В 2014 году мужа положили в стационар – нужно было делать операцию, удалять жёлчный пузырь. Он лежал в одной из ведущих больниц Ванкувера, но, к сожалению, недавние реформы в области медицины, сокращение медперсонала и прочее – заметно сказались на качестве обслуживания.

Когда рассказываю эту историю друзьям – не верят. Впрочем, я бы тоже не поверила, но сама там была, всё видела своими глазами и удивлялась.

Поздно вечером у мужа случился приступ – сильные боли. В начале третьего ночи он отправился в больницу. У нас двое детей, младшей тогда было только четыре месяца, поэтому я побоялась сопровождать мужа: малышей оставить не с кем, а в приёмном покое вполне можно провести несколько часов в очереди, с грудничком это очень неудобно. Договорились, что приеду к нему утром. Добравшись до больницы, муж мне позвонил, сказал, что лежит в общей палате, лекарство ему вкололи, капельницу поставили – мол, всё нормально, увидимся завтра.

Утром, как только приехала в больницу, начались сюрпризы. Я и предположить не могла, что «общая палата» – это помещение для мужчин и женщин, и отделены они друг от друга только занавесочкой. Кажется, даже в войну больных и раненых в госпитале разделяли по половому признаку, а не всех вместе собирали.

Говорю медсестре:
– У мужа прекрасная страховка, мы можем доплатить за отдельную палату.
– У нас нет мест, – отвечает.

Я гну свою линию:
– Могу внести деньги прямо сейчас!
– Мест нет! – повторяет она.

Вот так, хоть бесплатно, хоть за деньги.

Это было хирургическое отделение, там все ждали операции по разным причинам. Например, молодая женщина – ей должны были сделать аборт по медицинским показаниям, у плода несовместимые с жизнью уродства. Она, бедная, даже не могла уединиться со своим горем, только тихонько сидела за занавесочкой.

Кстати, в палате абсолютно все были в курсе любых подробностей: когда врачи разговаривали, то понижали голос, но всё равно пациенты становились невольными свидетелями, у кого что болит, что с кем происходит и кому какие предстоят процедуры.

Бабулька, лежавшая в середине палаты, ждала операции на желудке. Ей было лучше всех – возраст под девяносто, старческая деменция, поэтому она не соображала, где находится и что происходит. Её ежедневно навещали дети, сидели с ней, помогали помыться и давали поесть.

Мой муж был просто вне себя: ещё бы, ведь он мужчина в самом расцвете сил, в больницу вообще попал впервые – и сразу в такие неприятные условия. Ведь для мужчины невыносимо пребывать в беспомощном состоянии, зависеть от кого-то да ещё лежать рядом с женщинами!

Он ждал операции пять дней, хотя она считалась срочной. Каждый день рано утром хирург ему говорил:
– Ничего не ешь, ты у нас первый в списке, если не будет критических ситуаций.

А потом, например, привозили кого-нибудь после аварии в тяжёлом состоянии, или возникала необходимость экстренного кесарева сечения, или что-то ещё. В итоге уже в 11 вечера в палату к мужу забегала медсестра со словами:
– Можешь поесть, сегодня операции уже не будет.

И представляете, так пять дней подряд!

Я уже хотела перевести его в другую больницу, но узнала, что у той репутация намного хуже. Там бывает настолько много больных, что даже не хватает места в коридоре и их временно помещают в столовую. Об этом показывали репортаж по телевидению, мои канадские друзья его видели.

Слава богу, на шестой день мужа наконец прооперировали, лапароскопически удалили жёлчный пузырь и предложили ещё два дня побыть в больнице под наблюдением.

Поначалу он согласился. Но в первую же ночь после операции случилось чрезвычайное происшествие: девяностолетняя бабуся стащила с себя подгузник и всё его содержимое вывалила на пол. Пока позвали санитарку, пока та пришла, пока всё вымыла тёплой водой… Конечно, запах удушающий.

Утром муж сказал мне по телефону, что с него хватит, и потребовал у врачей срочно его выписать. Так как лапароскопия всё же не полостная операция, заживление проходит быстрее, доктора без особых возражений отпустили его домой. Потом ещё неделю он был на больничном.

Вот такое приключение. К сожалению, здесь нет ни слова выдумки, всё правда. Если уж совсем честно, медицинский уход в больнице был на высоте, и капельницы, и уколы – всё вовремя. Врачи беседовали и с мужем, и со мной, к их профессиональным качествам нет никаких претензий.

Что касается больничного питания, плохого сказать не могу: так как муж целыми днями ждал операции и ничего не ел, в столовую он попадал только после 11 вечера. К тому времени там оставались только засохшие бутерброды, не проданные за день. Постельное бельё – чистое, но с дырками. Хотя, ей-богу, это наименьшее из зол!