Две сумки водки

Премьера «Городка» состоялась 17 апреля 1993 года на петербургском Пятом канале, а с сентября 1993 года и до своего закрытия в 2012-м программа выходила на канале «Россия». Всего было показано 439 выпусков.

До 1989 года Илья Олейников и Юрий Стоянов встречались только в концертных программах. Но вот летом 89-го они оба снялись в фильме «Анекдоты», где Олейников играл Максима Горького без единой реплики, а Стоянов – Александра Первого с единственной фразой «Пошёл вон, дурак!».

Во время съёмок «Анекдотов» как раз случился день рождения Олейникова. Илья Львович принёс в парк, где работала киногруппа, сумку с бутылками водки. И вдруг из-за кустов выплыл Стоянов с точно такой же сумкой. Так они узнали, что родились в один день и месяц, только Олейников – десятью годами раньше. Это послужило поводом к сближению, которое переросло в дружбу и сотрудничество.

О том, как появилось название передачи, вспоминает Юрий Стоянов: «В БДТ, где я когда-то работал, шёл спектакль по американской пьесе «Наш городок». Видимо, в подкорке у меня сидело это слово. К тому же нам с Ильёй хотелось придумать такой формат программы, где могло бы присутствовать всё, что нам может понравиться. Придумывали передачу исходя из всего того, что мы не сыграли, не спели, не нашутили в жизни… Мы тогда были два мало востребованных артиста, поэтому вложили в передачу всё, что только можно: и анекдоты, и «Скрытую камеру», и профессиональное актёрское хулиганство. И, наконец, надо было придумать название. Только без слова «шоу», которое нас безумно раздражало. И вот появилось такое абсолютно некассовое название: «Городок». По тем временам – не ахти что. Но слово «городок» очень подошло: как будто есть некий город, который живёт очень разной жизнью, а значит, там может происходить всё что угодно».

«На самом деле «Городок» – маленькое кино, – продолжает Стоянов. – В передаче всё было настоящее: квартиры-коммуналки, дворцы, пещеры. Даже космический корабль – в каком-то НИИ мы нашли подходящую кабину. Группа колесила по Питеру в автобусе, снимая от трёх до пяти сюжетов в день.

…Создатели «Городка» – люди с хорошим вкусом. Но ведь публика не всегда бывает требовательна, некоторым зрителям нравится примитивный юмор. Как же найти баланс? Очень точно об этом сказал Илья Олейников: «У нас существует понятие внутренней самоцензуры, привитое ещё в советское время. И я считаю, что это хорошее качество. Когда смотришь передачи вроде «Аншлага», то хочется взять большие ножницы и отрезать не только плёнку, но и детородный орган у всех её авторов!»

«Кого бы замочить»

С самого начала создатели передачи решили для себя, что режиссурой будет заниматься Юрий Стоянов. Наиболее сложной в «Городке» оказалась рубрика «Скрытая камера», обычно Стоянов придумывал её ночью накануне съёмок. Он входил в некий творческий «запой», и эта ночь была для него благотворна ещё и тем, что за неё он терял два-три килограмма веса.

Поскольку «Скрытая камера» – это сплошная импровизация, то на съёмочной площадке часто происходили необыкновенные вещи. Однажды снимали сюжет в рабочей столовой на окраине Петербурга – там собираются дальнобойщики и бомжи. Человек из съёмочной группы «Городка» просил посетителей помочь досочинить стихотворение. Он написал его, поскольку хотел извиниться перед женой за двухдневное отсутствие. И один старик в ответ на просьбу продолжить строчку «Люблю тебя, Наташа…» срифмовал: «…как Демон – свою Отеллу!» Все засмеялись, а дед разошёлся: «Всемилостивая моя Наташа, люблю тебя до гроба жизни моей! Трижды прошу прощения, будь я проклят за всю мою вину. Святая ты женщина! Люблю тебя. Жду тебя. Всегда твой…»

К сожалению, многое из отснятого материала в передачу не попадало.

Это лирическая история, но случались и трагикомические. Однажды скрытой камерой снимали на стройке. Человек из группы просил прохожих «минуточку подержать ведро с краской»; оно висело на верёвке на уровне второго этажа. Отпустить невозможно – грохнется на голову. Люди стояли по 20–30 минут, а Олейников и Стоянов наблюдали из окна автомобиля, как менялось выражение их лиц. У одного товарища нервы сдали. Пять минут он приноравливался, как ему избавиться от обузы. И когда ведро всё же свалилось и из него посыпались камни, до человека дошло, что его разыграли. Мужик обежал всю стройку, нашёл ломик и с криком «вашу мать!» стал носиться в поисках того, кого бы ему «замочить». Стоянов и Олейников радовались как дети: слава богу, мужчина не знает, где находится их «штаб».

