СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Нежный возраст Оранжевое небо, оранжевая Маша
Оранжевое небо, оранжевая Маша
24.05.2017 00:00
Папа это увидит, и ему сразу захорошеет

Оранжевое небо, оранжевая МашаВ прошлом июле дочери моих лучших друзей, Маше, исполнилось четыре года, а в августе она слегла с сильнейшим отравлением.

Врачи прописали таблетки и уколы. С десятым уколом – и энной по счёту таблеткой – подскочившая было до небес температура, конечно, спала, но буквально сразу началась жуткая рвота. Всё, что Машка съедала, тут же просилось обратно.

Девочка перестала спать. Среди ночи папа Ростик читал ей сказки, а мама Маринка то и дело приносила на блюдечке свежую дольку лимона, чтобы тошнота хоть немного унялась. К концу месяца от розовощёкой пухленькой Машки осталась бледная половина. От Маринки, к слову, тоже.

Недомогание отступило внезапно – кто-то порекомендовал редкое иностранное лекарство, и девочка медленно, но верно пошла на поправку.

Самое страшное вроде бы осталось позади, но ребёнок, потратив все силы на борьбу с болезнью, как-то потух. Помня, как сильно её тошнило, Машка боялась съесть лишнюю ложку каши, не ложилась спать из-за боязни проснуться от тошноты, не выходила во двор, потому что другие дети бегали и прыгали, а ей сил пока хватало только тихо сидеть на лавочке. Новые игрушки не радовали, новые платья не восхищали.

Машка, как гусеница, с утра «окукливалась» в постели и неохотно её покидала, лишь когда Маринка вытаскивала дочь на прогулку – на балкон. Измученный болезнью ребёнок замкнулся в себе.

Обойдя пять детских психологов, Маринка поняла: Машку нужно чем-нибудь сильно удивить, заинтересовать, чтобы она забыла о болезни и как бы перечеркнула её свежими эмоциями. Но где их взять, если девочка категорически отказывалась куда-либо идти? Оставалось одно – удивлять дома.

И они с Ростиком решили расписать цветными красками холл своего седьмого этажа. Машка удивится и получит стимул чаще выбираться из дома. Родители, конечно, знали любимых дочкиных героев: маленькие разноцветные пони, Маша из мультика про Медведя, Ёжик и Медвежонок из советского мультфильма, рыжая девчонка из «Храброго сердца». Маринка нашла мастера, Ростик договорился с соседями, и работа закипела.

Решили показать творение Машке, как только из коридора выветрится запах. Ростик тихонько занёс в квартиру ополовиненные баночки с краской и спрятал в кладовке, чтобы дочь не увидела и не догадалась, откуда что взялось.

Наконец долгожданный день настал. Машка всё ещё шарахалась от еды, но вес уже немного набрала, и вот Марина уговорила её погулять. Стена как раз окончательно просохла, и ясным субботним утром родители, надев на дочку самые нарядные вещицы, завязав на голове ярко-зелёный бант, повели её знакомиться со сказкой.

Реакция превзошла самые смелые ожидания. Машка перезнакомилась со всеми нарисованными героями, каждого касалась ладошкой, каждому что-то говорила. Чтобы всё-таки вытащить Машку на улицу, её пришлось отрывать от стены чуть ли не со скандалом.

С того дня дело пошло на лад: аппетит к девочке вернулся, румянец тоже, нарядные платьица перестали висеть на Машке как на вешалке, и в семье воцарился бы долгожданный покой, если бы у Ростика не открылась язва и он не загремел в больницу.

Вытаскивая дочку, и Маринка, и Ростик напрочь забыли о себе. Ростик много курил, пил кофе, потому что по ночам бодрствовал вместе с дочкой, а утром уходил на работу, где постоянно клевал носом. Вот организм и дал сбой. Маринка носилась между работой, больницей и домом, безуспешно пытаясь успеть всё.

Бабушки-дедушки жили далеко, и я по мере возможности старалась Маринке помогать с Машкой. Девочка побаивалась оставаться дома одна, тут-то и приходила на помощь добрая тётя Алиса. Мы жили в одном микрорайоне – я могла дойти до друзей чуть ли не в тапочках.

Однажды субботним утром Марина мне позвонила и сказала, что Ростика неожиданно выписывают, ей нужно за ним немедленно ехать, а Машку оставить не с кем. Не хотелось выползать из дома в выходной, но чего не сделаешь для подруги. Натянув на себя первое, что попалось под руку, отправилась к друзьям.

