Вижу странный биологический объект |
27.06.2017 17:36 |
Ребята неопытные, зато хитрые Как известно, во времена социализма руководящей и направляющей силой государства являлась партия. Поэтому даже в самом захудалом колхозе обязательно имелся свой парторг. В авиаотряде, где я служил в начале семидесятых, эта вакансия считалась «освобождённой» – то есть парторг не занимался авиационной рутиной и сосредотачивался исключительно на партийной работе, а подчинялся непосредственно райкому КПСС. Но нередко партократов назначали и на ответственные хозяйственные должности. Таких спецов мы называли «парашютистами» – то есть спущенными на наши головы сверху. Максимум образования, которым они могли блеснуть, – это уровень средней школы, да и то далеко не всегда. Зато все парторги, как правило, оканчивали высшие партийные школы при обкоме. И вот однажды в наше Управление гражданской авиации на пост заместителя руководителя по ПАНХ (применение авиации в народном хозяйстве) был назначен некто Иванов. Как водится, он окончил партийную школу – всё чинно, благородно. Но наш начальник Управления предложил Иванову поступить заочно в профильный институт, чтобы, как тогда было принято, идти в ногу со временем. На собеседовании в вузе преподаватель предложил Иванову решить на доске простое математическое уравнение. Парторг подошёл к доске, преподаватель ему диктует: – Пишите: «а» в квадрате… Иванов написал. Преподаватель мельком глянул на доску и очень удивился. – Что вы делаете? – спросил он парторга. – Но вы же сами сказали: написать «а» в квадрате, – не понял Иванов. На доске он изобразил следующее: написал букву «а» и старательно обвёл её квадратом. – Любопытный подход, – почесал голову преподаватель. – Интересно, а вот, например, «а» в кубе вы изобразить сможете? – Думаю, смогу, – честно признался Иванов. – Только нужно немного потренироваться. Тем не менее парторг учился вполне успешно. Любимым занятием Иванова стала ловля экипажей, летавших на сельхозработы и попавшихся за каким-нибудь нарушением режима труда и отдыха. Наши экипажи обычно были молодыми: командиру не больше 25 лет, второму пилоту – 20–23 года, ну и авиатехнику примерно в этих пределах. Возраст и ослабленный контроль за полётами в сельской местности делали своё дело: днём лётчики опрыскивали поля, а вечером – деревня, алкоголь, дискотека, девочки. Один из экипажей вертолёта вылетал на работу в деревне со специально оборудованной площадки, а на дозаправку отправлялся в райцентр (в тридцати километрах), где был расположен аэродром. И вот как-то утром экипаж заправился топливом, а заодно и пивком, и уже собирался улетать на работу, как вдруг по рации услышал голос знакомого пилота самолёта Ан-2. – Везу Иванова! – предупредил товарищей лётчик. – У него приказ: все экипажи задержать для проверки. Команда быстро поняла, что сейчас Иванов накроет их всех с пивом. Но командир вертолёта был парнем ушлым. Он что-то смекнул, запустил двигатель и запросил диспетчера: – Разрешите запуск двигателя и взлёт по готовности? – Вылет не разрешаю, – ответил диспетчер. – Понял, взлетаю! – ответил пилот и поднял машину в воздух. Пока разбирались, что к чему, вертолёт уже улетел в свою деревню, а командир спас себя и свою команду. На следующий день началось разбирательство. – Разве улетели самовольно? – орал Иванов. – Почему самовольно? – настаивал пилот вертолёта на голубом глазу. – Диспетчер разрешил взлёт. Команда кивала, подтверждая слова командира. – Кто разрешил вылет? – накинулся парторг на диспетчера. – Я ничего не разрешал, – начал оправдываться тот. В итоге ребята настояли на своём: связь плохая, «не расслышали». Расчёт командира вертолёта был простым: он знал, что переговоры с диспетчером не записываются – в те времена на маленьких аэродромах магнитофоны были ещё редкостью. Другой случай произошёл на том же аэродроме, но несколько позднее. Экипаж одного вертолёта забыл перед вылетом снять чехол с приёмника воздушного давления. Это такая хитрая металлическая штуковина, от работы которой зависят показания приборов в кабине. Что поделать – ребята молодые, неопытные. Экипаж сразу доложил диспетчеру об отказе приборов и пошёл на посадку. А вынужденная посадка – это уже ЧП. Приземлились, выскочили из вертолёта. Смотрят: ёлки-палки, по глупости чехол забыли снять! Он доступ воздуха перекрыл, из-за чего все показания и сбились. Что делать? За такой проступок обычным нагоняем можно уже и не отделаться. Ребята в том экипаже были неопытные, зато хитрые – быстро нашли выход из щекотливого положения. Они поймали осу и засунули её в отверстие приёмника воздушного давления. Вскоре и начальство подъехало для разбирательства: парторг, инженеры, техники. – Вот, сами полюбуйтесь, – говорит командир вертолёта. И показывает на биологический объект, который попал в воздушный приёмник и стал причиной нештатной ситуации. – Ну надо же, оса! – заохал парторг. И все остальные тоже заохали и стали качать головой. Так на осу всё и списали. И лишь один старый техник отвёл командира вертолёта в сторону, подмигнул ему, хохотнул и спросил: – А почему это оса у вас задом в приёмник попала? Оказывается, ребята впопыхах не стали разбираться в таких тонкостях и засунули осу, как это сделал бы обычный человек, – жалом вперёд. Боялись, что оса может ужалить, да и времени на размышления не оставалось. Посмеялись и забыли. Из письма А.И. Кутырко, г. Иркутск Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №25, июнь 2017 года |