В начале 1980-х я училась в медицинском институте в Калинине (сейчас Тверь). Приехав туда из маленького провинциального городка, с удовольствием посещала все премьеры местного театра и, конечно, цирковые представления. Тем более что здание цирка находилось рядом с моим вузом, через площадь.

Стоял декабрь, было около четырёх часов дня; зимой в это время суток уже довольно сумрачно. Фонари ещё не зажгли, падал лёгкий снежок. Я мчалась по заснеженной тропинке на очередную пару. Навстречу мне шли мужчина и женщина, а впереди бежала собачка. Поравнявшись с ними и взглянув в их лица, я обомлела от неожиданности: мужчина был человеком, которого знал весь Советский Союз!

Юрий Владимирович Никулин вместе с женой выгуливал собачку, они шли от цирка к гостинице, где всегда останавливались гастролирующие артисты.

– Здравствуйте! – сказала я.
– Здравствуйте! – ответил мне голос, не узнать который было просто невозможно – с экранов телевизоров и в кинотеатрах его слышали миллионы людей.

Не помня себя от радости, я прилетела в аудиторию и рассказала однокурсникам, как встретила на улице самого Никулина. Ребята смотрели на меня с завистью, кто-то сказал, что Юрий Никулин приехал на гастроли в наш цирк.

Еле-еле досидев до конца занятий, я помчалась на Главпочтамт звонить родным. Эмоции переполняли, хотелось быстрее рассказать об этой удивительной встрече. Выслушав мою сумбурную речь, мама вдруг сказала:
– Срочно покупай билеты в цирк. Мы приедем вместе с твоим братишкой. Места бери как можно ближе к манежу, но только не первый ряд, а то бывает, артисты начинают шутить, играть со зрителями, и мы можем растеряться.

Я купила билеты на второй ряд, чуть левее занавеса, из-за которого появлялись артисты.

И вот наступил долгожданный день. Ура, мы в цирке! Моё место было у прохода, справа сидел брат, потом мама, а дальше другие зрители. Погас свет, представление началось.

Прямо перед нами в первом ряду были два свободных места. Через какое-то время после начала представления на эти места сели двое мужчин. Так как они появились позже всех, я успела их хорошо разглядеть. Один был высокий, худощавый, с густой взлохмаченной копной волос – он сел с краю. Второй мужчина был плотного телосложения, совершенно лысый, с животиком, свисавшим через брючный ремень. Они подталкивали друг друга и весело переговаривались.

В это время на манеже появился клоун в широких полосатых штанах, очень похожий на Карлсона, рядом с ним бегала маленькая обезьянка. Она ловко запрыгнула на бортик манежа и начала кувыркаться. Лохматый мужчина, сидевший впереди, подскочил с кресла и стал тянуть к ней руки, но дотронуться не успел – обезьянка убежала по кругу.

Затем рядом с артистом появилась белая козочка. Задними ножками она шла по манежу, а передними грациозно ступала по бортику, смешно кивая головой. Теперь лысый толстячок повторил манёвр – подпрыгнул с места и стал тянуть руки к животному. Артист дёрнул за верёвочку, привязанную к ошейнику козочки, та убрала передние ножки с бортика и ловко увернулась от мужчины. Отбежав на безопасное расстояние от лысого, она вновь поставила ножки на бортик, и выступление продолжилось. Мы решили, что эти двое, сидевшие перед нами, – подсадные утки.

Юрий Никулин ещё не выходил на манеж, но цирковая труппа была в ударе. Люди вокруг хлопали в ладоши, радовались, смеялись. После пары других номеров на сцене вновь появился «Карлсон». У него на шее висел музыкальный инструмент из нескольких металлических пластинок – металлофон. Клоун заиграл на нём палочками весёлую мелодию. Подсадные утки вновь оживились. Маленький толстячок и его лохматый товарищ вскочили со своих мест, и через секунду лысый ухватил артиста за полосатые штаны.

Оркестр играл громко, но всё же мы услышали скрипучий звук. Стало понятно, что под полосатыми штанами у артиста резиновый надутый костюм – в него-то мёртвой хваткой и вцепились обе подсадные утки.

– Отпустите! – закричал клоун, но эти двое, поймав кураж, смеялись и продолжали держать его за штаны. Зрителей забавляло это весёлое зрелище. Все были уверены, что так и должно быть, и ждали продолжения, хлопая в ладоши.

Однако артисту, как я потом поняла, было не до смеха. Я видела его огромные глаза, полные гнева и недоумения.

