Несколько лет назад наш подъезд существенно обновился. Нет, его вовсе не покрасили, да и старенькие радиаторнные батареи остались на месте. Зато въехали новые жильцы. Много новых жильцов.

Мне такие перемены никогда не нравились. Уходят старые соседи, которых знаешь с детства. Кто-то переехал на новое место жительства, а кто-то покинул уже этот мир. С ними мы всегда здоровалось и мимоходом узнавали самые важные новости. Однажды я поймал себя на мысли, что всё знаю о своих старых соседях – именно из этих коротких сообщений.

«Дима, ты слышал – у Людмилы Ивановны заболела собака? Повезли в клинику. Клещ!»

«У Сергеенко опять запил зять. Как его терпят? Заснул прямо на пороге».

«Воду скоро отключат. Так что мойтесь, пока напор есть».

Однако новые обитатели старых квартир оказались не столь общительными. Большинство из них даже не здоровались. В лучшем случае в ответ на приветствие звучало еле различимое «асть», словно люди боялись выговорить слово «здравствуйте» целиком.

Но хуже всего то, что новые жильцы подъезда отвратительно относились к придомовой территории. Вплотную к дому встали новые «БМВ», «Ауди» и прочие иномарки. А ближе к вечеру, как правило, лучшие места были уже заняты.
Постепенно наш подъезд стал привыкать к скандалам под окнами.

– Это твоё, что ли, место? – орал здоровяк с пунцовым лицом. – Ты его купил?
– Ты чего сюда влез, уважаемый? – парировал спортивный мужичок в модных очках. – Паркуйся в другом месте. Я здесь вчера вставал и сегодня встану.
– Нашёл идиота! Сам паркуйся там, если такой умный! Кто первый встал, того и тапки!
– Вообще-то это моё место, – подключался ещё один тип. – Я старшего по дому уже предупредил, он не против. А вы себе другие присматривайте.

И так почти каждый день – чуть не до драки.

С одним из этих мужиков я был знаком шапочно. Он перешёл с безразличного «асть» на полноценное «здрасьте» после того, как мы случайно столкнулись с ним в дверях детского садика. Наши дети ходили туда, только в разные группы. Но дальше короткого знакомства дело не шло. Мы изредка перекидывались ни к чему не обязывавшими фразами вроде: «Холодно сегодня. Наверное, гулять не поведут». Единственное, что я узнал, – нового соседа по подъезду звали Олегом.

Но однажды всё изменилось.

В тот год, как сейчас помню – в начале декабря, пошёл обильный снег. Да такой пушистый, настоящий – как в детстве. Наутро выросли свежие сугробы приличной высоты.

– Сходи, дорожки выбей, – попросила супруга.
– Ага, – ответил я, отхлебнув чай с лимоном. – Щас, закончу с делами.

«Дела» несколько затянулись. Я выглянул в окно и увидел, как кто-то уже спешит за дом со свёрнутым ковром на плече. «Ну ничего, – почесал я голову. – Оттепели не обещали. Завтра успею выбить».

На следующий день я как примерный муж и семьянин вышел со своими дорожками во двор. Осадки давно прекратились, и местами на сугробах виднелись тёмно-серые квадратные следы от ковров. Но чистого снега вокруг было ещё достаточно, и я развернул боевые действия. Эх, ни один пылесос не заменит свежего снега. А как пахнет потом ковёр, выбитый на лёгком морозце!

Спустя какое-то время возвращался домой и увидел картину, поразившую меня до глубины души. Эти трое баранов, которые никак не могли поделить стоянку для своих крутых тачек, кучковались у подъезда и что-то живо обсуждали, переходя на гомерический хохот. «Ни фига себе! – удивился я. – Ещё вчера были готовы убить друг друга ради парковки. Что же произошло?»

Позже я столкнулся в садике с Олегом.

– Всё растём? – спросил я, вежливо кивнув.
– А куда деваться? – неожиданно улыбнулся Олег. – Как ваш?
– Ничего, всё хорошо. Главное – не заболеть перед Новым годом.
– Это точно, – подтвердил Олег. – У нас в группе осталось семь человек. Опять какой-то новый грипп...

«Что-то он на себя не похож», – насторожился я. А потом всё же спросил:
– Я тут на днях видел вас у подъезда с вашими… оппонентами. Вы что, пошли на мировую?

Тут Олег расхохотался:
– Это не история, а песня. Сам ржал два дня. Сейчас расскажу.

– Тут когда снег выпал, – начал он свой рассказ, – собрался я ковры выбивать. Надел камуфляжную охотничью куртку, взял строительные варежки, плотные, чтобы руки не сбить, и вышел с ковром за дом. Вдруг вижу – этот урод… то есть Лёха… ну, у которого «Ауди» – он этажом выше живёт – выходит, и тоже с ковром! Что делать? Я сделал вид, будто не замечаю. Но сам поглядываю, да и он на меня косится. А на нём вместо привычной дорогой дублёнки полушубок какой-то дедовский и треух. Картина маслом!

Выбиваем, значит, ковры. Молчим, как и подобает уважаемым людям. И вдруг видим – выплывает третий, Игорёк. У которого «бэха». С ковром на плече! Я-то его почти всегда видел в кожаной куртке за тридцать тысяч. А тут хозяин «БМВ» стоимостью в полтора лимона выходит в телогрейке, валенках и шапке-петушке «Олимпиада-80».

– И что же дальше? – не вытерпел я.
– Ну, мы посмотрели друг на друга: уважаемые отцы семейств, солидные люди на крутых иномарках – и вышли в треухах и ватниках мутузить тёщины ковры. Не сговариваясь, начали ржать...
– А как же стоянка? Неужели договорились?
– Да как-то само собой всё разрешилось, – пожал плечами Олег. – Сегодня я на «рыбном месте» стою, завтра – Игорь, потом – Лёша. Знаете, я одно понял. Когда на голове шапка-петушок, на ногах – валенки, а на твоём собеседнике – телогрейка и треух, как-то сразу проще с людьми разговаривать.

Вот так. Оказывается, неплохие они мужики!