А тут ещё муж уехал в командировку, я осталась практически одна, с тремя кошками. Конечно, водился у нас ещё один пёс, старичок Петрушка, который жил в цокольном этаже. Но он был так стар, что еле выбирался наружу, пару раз в день, по надобности. Ещё в прошлом году врач сказала, что ему минимум 15 лет, мы ведь подобрали его совсем взрослым.

Чтобы немного отвлечься от горестных воспоминаний о Дашуте, начала уборку в доме. И не выдержала. Так накатило, что бросила тряпку, села рядом с ней на мокрый пол и заревела в голос. А что? Дома никого, кроме кошек, сиди и реви в своё удовольствие. Только Люська прибежала, забралась на колени и давай о моё лицо своей мордочкой тереться, утешать. И стала я себя ловить на мысли: вот завтра утром открою калитку на улицу, а там сидит собака. Сама к нам придёт. Неважно какая, главное – собака.

А потом совершенно случайно, придя в магазин зоотоваров, я увидела обыкновенную картонную коробку, на ней надпись: в городе открылся приют для кошек и собак, принимаются пожертвования в любом виде. Сначала скептически подумала: ага, знаем мы такие сборы. Но телефоны приюта на всякий случай списала. А вдруг?

Терпела два дня, на третий позвонила. И всё оказалось правдой. Молодёжь, девушки и ребята, вполне самодостаточные, работающие, скинулись да ещё кредит взяли, купили старую дачу, построили вокруг неё хорошую изгородь. Ах, какие молодцы! И уже набрали восемьдесят животных. Начали строительство вольеров, поэтому требуются пожертвования.

Еле дождалась приезда мужа, такое нетерпение было, такое лихорадочное состояние. Я уже точно знала, что мы кого-нибудь возьмём из приюта. Хотя бы на передержку. И мужа я уговорю, он поймёт.

Муж понял сразу – видно, тоже об этом думал. Давно мы с ним так хорошо не разговаривали по душам. На следующий день, накупив круп, мясных отходов, мелкой рыбки и куриных голов, приехали в приют. Нас уже все ждали, и дежурный волонтёр, и кошки с собаками. Один рыжий красавец кот даже под воротами пролез – и сразу ко мне на ручки.

Стали мы со всеми знакомиться, угощение раздавать. Тут же обратили внимание на двух собак: возрастную алабайку и другую – рыжую, достаточно крупную, явно метиса московской сторожевой. Эта рвалась с короткой цепи, заливалась лаем, вставала на задние лапы. Мы только спросили, сколько ей лет. Примерно три года, ответила волонтёр. Вот её и решили взять. Вроде как на передержку, для оказания помощи приюту. На самом деле и волонтёры, и мы понимали – навсегда.

И ещё мы с мужем решили принять участие в содержании пожилой алабайки.

Привезли нашу раскрасавицу домой и отпустили с поводка. Боже, какой был взрыв радости – теперь она могла свободно передвигаться. Собака со скоростью торпеды нарезала круги по саду, а я, чтобы удержаться на ногах в этом воздушном потоке и не шлёпнуться, стояла, крепко схватившись за железный столбик, к которому привязана виноградная лоза. Собака так всему радовалась, что муж решил назвать её Радой.

Оказалось, Раде всего около двух лет, раньше она жила в семье. Очень любит сухой корм и никогда нигде не лежит без подстилки. Как она очутилась на улице, неизвестно. Знаем только, что у неё уже были щенки. И однажды служба отлова стреляла в неё дротиками с ядом. Но, видно, не рассчитали дозу, собака-то крупная. Она потом ожила и оказалась в приюте. На своё и наше счастье.

Рада живёт у нас несколько месяцев. Она уже научилась беспрекословно отдавать мне чашку с едой. Довольно успешно выполняет самые простые команды, каждый день потихоньку знакомится с кошками. А ещё старательно приучает нас, хозяев, к порядку: подбирает и грызёт всё, что плохо лежит. И показывает, какая она сильная, – даже небрежно брошенный железный лом может перенести в зубах и положить на место.

А ещё она помогает моему мужу – самостоятельно подняла с земли два ствола вишнёвого дерева. Между прочим, с мою руку толщиной. И научилась открывать двери – в цокольный этаж, в овощехранилище и гараж. Сама! Помогла мне избавиться от лишних стеклянных банок: выволокла их в пакетах наружу и побила. Слава богу, лапы остались целы.

Я приручаю Раду, а она приручает меня, учит её любить. Сейчас у нас уже установился ритуал: когда Радушка поест, она сразу тесно прижимается ко мне, и я долго глажу её по спинке, по пузику. Потом играем с ней в ладушки: я пою песенку про ладушки, которые были у Радушки, а она сидит на попе, две передние лапы протягивает мне, мы играем, ударяя лапами друг о друга.

Но самое главное, Рада теперь уже чётко поняла, что мы её хозяева, а наш дом – это и её родной дом. И принялась ревностно нас охранять. А ведь, признаться, я побаивалась, что первое время мне придётся вместо Рады бегать к воротам и гавкать, чтобы лихие люди знали, что у нас теперь снова есть собака.

Моя умница подруга недавно написала: «Мне кажется, всё у вас с Радой будет хорошо!» И я ей верю.