Давно это было, в 60-е годы. У моих родителей только-только появился ребёнок – и это был ещё не я.

Своей квартирой папа с мамой тогда не обзавелись. Жить им было негде, зато в душе царила советская романтика – ведь космические корабли бороздили Большой театр. Однажды родители выбрали на карте далёкую северную точку – город Беломорск. Завернули моего брата в три одеяла и отправились за приключениями.

Папе с мамой дали семиметровую комнату в общежитии. Папа целыми днями пропадал на работе, даже в выходные, а мама дома занималась младенцем. Но очень скоро она заскучала без работы, без огней большого города и без треньканья трамваев.

Мама мечтала хотя бы о кошечке, даже придумала ей кличку Маша, но, к сожалению, мамина мечта не могла осуществиться – комендант общежития был очень строг и крайне несправедлив. Кстати, раньше в нашей комнате жила семья, которую как раз и выселили за то, что они завели запрещённого котика.

Хмурое лето сменилось бесконечной северной осенью, плавно переходившей в такую же беспросветную зиму. Даже мухи от скуки передохли, а может быть, просто уснули до весны. Было как-то странно: вроде бы вчера ещё летали, приходилось бегать по комнате с газетой, а сегодня всего только одна жужжит. Сидит за столом – не боится, не улетает.

Заметив одинокую муху, мама подкралась к ней, замахнулась газетой, но почему-то так и не смогла нанести решающий удар. Вместо этого осторожно отложила печатный орган в сторону, взяла две крышечки от бутылок, в одну капнула воды, в другую положила несколько крупинок сахара и медленно придвинула угощения к бесстрашной мухе. Никто так и не узнал, была муха мальчиком или девочкой, но маме показалось, что насекомое отзывалось на имя Маша.

Маша, нужно отдать ей должное, оказалась далеко не дурой. Муха не мешала жить своим хозяевам. Немного летала, лакала из своих крышечек, к ребёнку тоже не лезла – видимо, чувствовала, что это ни к чему хорошему не приведёт. Ну что ещё требуется от воспитанной мухи? Даже папа смирился с существованием Машки. Как-никак, всё-таки домашнее животное, да и комендант не возмущается.

Однажды вечером папа примчался с работы раньше обычного и показал маме два билета в кино. Мама сначала очень обрадовалась, но почти сразу же расстроилась.

– Юр, ну какое может быть кино? – вздохнула моя родительница. – А как же ребёнок?
– Я всё продумал, – приободрил её отец. – Договорился с соседями, они пришлют своего Ваську, тот посидит с малышом. Дам ему полтинник на мороженое. Нужно же и тебе когда-нибудь от дома отдохнуть в конце концов?

Десятилетний Вася получил подробные инструкции по уходу за ребёнком, взял деньги вперёд и взгромоздился на табурет у детской кроватки. Мои счастливые родители в то время уже сидели в кино и даже успели посмотреть киножурнал перед фильмом. Вдруг, не сговариваясь, они взглянули друг на друга и синхронно вскрикнули:
– Маша!

Полчаса отчаянного бега по морозному Беломорску – и задыхающиеся родители уже на пороге дома. Вася отбросил свёрнутую газету и сообщил с довольным видом:
– Что-то быстро ваше кино закончилось. Дядя Юра, с вас ещё двадцать копеек! Я тут не просто с ребёнком сидел, а ещё и за мухой гонялся. Еле убил.

Даже у папы в тот вечер испортилось настроение. Он машинально вручил Васе 20 копеек и, не прощаясь, закрыл за ним дверь. Мама же расстроилась очень сильно. Она взяла настольную лампу и принялась изучать каждый сантиметр пола, чтобы найти несчастную сбитую Машку и достойно её похоронить в горшке с геранью. Но так и не нашла.

Родители сели ужинать в полном молчании. И вдруг раздалось еле слышное жужжание. Муха Маша к тому времени окончательно успокоилась, убедилась, что Вася ушёл, выбралась из своего тайного убежища и спокойно спикировала на стол, к своим тарелочкам.

Муха бегала по столу, смешно вскидывала лапки, словно показывая хозяевам пантомиму об ужасах пережитого вечера, и, не переставая, жаловалась на Васю. Родители смеялись до слёз. А папа вдруг сказал:
– Кстати, пойду к соседям, заберу назад двадцать копеек – это дело принципа. Вася ведь нас обманул, муху он так и не убил.

Мама развеселилась ещё больше.

– А что ты ему скажешь? – засмеялась она. – Что наша муха Маша жива?