Прохожие на улицах, как правило, доброжелательно относились к работе съёмочной группы. Лишь однажды случился неприятный инцидент. Спонсоры подарили Илье Олейникову радиоэлектронного управляемого попугая величиной с собаку. Он ездил по улице и общался с прохожими голосом Олейникова. Когда попугай запел песню, а народ стал бросать ему в кепочку милостыню, одна подвыпившая дама влепила птице пощёчину. «Я тяжким трудом зарабатываю на жизнь, а ты, скотина, стоишь и деньги тут клянчишь!» Эту оплеуху бедной плюшевой игрушке актёр воспринял как личное оскорбление.

Создатели «Городка» уверяли, что за всё время существования передачи они прочитали в прессе всего одну отрицательную рецензию. Некая девушка из молодёжной газеты в критическом запале написала, что Олейников постарел, а Стоянов потолстел. Актёрам стало обидно. Им хотелось встретить эту девушку и объяснить ей, что все стареют и местами толстеют, но к творчеству это особого отношения не имеет. Тем не менее критика подействовала: после той заметки Олейников занялся спортом, а Стоянов начал худеть.

С женщинами перебор

Женщин в «Городке» почти всегда играл Стоянов и поначалу из-за этого ужасно злился. Чтобы вывести коллегу из себя, Олейникову достаточно было сказать: «Как ты хорошо сыграл тётю Клаву в прошлой передаче!» Однако постепенно Юрий Николаевич привык к этим ролям и сыграл их около тысячи. Но время от времени Стоянов грозился заставить и Олейникова играть женские роли, чтобы тот узнал, почём фунт лиха, – к счастью для Ильи Львовича, сделать это ему мешали усы. И всё-таки несколько раз Олейников играл женщин.

Вот как об этом вспоминает Юрий Стоянов: «Однажды я играл Золушку, а Илья – Фею, и мы всё объяснили в тексте: «Ты кто?» – «Я Фея!» – «Никогда не видел Фею с усами!» – «Так и я в первый раз вижу Золушку пятьдесят восьмого размера!» В других дамских сюжетах мы закрывали ему пол-лица веером, перебинтовывали, делали вид, что у «неё» зубы больные, наконец, снимали со спины, в машине… На этом фантазия исчерпалась».

В какой-то момент Стоянову надоели дамские роли, да ещё масла в огонь подлил Олег Басилашвили: «Юра, с женщинами у тебя перебор!» А он для Юрия Николаевича очень авторитетный человек. Стоянов тогда завёлся, устроил Олейникову скандал, и Илья Львович поддался на уговоры сбрить усы. После отпуска он вернулся с каким-то подозрительным пушком под носом. Стоянов ужаснулся: «Никогда, запомни, никогда в жизни не сбривай усы! А за это я сыграю хоть миллион женщин!»

Признаться, Олейников и без усов мало подходил для женских ролей – не тот тип лица, к тому же он был немолод. Так что у Стоянова не оставалось выбора, пришлось смириться со своей «женской участью». На него прекрасно ложился женский грим, и вообще временами он бывал очень интересной женщиной. Олейников вспоминал: «А уж наблюдать, как Юрка переодевается в очередную бабу, просто удовольствие! Во-первых, у него пять накладных задниц, одна другой больше: самая увесистая – настоящий экскаватор. Столько же у него лифчиков, набитых какой-то туфтой! И вот представьте себе, что он начинает переодеваться: задницу надевает, колготки, лифчик – и в это время ему кто-то звонит. И он с этими, ничем ещё не прикрытыми прелестями, на каблуках и с грудью пятого размера, ходит по павильону и совершенно мужским голосом рассказывает кому-то, что и как нужно сделать».

Илья Олейников как-то раз признался журналистам, что ему больше всего нравится играть бомжей, а Юрий Стоянов позднее уточнил слова партнёра: «Знаете, когда он говорил слово «бомж», то многих людей подгонял под это понятие. На самом же деле ему очень нравилось играть людей неустроенных. Бомжи – это всё-таки последний рубеж неустроенности, когда всё потеряно. Он не живёт, а выживает. Однако при этом у него больше свободного времени, он видит больше. Проще говоря, у него глаз другой. Мне тоже нравится играть бомжей, но лишь в том случае, когда мой персонаж не просто бомж, а бомж по определению – такой вот, который когда-то был, например, народным артистом, а теперь будто упал свысока».

