– Этот год для вас юбилейный. Разрешите поздравить и пожелать здоровья, творческих удач, интересных встреч и безграничной любви. Как отметили юбилей? Любите ли круглые даты?
– Спасибо за поздравление. Отметили на сцене большим концертом в кругу друзей. Это было вдвойне приятно, поскольку концерт снимали, и совсем скоро он появится на телевизионных экранах. Дни рождения люблю. Считаю, что привязка к круглым датам необязательна, однако в этот день можно официально пригласить всех друзей на праздник.

– Что вам дарили? Какой из подарков самый запоминающийся?
– Как вы понимаете, за всю жизнь мне сделали огромное количество разнообразных подарков. В этом году специально ко дню рождения младшая дочь Ника выучила песню и исполнила её на концерте вместе со мной и детьми из продюсерского центра «ИМЕНА Продакшн». Это был лучший подарок. Кстати, скоро в нашем доме может появиться золотой унитаз. (Улыбается.) Наши близкие друзья, собираясь на концерт и мой день рождения, ненавязчиво поинтересовались: есть ли у нас дома такая же необычная сантехника, как у Бари Алибасова (самый известный обладатель золотого унитаза. – Ред.).

– А Бари Каримович присутствовал?
– Нет, у него же юбилей в один день со мной – ему семьдесят стукнуло. Мы поздравили его в передаче «Доброе утро», спев песню «Упала шляпа», пожелали долголетия и успехов.

– А он вас поздравил?
– Нет. Не успел, наверное. У него всегда куча дел плюс тоже круглая дата.

– Какие итоги подводили?
– Итоги не подводил, потому что жизнь продолжается. Вместе с продюсерским центром «Параллакс» будем реализовывать намеченные планы.

– Владимир Александрович, расскажите о своём детстве. Вы жили в Германии. Чем запомнилась страна?
– В Германии я сначала пошёл в музыкальную школу, а уже после – в общеобразовательную. Детство связанно с Вооруженными силами тогда ещё Советского Союза, поскольку отец был военным. Гаубицы, танки, самоходное орудие, строевая подготовка… Поэтому у меня получилось счастливое мальчишеское детство.

– Папа воспитал в вас ответственность и приучил к дисциплине. Это помогло в жизни?
– Очень благодарен отцу за то, что он смог привить мне самое главное – человечность.

– Служба в армии была хорошей школой жизни?
– Северный флот – это не катание на прогулочном катере, это серьёзная служба! Но благодаря отцу и маме у меня не возникло с этим больших проблем. К тому же в армии я играл на гитаре, пел. Был солистом ансамбля «Горизонт», и на первом рок-фестивале в Мурманске нам даже дали Гран-при. Ради участия в этом фестивале мы переоделись в гражданскую форму, за что начальник политотдела нас по головке не погладил. (Смеётся.)

– Вы учились в Энергетическом институте, затем в Гнесинке. Что помешало окончить эти учебные заведения?
– Участие в коллективе под названием «На-На». А окончил я в итоге ГИТИС, но уже позже.

– Чтобы попасть в группу «На-На», пришлось пройти серьёзный отбор – Бари Алибасов выбрал вас из семисот претендентов. Расскажите, пожалуйста, как это было.
– Я только вернулся из армии, играл в группе «Московские ведомости». Мы с ребятами готовились к вхождению в Московский рок-клуб и, наткнувшись в газете на объявление о приёме артистов в молодёжную команду, решили попробовать. Делегировали меня, поскольку я не отказывался, но с одним условием: если одержу победу, то перетащу туда всех остальных. В итоге я победил, но ребята, увидев первый клип, сказали: «Володя, мы к тебе не пойдём».

– А в каких состязаниях вы ещё побеждали?
– Фестивалей и конкурсов было неимоверное количество. Но, пожалуй, самая главная победа – в конкурсе, посвящённом 9 Мая. Я жил с родителями в Германии, соревновались немецкая музыкальная школа и советская музыкальная школа. Дело происходило в Потсдаме, где служил отец. Мне было всего шесть лет, и я, исполняя на баяне Моцарта, занял первое место, чем очень озадачил немецких ребят и преподавателей.

– А какая победа не в творчестве, а в жизни является для вас главной?
– У меня две победы: одной двадцать три года, зовут её Вика, а второй четыре года – Ника.

