В 1999 году наша небольшая студенческая команда из России работала на археологических раскопках в немецкой глубинке – копали могильники бронзового века. Нам, счастливчикам с исторического факультета, повезло выбить шикарную летнюю практику в Германии.

Каждый из нас заключил полноценный трудовой договор, который открывал широкие возможности. Мы получали настоящую немецкую медицинскую страховку и приятные мелочи вроде отсутствия налогов на наши зарплаты. Немецкое законодательство оказалось настолько безумным, что мы тем летом как-то сразу прониклись уважением к родной российской бюрократии.

В Германии, как выяснилось, работают все законы. Абсолютно все, в том числе и старые, если их ещё не отменили. Зачастую законы противоречат друг другу. По одной норме с нас, как с иностранных рабочих, брали полный налог. После этого в силу вступал другой закон, согласно которому с нас, как с иностранных студентов, брать налоги нельзя, – и деньги снова возвращались на наши счета. Жаловаться было бесполезно. «Таков порядок»,– пожимали плечами немцы.

Работа оказалась тяжёлой – каждый день приходилось долбить кирками ямы в сухом серозёме, извлекая редкие керамические черепки, а иногда – и чьи-то косточки. Вместе с нами на раскопе трудился целый студенческий интернационал: немцы, поляки, шведы, чехи, англичане и даже пара перуанцев.

Спустя месяц мы стали замечать нечто странное.

Хотя рабочий день у всех был одинаковым, время от времени то поляки отсутствовали на раскопках, то албанцы, то чехи. Сначала мы думали, что коллег перебрасывали на другие объекты, но однажды вечером, когда мы обсуждали чьё-то очередное отсутствие в поле, всё раскрылось.

– Вы, русские, поступаете глупо, – сжалился над нами знакомый поляк Марек.
– Это ещё почему? – насупились мы.
– Вы ведь заполняли анкеты? – напомнил поляк. – Помните, там была графа «иные конфессиональные и культурные группы», где немцы сказали вам ставить галочку?
– Ну, помним. И что?
– А то! – засмеялся Марек. – Немецкие законы надо знать! Эта графа даёт право брать дополнительный отпуск – три дня в течение месяца, если на то есть особые религиозные и культурные потребности. Вот у нас, к примеру, был День польской деревни. То есть для нас – большой праздник. Уловили мысль?
– Мать моя женщина! – беззлобно ругнулся мой друг Фёдор. – Знал бы прикуп, ездил в Сочи.
– А мы рыжие, что ли? – возмутился наш заводила Денис. – Давайте тоже устроим себе отпуск! Что бы такое замутить… Пасха вроде уже давно кончилась. Что там у нас ещё есть?
– Иван Купала? – предположила Ольга.
– Нет, тоже прошёл. Марин, а ты что думаешь?
– Не трогайте её, – прошептала Оля. – Не до Ивана Купалы ей сейчас.

У Маринки в этом оазисе студенческого счастья случилось самое страшное, что может произойти с русским за границей, – она влюбилась. И, как назло, в самого неподходящего человека – в немца, техника по раскопкам по имени Томас.

Томас был красавцем-снобом, который постоянно слушал в наушниках «Радиохед» и держал с нами дистанцию. Но это не помешало Марине втюриться в блондинчика по уши. Томас не обращал внимания на попытки девушки наладить с ним более тесный контакт. Маринка страдала, а вместе с ней страдали и все мы.

Накануне она даже окрасила волосы в розово-перламутровый тон, но белокурая Европа осталась глуха к славянской любовной магии. Маринка сидела за соседним столом, отвернувшись к окну, и молча пила чай пополам со слезами.

– Подумаешь, конец света, – прокомментировал ситуацию Денис. И тут его осенило: – А ведь это идея!
– Что? – спросили мы товарища.
– Послезавтра будет солнечное затмение. Вот мы немцам и скажем, что в этот день русские по традиции не работают: вдруг это конец света?
– А что, прикольно! – засмеялся Фёдор.
– Просидим весь день в общежитии, готовясь к апокалипсису? – хмыкнула Ольга. – Это скучно.
– Давайте в город махнём всей группой? – подал мысль Фёдор.
– Надоело. Да и Маринка вряд ли согласится, – покачал я головой. – Посмотрите на неё – умирает девка. Причём без всякого конца света.

На кухне повисло молчание.

– А давайте никуда не поедем! – вдруг прервал паузу Денис. – Давайте устроим им настоящий конец света!
– Это как? – не поняли мы нашего массовика-затейника.
– А вот так! – Денис подозвал нас поближе.

– Ух ты! – воскликнул Фёдор.
– Бред! – не согласился я с Фёдором.
– Я ничего не буду делать со своими волосами, – честно предупредила Ольга. – Так и знайте!
– Ребята, но ведь это не только ради прикола, – взмолился Денис. – Марку надо держать! Оль, всего лишь несколько фиолетовых полос. Ты и сама как-то говорила, что тебе это пойдёт.

И мы пошли уговаривать Маринку.

…Через два дня начальство было официально уведомлено о том, что русские сегодня работать не станут по причине празднования наступающего конца света. На холме за общежитием собралось пять человек: трое бритых наголо парней с голыми торсами и две девушки с окрашенными волосами. На головах у них были венки.

Когда луна начала закрывать солнце, четверо легли на землю. Стоять осталась лишь одна девушка с перламутровыми волосами. Она воздела руки к небу. Те, кто остался в общежитии, смотрели из окон, раскрыв рты. Даже кое-кто из руководства приехал поглазеть из любопытства.

Когда стало совсем темно, девушка поклонилась солнцу, потом опустилась вниз. Ей передали стакан, куда плеснули немного прозрачной жидкости из бутылки, привезённой с родины. Девушка осушила стакан и тоже легла на землю. Кто-то из зрителей даже зааплодировал.

– Последний день жизни по нашей традиции надо проводить максимально чисто, а затем выпить чистый напиток, – объяснял вечером изумлённой аудитории Денис. – Так мы отпускаем всё плохое. А потом уже всё зависит от нашей жрицы…

В тот же вечер с Маринкой попытались познакомиться сразу двое – один из перуанцев и чех. А вскоре она, счастливая, сообщила нам, что Томас пригласил её в ресторан. Говорят, её белокурого спутника видели в городе с венком на голове.