис Театра «Современник», а славу ей принесла главная роль в фильме «Водитель для Веры» Павла Чухрая.

– Алёна, у вас театр сейчас, наверное, на первом месте – сразу две премьеры в новом сезоне «Современника». Но всё-таки начнём с кино – ведь именно оно сделало вас знаменитой, не так ли?
– Да, это правда. Театр пришёл в мою жизнь не сразу – после окончания ВГИКа я была актрисой кино.

– С чего началось для вас кино? Был фильм, который поразил ещё в юности?
– Для меня кино началось с фильма Родиона Нахапетова «О тебе», где героиня Веры Глаголевой не умела говорить, только пела, при этом понимала язык птиц, рыб, зверей. Это было сообщение о каком-то другом мире, где человек не разговаривает, однако слышит то, что не дано слышать другим. Но как только она заговорила, все звуки того мира пропали. Для советской кинематографии – невероятная, даже мистическая история. После этого искусство кино для меня стало каким-то необыкновенным явлением, рассказывающим о внутреннем состоянии человека. Так что мне в кино всегда интересно то, что в нём можно перейти некую грань.

– И вам это удалось передать в картине Павла Чухрая «Водитель для Веры». После съёмок вы уже понимали, что хорошо сделали свою работу?
– Нет, абсолютно этого не знала. Поскольку это была первая большая и сложная роль. Мы снимали картину два года, ездили в экспедиции, и всё происходило сложно, мучительно. Моя героиня немногословна, совершенно противоположна мне по выразительности. Я вообще человек подвижный, и руки, и глаза, и всё тело у меня в движении. Иногда это на пользу, иногда нет, но я ничего не могу с собой поделать. А Вера, моя героиня, – человек довольно скованный, с комплексами, так что мне не разрешалось быть собой. Во время съёмок картины «Водитель для Веры» режиссёр пресекал все мои попытки сделать что-нибудь помимо его воли, так что я была очень не уверена в своей работе. Казалось, что моя героиня получилась такой скучной… После съёмок думала: наверное, я плохо сыграла, ведь ничего своего не выразила. Не возникало ощущения актёрской победы.

– То есть многочисленные призы и награды в 2004 году за эту роль вас удивили?
– Даже предположить не могла, что получится такой резонанс. И это было для меня странно. Приятно, но странно. Не скажу, что испытала феерический восторг. Может, ещё и потому, что это случилось в начале карьеры. Когда получаешь серьёзный приз, едва начав свой творческий путь, то ещё не осознаёшь всей его важности. Вот если бы я сейчас получила такую награду, то было бы больше радости, потому что уже понимаю суть профессии, знаю ей цену.

Алёна Бабенко– Вы снимались в картине «Экипаж», которая прошла с огромным успехом. Что больше всего запомнилось со съёмок в этом фильме?
– Сам процесс съёмок. Потому что такого грандиозного масштаба я не видела нигде. Когда режиссёр картины Коля Лебедев предложил роль, мне было совершенно неважно, что это всего лишь эпизод. Я с удовольствием согласилась. Понимала, что фильм «Экипаж» – это определённый жанр, там нет драматических ролей. Мы снимали очень долго, даже не помню, сколько у меня было съёмочных дней – то ли двадцать, то ли тридцать. Снимали под Москвой, в Жуковском, и в Крыму. Поражала масштабность проекта: всё горит, воспламеняется, взрывается на твоих глазах… Холодище был, а нас обливали пеной. В общем, во всех смыслах сложные съёмки. И если бы не человеческое тепло и любовь Коли Лебедева – не знаю, как бы мы всё это выдержали. Мы к нему липли, как к батарейке. Я думала: как его хватает на всех нас при таком размахе? Колина личность нас всех объединяла.

– Почему сейчас всё чаще берутся за ремейки старых советских фильмов, как вы думаете?
– «Экипаж» Александра Митты был знаковой советской картиной – первый фильм-катастрофа. Поскольку сейчас в мире много жанрового кино, то почему бы нам не сделать такой же зрительский фильм, который не только про взрывы и катастрофы, но ещё и про людей?

– Недавно вы снялись в телесериале «Мурка» о криминальной Одессе двадцатых годов. Что за роль у вас там, можете рассказать?
– Я играю комиссара ГПУ по имени Соня, Софья Гертнер. Меня засылают в Одессу, чтобы раскрыть банду. Было интересно уже потому, что я первый раз в жизни надела галифе, форму, взяла в руки наган, в зубы – папиросу, и это было здорово. Много раз меня пытались одеть в милицейскую форму, но не было интересных сценариев, а тут я сделала это с удовольствием. Не знаю, правда, что в итоге получилось. Я пыталась кое-что читать о своей героине, у неё есть реальный прототип. Но мы не стали брать его за основу роли. Так что я всё сочиняла. Важно было передать, как она ведёт себя в предлагаемых обстоятельствах. Что это за человек, как чувствует себя в ГПУ такой ценный кадр, которого всегда посылали на сложные задания. Где она только не была, даже отсидела, но при этом сохранила женственность. В жизни моей героини есть не только служба, но и любовь, трагедия. Возлюбленного убили буквально у неё на глазах, и она пытается заглушить в себе женское начало, чтобы закрыться от всех, практически стать мужчиной.