– Ах, вы так! – крикнул он и в ту же секунду взмахнул руками. Две палочки взметнулись вверх, а затем стали часто-часто опускаться на головы – лысую и лохматую; казалось, артист играет на двух живых барабанах.

Зал взревел от восторга. Это был ураган смеха! Мужчины одновременно разжали руки, а артист, почувствовав свободу, как ни в чём не бывало, стал наигрывать на своём металлическом инструменте, правда, отступил в центр манежа. «Утки» молча уселись на свои места.

И тут все, кто сидел недалеко от них, увидели захватывающую картину. Впоследствии этот процесс мне пришлось изучить в родном вузе: образование гематом. На голове у лысого, да и у лохматого, наверное, тоже, говоря простым языком, стали расти шишки. Словно грибы, они рассыпались по лысой розовой макушке. То ещё зрелище – рост шишек в «прямом эфире», в свете прожекторов! На наших глазах они появлялись под кожей головы, увеличивались в размерах, меняли цвет.

Только после этого зрители, сидевшие поближе, поняли, что дядьки – не подсадные утки, а самые настоящие тупые дятлы, получившие достойный отпор. Ведь они могли сорвать номер артисту или испортить его костюм.

Тем временем на блестящей лысине толстяка продолжился, так сказать, аграрный бум. Все, сидевшие вокруг этой парочки, просто задыхались от хохота. Кто-то хватался за живот, кто-то удерживал руками лязгавшие челюсти, кто-то беспокойно топал ногами, кто-то икал, не в силах сдержать эмоции. У нас с мамой от смеха катились слёзы. Все, конечно, понимали, что бедолагам очень больно, но ничего не могли с собой поделать. Лохматый уже раз несколько ощупал свою дурную голову. Лысый сидел очень смирно, стеснялся.

Но вот на арене появились Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, им ассистировала жена Юрия Владимировича. Всё внимание зрителей переключилось на артистов.

В этот момент лысый решил изучить проблемные зоны на своей голове. Его рука стала аккуратно и старательно ощупывать каждую из многочисленных шишек. Те, кто это увидел, просто завыли от восторга. Надо сказать, что кресла в зрительном зале были скреплены между собой, и если начинал смеяться один человек, его кресло раскачивалось, передавая волну другим зрителям. Наш ряд качался, как шлюпка в штормящем море, буквально ходил ходуном.

Юрий Владимирович и его партнёры блистали на сцене. С бесстрастными лицами, без единой улыбки, Никулин с товарищами показывали свои звёздные номера: «Бревно», «Лошадки», «Алкоголики» и другие. Аудитория, разогретая появлением шишек на буйных головах, просто визжала, не в силах смеяться по-человечески. Шквал эмоций от выступления Никулина захлестнул всех.

В антракте на лысого и лохматого коршуном налетела грозная дама в цирковой униформе. Она ругалась и одновременно расспрашивала, кто они такие. Выяснилось, что мужчины приехали в командировку, жили в Доме колхозника, который тоже находился рядом с цирком. В тот день, поужинав в столовой и выпив пивка, они шли к себе мимо цирковой кассы. Представление уже началось, но приятели наудачу спросили билетики. Оказалось, как раз остались два не выкупленных забронированных билета на первый ряд. Дяденьки почувствовали себя бесконечно счастливыми, впали в детство и стали дурачиться от избытка чувств.

Грозная дама увела наших «подсадных дятлов» с собой. Мы не знали, чем закончится дело – штрафом или нравоучениями, но назад их уже не ждали. Каково же было наше удивление, когда к началу второй части притихшие и смирные «дятлы» вернулись на места своего «гнездования». Ещё бы! Выступление Юрия Никулина, тут любые обстоятельства не преграда.

Вторая часть оказалась не менее весёлой, чем первая. Артисты были в ударе, разогретая публика – тоже. Наш ряд постоянно вибрировал от смеха, даже в моменты серьёзных выступлений воздушных гимнастов и канатоходцев, потому что луч прожектора периодически выхватывал лысую голову, усеянную разнокалиберными шишками и капельками пота.

Талант лучшего в мире клоуна завораживал и зажигал всех. Сами пострадавшие смеялись во весь голос, лупили себя по бокам, издавая нечленораздельные звуки. Что уж говорить об остальных зрителях! Казалось, даже воздух под куполом цирка дрожал от хохота сотен человек.

С тех пор я ни разу в жизни не смеялась, как тогда, три часа подряд. У нас с мамой и братишкой болели все мышцы живота, груди и лица… Проработав много лет врачом, я не видела одномоментно столько гематом, локализованных в одном месте. Вот ведь и правда: не болит голова у дятла.

Сколько времени прошло, а помню, как будто это было вчера.