Накладочка вышла

Знатоки анекдотов и асы розыгрышей, Стоянов и Олейников иногда разыгрывали и друг друга. Однажды, устав от съёмок, Олейников уснул прямо за рабочим столом. Тогда Стоянов договорился кое с кем, включил камеру и растолкал партнёра: «Слушай, пока ты тут спал, позвонили из Мурманска: совместное российско-норвежское предприятие «Йохангрег Стромптрстен» по выпуску консервированных креветок хочет срочно заказать нам рекламу. Только придётся их съесть в кадре!» А Юрий прекрасно знал, что Олейников ненавидит морепродукты. Но Илья сломался, когда ему назвали гонорар: пять тысяч долларов!

Начали репетировать. Сняли пять дублей, потому что спросонья Илье Львовичу никак не удавалось выговорить: «Йохангрег Стромптрстен! Сифуд к столу!» Проглотил он со слезами на глазах несколько десятков креветок, от чего его чуть не стошнило. Тут зазвонил телефон, Стоянов взял трубку, имитируя разговор с заказчиком: «Сколько? Но мы же говорили совсем о других деньгах! И вообще разговаривайте лично с господином Олейниковым!» Голос «заказчика» сообщил: «Извините, Илья Львович, это из Мурманска беспокоят. Пять штук заплатить вам не можем, накладочка вышла. Выделяем только пятьсот баксов». Услышав новую сумму, Олейников чуть не поперхнулся: «Мы уже сняли пять дублей, зачем же я ел эти мерзкие креветки? Ах вы!..» Минут пять актёр матерился, пока к нему не подошёл Стоянов: «Поздравляю, ты замечательно сыграл в «Скрытой камере».

Олейников в долгу не остался и спустя некоторое время разыграл Стоянова. «Городок» снял рекламу для одной солидной фирмы, которая оказалась очередной пирамидой: хозяева скрылись с народными денежками, помахав всем ручкой. Объясняться с прокурором в качестве одного из свидетелей поехал Олейников, Стоянов в это время был занят на съёмках. В прокуратуре всё утряслось, но, вернувшись оттуда, Олейников в павильон не вошёл, а сказал водителю: «Серёга, передай Стоянову, что дело серьёзное – меня замели на неопределённый срок! Пусть подъедет ко мне домой за деньгами и тёплыми вещами».

В розыгрыш все поверили. Стоянов принял удар мужественно, потом бодрым голосом сказал: «Я сейчас на некоторое время уеду. Когда вернусь, закончим». Помолчал и с грустью добавил: «Если вернусь». Из павильона он вышел очень бледным. А тут как раз стоит Олейников: «Привет, Юрик!» Юрий Николаевич сначала не понял, поздоровался и дальше пошёл. Потом остановился как вкопанный: «Тебя что, уже выпустили?» Наконец до артиста дошло, что его разыграли. Что он потом говорил – повторить в печати невозможно. И обиду, кстати, Стоянов затаил надолго, при каждом удобном случае отыгрывался.

Вас ничего не удивляет?

А порой сюжеты анекдотов рождались прямо на съёмочной площадке. Снимали однажды в Израиле. Разыгрывали бывших советских граждан, эмигрантов-репатриантов. Представьте: в Израиле на дороге стоит советский гаишник, который останавливает проезжающие машины и, помурыжив водителя, беспощадно его штрафует. Попросили знакомого, с которым Олейников в школе сидел за одной партой, а сегодня он президент крупной израильской компании. Тот помог договориться с местной полицией. Гаишник в форме, с жезлом – всё как полагается. Роль досталась Стоянову. Дело было в апреле, стояла жуткая жара. А Юрий Николаевич в галифе, кителе, фуражке, хромовых сапогах, ещё и шинель сверху.

И хоть бы кто-нибудь удивился, увидев в Израиле милиционера в советской форме! Нет, все, кто проезжал мимо, безропотно расставались со своими шекелями. Под конец Стоянов уже не выдержал, прижал очередную жертву к своей машине и спросил: «А вас что, не удивляет, что я, советский милиционер, стою тут, в центре Израиля, и беру с вас деньги?» Водитель ответил: «Конечно, удивляет – в шинели в такую жару!»

Увы, самая весёлая и остроумная передача прекратила своё существование в конце 2012 года – после продолжительной болезни не стало Ильи Олейникова. Юрий Стоянов сразу официально объявил о закрытии программы, сказав, что без Ильи «Городка» быть не может.

В заставке «Городка» ведущие всякий раз объявляли: «Русская народная передача». И это святая правда. А Олейников и Стоянов – истинно народные артисты. Их программа – это классика сатиры и юмора.