– Из некоторых ваших высказываний стало понятно, что вы любите режиссёра Ларса фон Триера.
– Да, однажды я написала ему, что хочу у него сниматься. Мне пришёл ответ, что он не нуждается в русских артистах. Очень люблю фильм «Рассекая волны», недавно снова его пересматривала. Главная героиня этой картины близка моей героине в спектакле «Поздняя любовь», как я её понимаю.

– Вы говорите о недавней премьере спектакля по пьесе Островского. Критик Добролюбов закрепил за ним славу певца «тёмного царства». Неужели и сегодня тема «тёмного царства» актуальна?
– Моя героиня Людмила – это такой представитель сил добра, «луч света в тёмном царстве», так я её для себя определила. Она никого не осуждает, никого не ревнует. Безраздельно полюбила человека – и кого? Пьяницу и мота. Такая любовь, дикая и даже безрассудная с обывательской точки зрения, когда человек готов отдать всё, – она раздвигает пространство для тех, кто находится рядом. Возможно, эта любовь уводит людей в какой-то другой мир. Я так придумала свою героиню. У неё душа детская, тогда как другие эту детскость растеряли. Живут мелкими страстишками, в погоне за деньгами.

– Надеюсь, на этот раз вы довольны своей работой?
– У меня никогда не бывает такого ощущения, особенно вначале, когда идут премьерные показы. И только когда проходит время, когда я начинаю чувствовать не только свою роль, но и весь спектакль, тогда могу сказать, что сделала правильно, а что – неправильно. Я очень сомневающийся человек. У меня комплекс двоечницы, скажем так.

alt

– Вы как будто не собирались становиться актрисой. Учились на факультете прикладной математики Томского университета, но вас пригласили на пробы в фильм «Цареубийца» Карена Шахназарова. Как это случилось?
– Для съёмок в фильме агенты ездили по всей стране, искали девушек на роли дочерей царя. Ассистент режиссёра приехала в Томск и пришла к нам в Дом учёных, где я занималась в театральной студии. Нас попросили принести фотографии, и по фотографиям отобрали меня, предложили пройти пробы на роль Анастасии. Я поехала в Москву. Было так радостно, что воспринимала всё происходившее как приключение. Олег Иванович Янковский, Малкольм Макдауэлл, знаменитый режиссёр Карен Шахназаров… Мы едва познакомились, а я уже разговаривала с Олегом Ивановичем так, как будто мы с ним сто лет друг друга знаем. На пробах очень старалась понравиться. Было весело и радостно сидеть за столом и изображать младшую дочь Николая Второго. Задание было простое – пить чай. А я не могла просто пить чай, мне надо было общаться, просить передать печенье. Не думала я тогда об актёрстве как о профессии, было просто интересно. Запомнила, как однажды мы сидели с Макдауэллом вдвоём в пустой гримёрке, правда, присутствовала ещё и переводчица. Болтали, он спрашивал, откуда я, чем занимаюсь. А потом сказал, что я стану знаменитой актрисой. Но это я тоже не восприняла всерьёз. Было приятно, не более того.

– Пробы не прошли, в картину вас не взяли. И вы уехали в Томск, учиться математике дальше?
– Да, продолжала учиться. Потом в Томск приехали представители Школы-студии МХАТ. Они тоже ездили по стране и набирали студентов. Это был год, когда в Школу-студию поступали Евгений Миронов, Владимир Машков. Нужно было прочесть басню, стихи, прозу. Отобрали меня. В результате я снова приехала в Москву. У подружки взяла голубое в клетку платье с оборками, надела розовые туфельки. Но в этот раз я зажалась, совершенно скукожилась. И мне снова сказали: возвращайтесь в свой Томск.

Алёна Бабенко– Однако вы тогда поняли, что это были подсказки судьбы и что вам суждено стать актрисой?
– Может быть, не сразу, но в какой-то момент ощутила, что пора бы уже принять то, что мне предлагают. Ведь у нас есть интуиция. Что это такое, никто не знает – некие смутные мысли, которые вдруг возникают. Например, когда вспоминаю о ком-нибудь, то сразу ему звоню и выясняется, что близкие люди тоже только что обо мне подумали. Для меня это прямое доказательство присутствия в нас внутреннего голоса. И я заметила: если ты слушаешь этот голос, то всё идёт как надо.

