Я работаю на телевидении. И однажды мы с коллегами-операторами коротали время в ожидании съёмки. Её прервал сильный дождь, и мы спрятались в «Газели» где-то на обочине Московской кольцевой дороги, надеясь, что погода улучшится. Говорить было решительно не о чем.

Поболтали о бабах и о футболе. Затем разговор плавно скатился на обсуждение театральных премьер этого сезона. Есть у нас двое любителей.

– Абсолютно не на что сходить, – говорил один театрал. – Всё вторично, а временами даже третично.
– Есть пара свежих постановок, но в основном соглашусь: театр не развивается, – поддакивал второй. – Зритель не идёт. Кругом возня и топтание на месте, нет новых идей. Причём уже несколько сезонов подряд.

Тут наш оператор Андрей неожиданно влез в разговор заядлых театралов.

– Мужики, театр как жанр давно умер, ещё сто лет назад, когда изобрели синематограф. Тупиковая ветвь искусства. Вы меня простите, но я на своём веку снимал множество постановок,  но ни на одну из них не купил бы билет за свои деньги. Не существует спектакля, который эмоционально возместил бы мне потраченные на просмотр время и средства.

Заядлые театралы набрали воздуха, чтобы достойно возразить наглецу, но тот внезапно заржал. Смех был настолько неожиданным, что сбил всех с толку. Отсмеявшись, Андрей продолжил:
– Простите. Просто вспомнилось… Беру свои слова обратно. Всё же вспомнил один спектакль, на который купил бы билет за любые деньги, хотя тот театр был бесплатным.
– И что за постановка? – оживились наши театралы.
– Старая ещё, – вздохнул Андрей. – Году в семидесятом мама повела меня во Дворец пионеров на премьеру новогодней сказки. Ту премьеру я не забуду до конца дней. Насколько помню, это самодеятельный театр, и детские роли в нём играли настоящие дети.

– Мне было лет десять, может, двенадцать, – продолжал Андрей. – В спектакле всё крутилось вокруг нехорошего Кощея Бессмертного в обтягивающем трико и его жертвы – маленькой несчастной принцессы, которую играла девочка лет восьми. Принцесса пряталась от злодея в зрительном зале, а Кощей сам спускался к публике, чтобы найти несносную девчонку. Но добрые зрители бесстрашно её защищали, маленькой принцессе всякий раз удавалось ускользнуть и укрыться либо у Доброй Волшебницы, либо у Зайчика, который почему-то жил с Морковкой.

Но самое интересное началось, когда уставшая принцесса уснула. Всему зрительному залу не хватило сил, чтобы докричаться и вовремя её разбудить. Тут Кощей и напал на бедняжку. Втащил её на высоченное дерево выше облаков – мне тогда показалось, что действительно выше облаков, метра четыре от сцены, не меньше. Там, на самой верхушке, висел привязанный цепями сундук, где, по всем сказочным описаниям, должны были находиться Кощеевы сокровища: утки, зайцы и яйца с иголками.

И вот под вспышки зловещих молний Кощей запихнул жертву в сундук и закрыл на огромный висячий замок. Прошло минут двадцать, пока добрые волшебники не узнали, как погубить бессмертного злодея, и не полезли на дерево. А Добрый Кузнец на головокружительной высоте начал долбить железную цепь, осыпая всех красивыми искрами. Он не обращал внимания на жалобные стоны из сундука и крики взволнованных зрителей, предупреждавших, что внутри принцесса и сбрасывать ларец в пропасть никак нельзя. Внизу, ожидая смерти, извивался и страдал Кощей, заламывая чёрные руки с огромными когтями.

Вдруг цепь с пронзительным звоном оборвалась. Зал ахнул. Сундук с сокровищами с диким грохотом рухнул на сцену. Кощей картинно дёрнулся и медленно лёг сверху, чтобы спокойно умереть на крышке.

И тут внезапно со своего места в первом ряду вскочил мужик в строгом костюме, при галстуке, с цветами в руках. Он откинул букет в сторону и заорал: «Вызывайте «скорую»!»

Потом, словно сказочный персонаж, в три прыжка вскочил на сцену и кинулся открывать сундук. Но замок не поддавался. Мужик бросил бешеный взгляд в тёмный притихший зал и закричал: «Кто-нибудь, дайте отвёртку или ломик!»
Тут над мужиком навис Кощей, который и вправду оказался бессмертным. Загробным голосом, спасая постановку, он произнёс:
– Кто ты такой? Это мой сундук! Уходи, или я превращу тебя в ежа! Ах-ах-ха-ха!

Мужик вскочил и ударил нечисть кулаком в грудь. Да с такой силой, что Кощей оторвался от земли и полетел. Его зловещие чёрные чешки от неожиданности слетели с тонких ног. Через два метра злодей под весёлый хохот зала больно приземлился на копчик.

Сумасшедший мужчина в костюме продолжал суетливо открывать могучий замок, но безуспешно. И вдруг откуда-то из-за кулис к дикому мужику сзади подбежала наша принцесса – живая, здоровая, да ещё и в новом шикарном платье. Она испуганно заговорила:
– Папа, не ломай сундук! Не бойся, меня потом Зайчик оживит. Иди обратно в зал!

Запыхавшийся мужик обнял принцессу, сконфузился и молвил Кощею Бессмертному:
– Простите меня, Альберт Маркович, я не знал…

Альберт Маркович грустно махнул на мужика чёрными когтями и под бурные аплодисменты, превозмогая боль, пополз под опускавшийся занавес. Через пару минут и «скорая» подоспела.

А теперь скажите, господа театралы, какой известный вам современный спектакль может подарить столь сильные эмоции?