Прочитав письмо и комментарий, я потом весь день провела в делах, но не переставала размышлять об одном человеке.

Утром мы с мужем ездили к свекрови. После операции состояние у неё неплохое, сама ходит, гуляет, убирает в квартире, готовит еду. Родственникам приходится ей помогать, и это неудивительно, всё-таки девятый десяток, здоровье подводит: то спину от радикулита скрутит, то руки поднять тяжело. Конечно, дети её не оставляют. Навещаем как можно чаще, даже когда и помощь особо не нужна. Но ведь надо маму проведать, поговорить, пошутить с ней.

И вдруг сегодня наша старушка стала причитать: мол, ох, прибрал бы уже Боженька, столько хлопот доставляю и детям, и внукам, и себе. Мы её поругали, пожалели, похвалили, дали словесного пиночка. Заулыбалась, обещала больше не грешить такими словами, тем более шёл первый день Великого поста. И славненько. С тем и покинули мамин дом.

По дороге к машине встретили соседку. Она спросила, как дела у бабушки, и поделилась своими новостями: на днях супруг привёз из деревни матушку, её свекровь. Вот об этом человеке я и думала потом весь день, о её силе воли. Казалось бы, разве это подвиг – просто жить? Считаю, да. Уметь побороть в себе страх, отбросить все «не могу», «не хочу», преодолеть бытовые трудности, которые здоровому человеку и не заметны. Да, подвиг.

Соседкиной свекрови сейчас 90 лет. Сама ходит, обслуживает себя, выглядит бодрой, но, конечно, возраст берёт своё: дров уже не принесёшь, воды из колодца не натаскаешься по морозу или дождю, за яйцом в курятник лишний раз не доползёшь, если скользко. В общем, трудно одной в деревне, вот сын с невесткой и забрали её к себе в город, в благоустроенную квартиру.

Много лет назад она тяжело заболела – рак кишечника. Опухоль, слава богу, вовремя обнаружили и удалили, но вы представляете, какова жизнь человека с прямой кишкой, выведенной на живот? А если это ещё и девяностые: нет медикаментов, элементарных гигиенических средств, одноразовые шприцы – как музейная редкость, все о них слышали, да никто в руках не держал. Мрак. В стране развал, в медицине – вдвойне.

Этой женщине тогда было 65 лет. Её жизнь прошла в другом мире, под другим лозунгами, с иными ценностями, а тут – непонятно, что делать, как жить. Но встала с операционного стола, пролежала несколько дней в больнице, дошкандыбала кое-как на перекладных до своей деревни. Тут и навалилось на неё всё скопом – и национальная независимость с пустыми прилавками, и демократия с бандитами.

Ко всему прочему, дети с внуками после развала СССР остались в другой республике, тоже получившей самостоятельность. Другими словами, иностранцами оказались все: и она для детей, и те для неё.

Но надо как-то жить. Специальных мешков-приёмников тогда и в помине не было, так что женщине на выходное отверстие кишки в больнице просто привязали пол-литровую банку – всё, дальше сама. Помаялась с этой посудиной, полежала на кровати в ожидании вечно задерживавшейся пенсии, послушала охи-вздохи соседок, забегавших навестить, да и поднялась. Куры не кормлены, грядки не полоты, двор не метён. Всюду нужны хозяйкины руки.

Своими руками сшила пояс из старенькой простыни, сделала в нём специальное отверстие для банки, обмоталась и пошла хлопотать по хозяйству.

Так 25 лет и хозяйничала. И печку топила, и воду носила, и огород копала-сажала-поливала, и внукам, приезжавшим на каникулы, драники жарила. И ещё успевала в сельском клубе с бабоньками-соседками песни попеть зимним вечерком. Когда сын с невесткой вернулись на родину, купили в городе квартиру, она наотрез отказалась к ним переезжать. Сказала:
– Як же ж я хату свою покину? Не-е-е, дзетки, як сама усю жисть жила, так и далей буду. Помру, тады и отвезёте куды трэба, а в ваш город ни ногой!

Когда сегодня мы разговаривали с её невесткой, соседкой моей свекрови, та, смеясь, рассказывала:
– Видели бы вы, как маманя ещё в прошлом сентябре нас гоняла, когда ездили к ней бульбу копать. Впереди всех летела, трактор за ней не поспевал. Она и сейчас бодрится, поругивает нас: мол, зря из хаты выдернули. Но понимает, возраст – не шутки. Честно говоря, даже не знаю, откуда у наших стариков силы берутся. Тут и шестидесяти нет, а руки-ноги крутит так, что от боли не знаешь куда деваться. Всё же они другой закалки.

Конечно, другой, и её свекровь, и моя. На их долю выпало столько трудностей, что им всё нипочём: ни голодное детство в оккупации, ни босоногая юность, ни лихие девяностые, ни выведенная на живот прямая кишка. У этих людей твёрдый характер. И если переживания – то чуть-чуть, если слёзы – только так, чтобы никто не видел, а если беда – непременно найдут решение, как жить дальше.

Пока писала это письмо, мне позвонила радостная свекровь. Отчиталась: самостоятельно спустилась во двор, поболтала с соседками, прошлась до магазинчика и обратно, а сейчас уселась на диван и будет смотреть телевизор.

Ну и славно, пусть смотрит свой любимый православный канал. Пусть живёт ещё долго, преодолевая все неприятности и болезни. Недавно она мне обмолвилась:
– Я подвиг не совершаю, Арынычка, я просто ещё хачу пожить и правнуков хачу побачыть.

Пусть ждёт. Сама тех внуков жду не дождусь!

Всем читателям желаю никогда не вешать носа, пройти через трудности, остаться здоровенькими несмотря ни на что и продолжать жить!