СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Мелочи жизни Прикнопить к бумаге солнечного зайчика
Прикнопить к бумаге солнечного зайчика
18.01.2017 20:34
Прикнопить к бумагеНу вот, остались позади, пронеслись, отшумели новогодние праздники. Отбабахали петардами и пробками от шампанского, отзвенели бокалами, отшуршали хвоей и гирляндами, откричали тостами и застольными песнями, отстучали ножами, отзвенели вилками с холодцом и пельменями.

Все домашние события в эти дни разворачивались под непрерывный бубнёж включённого телевизора. Новый год уже и не Новый год без телевизионного фона: его то прибавляют, то приглушают, в зависимости от обстоятельств. А то с криком: «На пятом «Соломенная шляпка» идёт! Обожаю «Соломенную шляпку»!» – переключают канал под протестующие вопли молодого поколения: «Фу, сколько можно смотреть такой отстой!» Это для них отстой, а в нас десятки воспоминаний детства взметнутся, всколыхнутся… Дайте мне, наконец, поностальгировать и окунуться в детство и юность: разве не для этого существует Новый год?

Новый год уже и не представить без «Иронии судьбы», «Служебного романа», «Кавказской пленницы», «Ивана Васильевича», «Джентльменов», очкастого недотёпы Шурика, Труса, Балбеса и Бывалого. И, увы, с некоторых пор – без ремейков этих фильмов.

Любимые оригиналы, сто раз виденные, я смотрю одним глазком, пока хлопочу на кухне. Ничего не попишешь: традиция, ритуал – не нами заведено.

Ремейки выключаю сразу и категорически. Я консерватор и признаю только то, что видела в первом варианте. Без разговоров! Да, не смотрела, не видела, но решительно осуждаю! У меня заранее враждебное, предвзятое к ним отношение, предубеждение к режиссёрской, операторской и актёрской работе. Я знаю, что буду не столько смотреть фильм, сколько под лупой выискивать недостатки, высмеивать, фукать, гримасничать, придираться – зачем меня провоцировать на придирки?

Один знакомый защитник ремейков сказал, что моё поведение напоминает поведение только что вылупившихся гусят. Первый, кого они увидели, – тот их мамка, за ним они доверчиво спешат. Человека увидят – за человеком, собаку – за собакой, кошку – за кошкой побегут, переваливаясь и косолапо загребая лапками.

Дескать, нельзя цепляться за прошлое и зациклиться на однажды увиденном. Существует такое понятие, как новое прочтение классики. Нужно экспериментировать, интерпретировать, оценивать, сравнивать. Но зачем переделывать милое, старое, привычное, уютно вросшее в нашу жизнь? Взяли бы да сообразили что-нибудь своё собственное, новое. Правда, из нового почему-то получаются сплошь ёлки-моталки и розы-мимозы.

Даже Википедия о ремейках отзывается презрительно: «Если переработка отходов предполагает трансформацию ненужного во что-то полезное, то здесь наблюдается обратный процесс». И прямо называет данный процесс паразитированием.

Раньше как было? Выход нового фильма – событие из ряда вон. Его ждали годами, его предвкушали, как маленькие дети – подарок на Новый год. Жадно ловили скудно просачивавшиеся из прессы слухи, передавали друг другу: съёмки проходят на Камчатке, в Прибалтике или Крыму… Снимаются любимые актёры…

И вот налепляют афишу. У заднего входа в кинотеатр, по крутой узенькой железной лесенке, как муравьи, карабкаются рабочие, тащат много круглых металлических коробок с катушками плёнок. Ура, двухсерийный, цветной, широкоэкранный! А у касс копошатся спекулянты, змеятся очереди, парочки стреляют лишние билетики.

Нынче по-другому. Задолго до выхода фильма-новинки он бесцеремонно врывается, врезается трейлерами, бьёт по нервам и заранее вызывает неприязнь и отторжение. А народ скучающе жмёт кнопки пульта, позёвывает. Народ перекормлен зрелищами, как пирожными. «А, снова эти… Как ни гримируй, всюду проглядывают мачистые мальчики, гламурные девочки».

Современный кинематограф до боли напоминает советскую обувную фабрику. Главная цель – успеть скорей-скорей освоить выделенные финансы. Не освоишь – на будущий год лимиты урежут. И непрерывным конвейером плывут грубые, тяп-ляп скроенные, кособокие башмаки с отваливающимися подмётками (натужные комедии, нудные детективы, мелодрамы а-ля Золушка, с фанфарами разрекламированные ремейки-однодневки).

Ничего, что башмаки, пропылившиеся в сельмаге (фильмы, позорно провалившие прокат), вывезут на склад или отправят на соседнюю фабрику на утилизацию (положат на полку в лучшем случае, в худшем – насильно будут снова и снова навязчиво впихивать в сетку вещания). Главное – план по выдаче кино- и телепродукции выполнен и перевыполнен. Снова потекут денежки на киносуррогат, кинофальсификат. Наши налоги, между прочим.