– В итоге в Москву вас привёз любимый мужчина, и вы стали просто мужней женой, не так ли?
– Со своим будущим мужем, режиссёром Виталием Бабенко, я познакомилась в Томске и переехала в Москву. Потом у меня появился ребёнок, и какое-то время я была домохозяйкой. И всё-таки в конце концов стала актрисой, окончив ВГИК.

– Ваш актёрский путь необычен: пришли в театр из кино. Как правило, бывает наоборот. Как это произошло?
– Хотелось работать в Театре. Сначала Андрей Соколов позвал меня в антрепризу. Мы довольно долго играли спектакль «Койка». А дальше – счастливый случай. Я пришла в Театр «Современник» просто посмотреть спектакль «Три сестры», увидела Галину Борисовну Волчек, которая сидела в ложе. Мы немного были знакомы, пересекалась на каких-то мероприятиях, вот я и решила зайти к ней, посоветоваться. Меня тогда приглашали в другой театр – в хороший спектакль на главную роль. Она сказала: иди. А потом добавила, что хотела бы видеть меня в своём театре, что мне было, конечно, очень приятно. Дальше этого дело тогда не пошло. Но когда я уже готова была начать репетиции в том театре, куда меня звали, неожиданно позвонила Галина Борисовна и предложила ввестись в спектакль «Три сестры». Так всё и решилось.

– В театре «Современник» у вас главные роли сразу в двух премьерах сезона, хотя с 2012 года новых ролей не было. Почему?
– Я пришла в театр в 2008-м и за два года набрала весь репертуар. Было достаточно тех спектаклей, которые у меня уже были, иначе я не имела бы возможности сниматься в кино. А сейчас у меня сразу два новых спектакля. Первый, «Поздняя любовь» по пьесе Островского, уже вышел, а следующий – «Парад» по пьесе Галина в постановке Сергея Газарова. Я репетирую с Михаилом и Никитой Ефремовыми, буду играть их жену и мать.

– А теперь о ваших увлечениях. Как удалось выяснить, у вас их множество. Какое главное?
– Я всегда любила спорт. У меня три любимых занятия – коньки, теннис и балет. Мечтала научиться играть на гитаре, но пока не получается. Начала с укулеле, это гавайский четырёхструнный щипковый инструмент, который я освоила для спектакля «Поздняя любовь». Недавно встала на горные лыжи, но я не фанатик этого вида спорта.

alt

– Значит, фанатик коньков, потому и пошли в «Ледниковый период» сразу на два сезона?
– Я с детства люблю коньки. А почему два сезона? Первый раз принимала участие в сезоне с Ромой Костомаровым, а второй раз – в проекте «Лучшие из лучших», меня пригласили кататься уже с Алексеем Тихоновым. Если ещё раз позовут – пойду, я люблю коньки, со всеми фигуристами из проекта дружу, даже приезжаю к ним на тренировки.

– Ваш сын – кинооператор. Это ваш выбор или он сам так решил?
– Я предложила сыну попробовать. Всегда любила эту профессию. Купила ему фотоаппарат, он начал снимать, потом поступил во ВГИК к прекрасному мастеру Вадиму Юсову, ныне, увы, ушедшему от нас. Вадим Иванович Юсов был моим первым оператором в большом кино. Я снималась в одном из первых своих фильмов, в «Копейке» режиссёра Ивана Дыховичного, а Юсов был оператором. Помню, как он говорил мне, неизвестной артистке: «Деточка, а давайте вот сюда немножко, вот какой хороший свет, вот так…» И такая любовь от него шла невероятная. Ты ещё никто, и звать тебя никак, а тебя любит. Профессионал. Сейчас я всё пытаюсь до сына это донести: люби артистов, девчонок снимай красиво, старайся выставить свет, помогай им. И они будут тебя обожать. Он уже снял много фильмов вместе с женой, она режиссёр-кинодокументалист. Они делают замечательное кино.

alt

– Ваши родители не хотели видеть вас актрисой, в провинции актёрская профессия считается делом несерьёзным. А сейчас что говорят?
– Ну, сейчас-то счастливы и рады. Но всё равно они у меня первые критики. Говорят всё, что думают, никакого снисхождения. Когда приезжают в Москву, обязательно приходят посмотреть на меня в театре. Однажды в спектакле «Время женщин» я вышла на сцену с ногтями, накрашенными прозрачным лаком, просто забыла его стереть. А играла деревенскую женщину. Мама потом спросила: «Лена, почему у тебя ногти были накрашены?» Всё видит!

– Теперь о мужчинах. Я думаю, что мы, женщины, любим тех мужчин, которые любят нас. А вы как думаете?
– Да, я тоже так считаю. Как только нам не хватает любви с той стороны, всё куда-то исчезает. И как бы ты ни мучился тем, что не прав, что виноват, – ничего невозможно изменить.

Расспрашивала
Эвелина ГУРЕЦКАЯ
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №48, декабрь 2016 года