– На кого больше похожи дети?
– На мою маму. У неё в роду очень сильный ген, который передался мне и дочкам. Поэтому внешне мы все очень похожи. А вот характеры разные. На характер человека влияют время, в которое он растёт, окружающие люди, среда. Поэтому считаю, что характер не передаётся по наследству.

– Вашу новую семью миновал кризис пяти лет? Как часто вы с супругой ссоритесь?
– Люди ругаются, когда начинается рутина, когда нечем заняться. Впрочем, мелкие стычки у нас случаются. Но всё это можно быстро погасить одной фразой: «Я тоже тебя люблю».

– Вы помните, как поступали в ГИТИС?
– В первый раз – после школы. С другом поехал за компанию по всем театральным вузам Москвы, но именно в ГИТИСе дошёл до третьего тура. Потом, будучи уже популярным артистом, решил поступить в этот вуз на заочное отделение режиссёрского факультета, но был отправлен с первого тура со словами: «Владимир, мы всё понимаем, конечно. Но теорию подтяните немножко». Когда поступал в третий раз, в комиссии сидел Иоаким Шароев (оперный и эстрадный режиссёр, педагог. – Ред.). Он задал интересный вопрос о шоу-бизнесе. В ответ я дал цитату из его книги. «Ну, хватит его мучить, вторую страницу моей книги цитирует. Вы что, не понимаете, кто к нам пришёл?» – сказал он всем остальным. А у меня тогда было по три-пять концертов в день. И эта активная практика должна была подкрепиться теорией, для чего я и пришёл в ГИТИС. Очень благодарен институту и Иоакиму Георгиевичу в частности, за полученные знания.

– Педагоги, наверное, знали и вас, и ваши песни?
– В институте танец нам преподавала Фаина – женщина небольшого роста. Это было что-то уникальное. Помню, мы репетировали, она подходит и говорит: «Володь, ваша группа исполняет песню «Фаина», и ты там сзади с гитарой танцуешь. Ты немного легче это делай. Вот так – раз!» И сама показала, как надо. Я удивился: «Вы смотрели телевизор?» (Смеётся.) Да, меня знали, конечно. Нравилось то, что ни разу не слышал от педагогов: «Ты делаешь неправильно». Говорили только: «Володь, а попробуй во время выступлений сделать по-другому». Именно за уважительное и трепетное отношение я благодарен педагогам вуза. У Бари Каримовича другой метод преподавания был, очень жёсткий. Вот как балетмейстер поставил, так и следует исполнять. Хотя очень часто балетмейстеры ставили только схему, а обыгрывали и оживляли эту схему мы, артисты.

Институт дал мне очень многое. И даже жену. Она училась в Пермском государственном институте культуры, тоже на режиссёра. Ей преподавали ученики Иоакима Георгиевича Шароева. Окончила с красным дипломом. Так что, как говорится, пути Господни неисповедимы. И недавно, когда мы работали над новым концертом к моему пятидесятилетию, долго с ней спорили. (Смеётся.)

– А помните, что читали на вступительных?
– Ну, это была дерзость с моей стороны, потому что я читал довольно-таки смелое стихотворение Маяковского «А всё-таки». Мне оно очень нравится. Не помню, как читал, потому что поступление – это всегда такой сгусток энергии. Я стоял и декламировал:
Улица провалилась, как нос сифилитика.
Река – сладострастье, растёкшееся в слюни.
Отбросив бельё до последнего листика,
Сады похабно развалились в июне.

У комиссии – вот такие глаза. (Смеётся.) «А можно ещё что-нибудь?» – спрашивают. Я тогда вообще обнаглел и прочитал свои собственные стихи. Приёмная комиссия сказала: «Ну вот, хорошее же стихотворение. Видимо, какого-то советского автора?» Я говорю: «Это моё». «Что?! Ну ладно, а ещё что есть?» Я читал Горького «Старуху Изергиль», потом – историю о Данко. Не помню, что ещё, но в результате мне сказали: «Ну ладно, давай в следующий тур. Петь не надо, мы знаем, как ты поёшь».



– Помимо сценических талантов вы ещё и поэтическим словом владеете. Не все знают, что издали сборники стихов. Никогда не думали об учёбе в Литературном институте?
– Нет, не думал. Хотел быть либо военным, либо музыкантом. Просто мне повезло, и я смог издать два сборника своих стихов. Потому что когда-то решил – возможно, это кому-то понравится.