Играя с Машкой, я мыслями витала в облаках. Из задумчивости вывел телефонный звонок. На экране высветилось: «Виталик», и я почувствовала досаду и радость одновременно. С одной стороны, мы поругались и я приняла твёрдое решение с ним расстаться. С другой, я всё-таки любила этого мерзавца и не могла проигнорировать звонок.

– Что? – пытаясь казаться безразличной и недовольной, спросила я.
– Ты дома? – голос Виталика был взволнованным.
– А что?
– Посмотри в окно спальни, – чуть замявшись, выпалил он и нажал «отбой».

Проклятое женское любопытство! Ну вот что он опять придумал? Расписал асфальт признаниями в любви? Решил исполнить серенаду в мою честь? Прискакал к подъезду на белом коне?

В общем, нужно было срочно бежать домой. Потому что если Виталик решил помириться, то способ наверняка выбрал нестандартный и, возможно, скоропортящийся. А значит, требовалось немедленно всё увидеть своими глазами.

Но куда деть Машку? Брать её с собой, положа руку на сердце, не хотелось. Нет, я любила девочку, но личная жизнь дороже. Что если Виталик решил сделать мне предложение и стоит у подъезда с кольцом и оркестром? Что если я прямо там, у подъезда, надумаю его простить? Нам что, страстно целоваться на глазах у ребёнка?

– Маша, – обратилась я к моей дорогой крохе, как к взрослой. – Ко мне приехал дядя Виталик, и ему срочно нужна моя помощь. Можно я сейчас быстренько сбегаю домой, помогу ему и сразу вернусь?
– А меня лошадки будут охранять? – уточнила Машка, имея в виду нарисованных в холле пони.
– Ну конечно! – выдохнула я, понимая, что добро уже почти получено и Машка не забьётся в истерике с криком «мне стра-а-ашно!». – Конечно, будут! И пони, и Маша, и Медведь! Медведь – он знаешь какой? Как зарычит!
– Ладно, – вздохнула Машка. – А папа скоро вернётся?
– Скоро! – крикнула я, натягивая куртку. – Ты, главное, будь хорошей девочкой, папиной радостью, и он сразу-сразу вернётся!

Закрыв Машку на ключ, я побежала смотреть на Виталиков сюрприз.

Увы, моя фантазия оказалась куда богаче, чем Виталикова. Одетый в строгий костюм, он банально ждал меня у подъезда с большим букетом красных роз (сто раз говорила, что терпеть их не могу!) и был настроен на разговор в духе «прости, любимая, больше такое не повторится!». И зачем я только подорвалась?

Покорно приняла розы, махнула рукой – мол, пойдём – и поспешила к себе. Пустив в ванной холодную воду, бросила туда цветы, потому что возиться с ними прямо сейчас не собиралась. Виталик за моей спиной бубнил, что он дурак, что на свете нет никого лучше, красивее и добрее меня, что он жить без меня не может. И ответила бы ему что-нибудь едкое, но дело в том, что я тоже без него не очень-то могла. По крайней мере, пока. Поэтому, закрыв дверь в ванную, сказала:
– Давай так: обнуляемся. Ничего не было, ты мне ничего не говорил, и я тебе.
– Алиска, я тебя обожаю! – завопил Виталик, схватив меня в охапку и закружив. – Пойдём покурим, поговорим…
– Не могу. У меня Маринкина Машка там одна, – отмахнулась я.
– Одну сигарету! – взмолился Виталик. – Я тебя месяц не видел, скучал!

Одна сигарета традиционно превратилась в три, перемежающиеся поцелуями, однако я ни на секунду не забывала о Машке и смотрела на часы так нервно и часто, что Виталик сдался.

– Беги уже, мать Тереза. Вечно ты нянчишься с этими своими друзьями.
– В отличие от тебя я умею быть верной, – отрезала я, выходя с балкона, и тут же, услышав странный шум, с громким стоном отчаяния ринулась в ванную. Ну конечно, я ведь совсем забыла об этих чёртовых розах! Пока мы с Виталиком курили и целовались, вода успела перелиться через край, и теперь на полу плескалось маленькое море.
– Быстро тряпку! – заорала я самой себе, потому что Виталик понятия не имел, где у меня хранятся тряпки, и метнулась в кладовку.