К счастью, есть фильмы настолько цельные, тонкие, хрупкие, что они просто сразу рассыплются в хрустальную пыль, если к ним протянутся вездесущие лапы любителей хапнуть чужое.

Например, фильм «Доживём до понедельника». Он до сих пор жив, молод и свеж, даром что ему больше полувека. Он будто сгустился из оттепельного воздуха шестидесятых. Его не то что не перекроишь, как те башмаки, – к нему не прикоснёшься, чтобы не напортить, не сломать. Ремейк «Доживём до понедельника»? Ха-ха. Процитирую героиню фильма: «Всё равно что прикнопить к бумаге солнечного зайчика».

Не получится, господа: не до всего могут дотянуться ваши шаловливые ручонки.

А вот тут приторможу свои эмоции. Потому что всё в мире относительно! Например, я прикипела к «Войне и миру» с Бондарчуком, Савельевой и Тихоновым – и даже слышать не хочу о других артистах и экранизациях. Я влюблена в Самойлову – Анну Каренину и не желаю никакой новой Карениной, даже в исполнении любимой Татьяны Друбич… Не смотрела, но осуждаю! Стоп-стоп.

Я была совсем маленькой, когда на бутылочно-толстых маленьких телевизионных экранах в 1967 году нервно заговорила, быстро, грациозно задвигалась Самойлова-Каренина. Меня сажали к телевизору – приобщиться к классике. Именно такой я потом представляла себе героиню, читая роман: трепетную, как тот солнечный зайчик, с искорками в прищуренных глазах, с порхающей между глазами и губами улыбкой, с чуть вздёрнутым носиком.

А рядом смотрела «Анну Каренину» и помирала мама. Помирала от негодования, даже бегала валерьянку пить. Она физически не воспринимала Татьяну Самойлову в роли главной толстовской героини, прямо вся извелась и исплевалась. Она возмущалась, вскрикивала, ломала руки, елозила и подпрыгивала на стуле, ехидно передразнивала каждый её жест, движение, слово.

– Ужас! Это кто, великосветская дама? Это пародия, ужимки и прыжки! Господи, что она всё время дёргается, как будто ей платье под мышками жмёт? Что за рваная, заикающаяся плебейская речь? Ах, то ли дело Алла Тарасова: вот где порода, неторопливость, плавность, величавость. Вот это Анна Каренина, я понимаю.

Маму приходилось унимать и просить дать спокойно досмотреть телевизор.

Кстати, я недавно скачала и посмотрела тот самый фильм-спектакль Немировича-Данченко 1953 года, от которого мама была без ума. Я абсолютно не приняла каменнолицую красавицу Аллу Тарасову в роли Карениной. Где изменчивая прелесть, оживлённость, порывистость, грация, несмотря на полноту, – черты, которые неустанно подчёркивал Толстой? Слишком тяжёлая, неподвижная, холодноватая, статуйная классическая тарасовская красота. Так что на вкус и цвет…

Всё возможно, всё возможно. Возможно, наши внуки вырастут на фильме «А зори здесь тихие» 2015 года выпуска и весьма прохладно воспримут «Зори» Станислава Ростоцкого. Это наших-то Риту Осянину, Женьку Комелькову, Лизу Бричкину… Они стали нам настолько близкими, настолько вросли в наше детство и в нашу жизнь… Мы воспринимали их как воображаемых старших сестрёнок, которые ушли бы в армию, случись война… Записывали и передавали друг другу песенники: «Он говорил мне: «Будь ты моею…» А сколько девчонок записалось на уроки игры на гитаре после Женькиного романса…

Помню, после «Зорь» мы выходили из тёмного кинозала на белый свет: кто притихший, кто нахмуренный, кто зарёванный. Задумчивые и заплаканные зрители со светлыми лицами – они нынче ещё встречаются?

Да, но в полупустых залах. При мне, возмущённо топоча ногами (сапожищами) и бросая: «Нудятина!» – уходили с «Землетрясения», с «Возвращения» и «Изгнания» Звягинцева. Зрителя приучили к фастфуду: чтобы побыстрее и погорячее и почти не надо было жевать. Впрочем, в своё время уходили ведь и с Тарковского, с Киры Муратовой, с Динары Асановой, громко выражая жалость по поводу «выброшенных» 20 копеек и демонстративно хлопая дверьми.

Просто перефразирую цитату из хорошего советского фильма: есть зритель-ширпотреб, а есть – индпошив. К счастью, на этот фильм ещё не успели снять ремейка. Да и тема это другая.

Нина МЕНЬШОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №02, январь 2017 года