– Испытание славой было трудным? Каково приходилось, когда сталкивались с неадекватными фанатками?
– Всякое бывало. Одна из особо назойливых поклонниц написала заявление на имя генерального прокурора России, чтобы он с помощью министра культуры разобрался с таким плохим человеком, как я. В письме говорилось о внебрачных детях и краже трёх миллионов долларов. История очень долгая и заслуживает отдельной статьи. В результате – мама получила инфаркт. А позже выяснилось, что эта женщина писала письма из психбольницы.

– А как после такой бурной жизни проходили годы относительного спокойствия?
– Слава богу, я был востребован как режиссёр и исполнитель, поэтому скучать не приходилось. За это время сделал очень много благотворительных и других акций – «Щит и лира» для МВД России, «Наследники побед против терроризма», автопробеги ретроавтомобилей по России, посвящённые победе в Великой Отечественной войне. Вёл большую работу в детских домах. Как режиссёр Международного арт-фестиваля «Открытое море» занимался продвижением российской культуры. Последние десять лет участвовал в акциях Первого канала – «Первый в армии», «Первый – детям». А сейчас, кроме гастрольной деятельности, записей альбома, съёмок клипов и участия в телевизионных программах, я сосредоточен на работе продюсерского центра «Параллакс».

– Самая большая победа – это победа над коварной болезнью. Мой любимый дед пережил онкологическое заболевание много десятков лет назад, теперь ему восемьдесят восемь, и он вполне резвый. Надеюсь, вас тоже ждёт долгая счастливая жизнь. Что вы могли бы посоветовать онкобольным?
– Доверить лечение докторам, поддержку – семье и друзьям, а самим выполнять рекомендации врачей, больше читать.

В начале двухтысячных я оказался на больничной койке со злокачественным новообразованием лимфатической системы. Спустя годы болезнь вернулась, я узнал об этом вскоре после того, как любимая женщина сообщила, что у нас будет ребёнок. Сил в новой борьбе мне придали любовь супруги Маруси и мысль о том, что вновь стану отцом. Рецидив случился через десять лет, врачи о таком варианте предупреждали, и я, признаться, внутренне был готов к подобному повороту. Не испугался и не опустил руки, тем более что ждал дочь. Лечение рецидива рака заняло около года. Потребовалась операция по пересадке костного мозга. Я не хотел, чтобы Маруся, будучи беременной, приходила в онкоцентр, но она меня не слушалась. Жена так много времени проводила у меня в больнице… Врачи даже боялись, что Маруся там и родит. Сейчас чувствую себя хорошо, но регулярно прохожу медицинские обследования.

– Как боритесь с хандрой, негативным настроением?
– В целом я ужасный человек. Но когда плохое настроение, уезжаю в офис, чтобы побыть одному. Тупо включаю телевизор, он работает фоном, и через некоторое время меня отпускает.

– В детстве и юности вы были пионерским и комсомольским лидером. Сейчас заняты общественной работой?
– По линии Министерства обороны постоянно участвую в акции «Кинодесант». Мы выезжаем в знаковые места, где наши доблестные военные несут тяжёлую службу на благо Родины. Также продолжаю участвовать в акциях, о которых сказал выше.

– Вы очень энергичны, столько всего успеваете. А побездельничать иногда любите?
– Да, есть такое, особенно за городом. Вот там во мне просыпается бездельник.

– Как снимаете стресс?
– Еду за город к друзьям!

– По характеру вы спокойный или сценический образ соответствует вашему внутреннему состоянию?
– Я бы сказал о себе иначе – рассудительный.

– Вы человек влюбчивый?
– Я – человек увлекающийся.



– Что-нибудь коллекционируете?
– Раньше у меня была коллекция гитар, с юности ими увлекался. Каких гитар только не было! Больше всего любил классические. Но сейчас коллекции нет – её пришлось продать, чтобы выпустить альбом.

– Предпочитаете активный отдых или поваляться с книжкой на диване?
– Поваляться с книжкой.

– Любимая страна, место для отдыха?
– Страна не важна. Важно точно знать, что на отдых есть время.

– Вы объездили весь мир. Где захотелось остаться, где понравилось больше всего?
– Я москвич до мозга костей. Обожаю Москву, её скверы и парки, старинные улицы и монастыри. И ни на какой другой город мира её не променяю. Больше всего мне в своё время захотелось жить и работать в Америке. Даже пробовал это сделать. Но в Америке всё другое – менталитет, история, социум. И, несмотря на то что мне понравилось, вскоре понял, что всю жизнь там прожить не смогу. Мы рождаемся там, где должны жить, творить и умирать.