После внеплановой уборки я была мокрая до белья, поэтому пришлось переодеваться. Оставив такого же мокрого Виталика дома, я, напялив сухую одежду, пулей вылетела из квартиры, переживая, как там Машка, не случилось ли чего плохого…

Конечно, не следовало оставлять четырёхлетнего ребёнка одного. Но я же думала, что это максимум на полчаса! А в результате прошло больше часа, и я натурально сходила с ума, пока бежала к дому друзей.

– Машка! – закричала я с порога. – Машка, я вернулась!
– Я тут, в комнате! – раздался из глубины квартиры довольный детский голос, и я почувствовала, как с моих плеч упало сразу три Арарата. – Иди сюда!

Лучше бы я туда не ходила. Моя драгоценная Машка, целая и невредимая, стояла у огромного плазменного телевизора и как раз заканчивала раскрашивать его жёлтым. Кругом стояли баночки с красками – те самые, которыми Маринка и Ростик расписывали холл. Пол был частично покрыт зелёным, стены – синим (небо, догадалась я), а от телевизора по обоям во все стороны торчали какие-то жёлтые палки – видимо, лучи солнца…

– Это для папы! – пояснила сиявшая Машка, тоже вся перемазанная краской. – Сейчас ещё яблоню нарисую и землянику. Папа вернётся, а у него тут сад. И ему сразу захорошеет!

В том, что Ростику от такой красоты «захорошеет», я сильно сомневалась. Мне, наверное, следовало схватить Машку в охапку, отобрать краски, попытаться всё отмыть (ага, особенно плазму), но я просто сидела и смотрела, как довольный ребёнок широкими мазками рисует ствол яблони, почему-то оранжевый.

– А почему дерево оранжевое? – это был единственный вопрос, который я сочла уместным.
– Потому что красиво! – пояснила Машка, не отрываясь от своего занятия.
– М-м, давай помогу, – предложила я, чтобы постараться закончить безобразие до прихода друзей.

Машка согласилась, и мы в четыре руки дорисовали на стене оранжевую яблоню с фиолетовыми яблоками, несколько зелёных и синих птиц и облака. Затем, под предлогом, что к приходу родителей надо всё убрать, мы вернули краски в кладовку, я отмыла Машку, переодела её в чистое и уже хотела звонить Марине, как вдруг услышала звук ключа.

– Папочка вернулся! – завопила Машка и бросилась в коридор.

Бледно-зелёный «больничный» Ростик поймал дочку в охапку и крепко сжал в объятиях. Я жестами показывала Марине, что нам нужно отойти и поговорить, но смертельно уставшая подруга намёков не поняла и, потянув носом, насторожённо спросила:
– А откуда так пахнет краской?
– Папочка, пойдём, что я тебе покажу! – радостно закричала Машка.
– Ребята, вы только не волнуйтесь, – попыталась я смягчить удар, но мои дорогие друзья уже шли за подпрыгивавшей от нетерпения девочкой.

Не зная, куда себя деть от чувства вины – это ведь из-за меня и моего Виталика Машка расписала стену, – я осталась в прихожей, мысленно подсчитывая, сколько должна друзьям за ремонт комнаты и плазмы – да-да, я наивно надеялась, что её можно починить.

– Маша! – донеслось из комнаты, но звучало это слово зловеще.
– Папочка, это тебе! Выздоравливай! – ответил звонкий детский голосок.

Я затаилась, ожидая, что вот сейчас друзья вытащат меня из прихожей за шкирку и страшными голосами спросят: «Алиса, что ты натворила?!»

Однако из комнаты раздался смех. Громче всех заливалась сама Машка, радуясь произведённому эффекту, но родители хохотали так же счастливо и легко. Рассудив, что никто не собирается меня убивать, я осторожно прошла в комнату и застала идиллическую картинку: Ростик сидел на диване, у него на коленях ёрзала довольная Машка, а Маринка, улыбаясь, наманикюренным пальчиком трогала потёки краски на экране телевизора – видимо, её тоже занимала мысль о ремонте.

Увидев моё растерянное лицо, семейство зашлось в новом приступе хохота. Тут уже и я к ним присоединилась.

Две недели спустя мы с Виталиком скинулись и подарили друзьям новую плазму. Маринка и Ростик долго отказывались, но мы были непреклонны. А ещё через пару недель Маринка записала дочку в изостудию, и с тех пор Машка рисует постоянно, с большим трудом прерываясь на сон и еду. У меня хранится уже целая папка её работ.

Алиса МАКАРОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №20, май 2017 года