СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Так не бывает Вижу странный биологический объект
Вижу странный биологический объект
27.06.2017 17:36
Ребята неопытные, зато хитрые

ВижуКак известно, во времена социализма руководящей и направляющей силой государства являлась партия. Поэтому даже в самом захудалом колхозе обязательно имелся свой парторг.

В авиаотряде, где я служил в начале семидесятых, эта вакансия считалась «освобождённой» – то есть парторг не занимался авиационной рутиной и сосредотачивался исключительно на партийной работе, а подчинялся непосредственно райкому КПСС. Но нередко партократов назначали и на ответственные хозяйственные должности. Таких спецов мы называли «парашютистами» – то есть спущенными на наши головы сверху. Максимум образования, которым они могли блеснуть, – это уровень средней школы, да и то далеко не всегда. Зато все парторги, как правило, оканчивали высшие партийные школы при обкоме.

И вот однажды в наше Управление гражданской авиации на пост заместителя руководителя по ПАНХ (применение авиации в народном хозяйстве) был назначен некто Иванов. Как водится, он окончил партийную школу – всё чинно, благородно. Но наш начальник Управления предложил Иванову поступить заочно в профильный институт, чтобы, как тогда было принято, идти в ногу со временем.

На собеседовании в вузе преподаватель предложил Иванову решить на доске простое математическое уравнение. Парторг подошёл к доске, преподаватель ему диктует:
– Пишите: «а» в квадрате…

Иванов написал. Преподаватель мельком глянул на доску и очень удивился.

– Что вы делаете? – спросил он парторга.
– Но вы же сами сказали: написать «а» в квадрате, – не понял Иванов.

На доске он изобразил следующее: написал букву «а» и старательно обвёл её квадратом.

– Любопытный подход, – почесал голову преподаватель. – Интересно, а вот, например, «а» в кубе вы изобразить сможете?
– Думаю, смогу, – честно признался Иванов. – Только нужно немного потренироваться.

Тем не менее парторг учился вполне успешно.

Любимым занятием Иванова стала ловля экипажей, летавших на сельхозработы и попавшихся за каким-нибудь нарушением режима труда и отдыха. Наши экипажи обычно были молодыми: командиру не больше 25 лет, второму пилоту – 20–23 года, ну и авиатехнику примерно в этих пределах. Возраст и ослабленный контроль за полётами в сельской местности делали своё дело: днём лётчики опрыскивали поля, а вечером – деревня, алкоголь, дискотека, девочки.

Один из экипажей вертолёта вылетал на работу в деревне со специально оборудованной площадки, а на дозаправку отправлялся в райцентр (в тридцати километрах), где был расположен аэродром. И вот как-то утром экипаж заправился топливом, а заодно и пивком, и уже собирался улетать на работу, как вдруг по рации услышал голос знакомого пилота самолёта Ан-2.

– Везу Иванова! – предупредил товарищей лётчик. – У него приказ: все экипажи задержать для проверки.

Команда быстро поняла, что сейчас Иванов накроет их всех с пивом. Но командир вертолёта был парнем ушлым. Он что-то смекнул, запустил двигатель и запросил диспетчера:
– Разрешите запуск двигателя и взлёт по готовности?
– Вылет не разрешаю, – ответил диспетчер.
– Понял, взлетаю! – ответил пилот и поднял машину в воздух.

Пока разбирались, что к чему, вертолёт уже улетел в свою деревню, а командир спас себя и свою команду.

На следующий день началось разбирательство.

– Разве улетели самовольно? – орал Иванов.
– Почему самовольно? – настаивал пилот вертолёта на голубом глазу. – Диспетчер разрешил взлёт.

Команда кивала, подтверждая слова командира.

– Кто разрешил вылет? – накинулся парторг на диспетчера.
– Я ничего не разрешал, – начал оправдываться тот.

В итоге ребята настояли на своём: связь плохая, «не расслышали».

Расчёт командира вертолёта был простым: он знал, что переговоры с диспетчером не записываются – в те времена на маленьких аэродромах магнитофоны были ещё редкостью.

Другой случай произошёл на том же аэродроме, но несколько позднее. Экипаж одного вертолёта забыл перед вылетом снять чехол с приёмника воздушного давления. Это такая хитрая металлическая штуковина, от работы которой зависят показания приборов в кабине. Что поделать – ребята молодые, неопытные. Экипаж сразу доложил диспетчеру об отказе приборов и пошёл на посадку. А вынужденная посадка – это уже ЧП.

Приземлились, выскочили из вертолёта. Смотрят: ёлки-палки, по глупости чехол забыли снять! Он доступ воздуха перекрыл, из-за чего все показания и сбились. Что делать? За такой проступок обычным нагоняем можно уже и не отделаться.

Ребята в том экипаже были неопытные, зато хитрые – быстро нашли выход из щекотливого положения. Они поймали осу и засунули её в отверстие приёмника воздушного давления. Вскоре и начальство подъехало для разбирательства: парторг, инженеры, техники.

– Вот, сами полюбуйтесь, – говорит командир вертолёта. И показывает на биологический объект, который попал в воздушный приёмник и стал причиной нештатной ситуации.
– Ну надо же, оса! – заохал парторг. И все остальные тоже заохали и стали качать головой.

Так на осу всё и списали. И лишь один старый техник отвёл командира вертолёта в сторону, подмигнул ему, хохотнул и спросил:
– А почему это оса у вас задом в приёмник попала?

Оказывается, ребята впопыхах не стали разбираться в таких тонкостях и засунули осу, как это сделал бы обычный человек, – жалом вперёд. Боялись, что оса может ужалить, да и времени на размышления не оставалось.

Посмеялись и забыли.

Из письма А.И. Кутырко,
г. Иркутск
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №25, июнь 2017 года