СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Действующие лица Игорь Саруханов: Когда я написал «Дорогие мои старики», произошла интересная вещь
Игорь Саруханов: Когда я написал «Дорогие мои старики», произошла интересная вещь
18.09.2017 17:45
СарухановИгорь Саруханов – главный лирик российской эстрады. Меняются времена, мода, нравы, но желание любить и слушать красивые песни о любви будет вечным. Для тех, кого «накрыло» первое чувство, и для тех, кто пережил не одну сердечную историю, у музыканта найдётся песня, которая и вдохновит, и излечит душевную рану. О том, как создаются хиты, как артиста встречают в ресторанах, что он считает главным в воспитании дочерей, почему никогда не повышает голос на жену и зачем отрезал длинные волосы – в эксклюзивном интервью.

– Игорь, недавно вы сделали короткую стрижку. С чем связано изменение имиджа? Всё-таки длинные волосы были вашим фирменным стилем.
– По большому счёту ни с чем не связано. Просто однажды посмотрел на себя со стороны и подумал, что как-то отстал от жизни, что ли… превратился в белую ворону с этими длинными волосами. Ведь существует мода, новые веяния, но я многие годы это отрицал. И в такой позиции есть что-то такое старческое, такая дурацкая упёртость. Типа вы все как хотите, а я меняться не собираюсь – распущу волосы и буду петь! В какой-то момент я почувствовал лёгкий диссонанс своей внешности с собственным мироощущением. Пошёл в салон, куда обычно хожу «чистить перья», и говорю мастеру и хозяйке салона Ирине Пантеевой: «А давайте сделаем мне какую-нибудь модную причёску». Она так обрадовалась: «Я давно хотела вам это предложить». И сделала мне стрижку. Психологически ничего не изменилось, но мне стало так легко! Теперь не нужно думать, есть ли у меня резинка для волос, и непременно чёрная, а то мало ли что люди подумают! Теперь могу вообще ничего не делать с волосами. Выхожу из бассейна, например, – встряхнул кудри, постоял на солнце – и причёска готова. А если захочу выглядеть а-ля «крёстный отец», как Аль Пачино, – да не вопрос! Для этого есть все средства: гели, лаки, воск… И приятный момент: многие отметили, что короткая стрижка мне идёт. Ну и хорошо!

– Когда на вашем концерте в «Крокус-Сити-холле» объявили, что он посвящен шестидесятилетнему юбилею, по залу прошёл гул. Было явное несоответствие озвученной цифры и «картинки». А вы сами ощущаете свой возраст?
– Отвечу так: живу как жил. Разве что какое-то недомогание иногда может внести поправки, и уже подумаешь: идти – не идти, любить – не любить. То есть разница только в этом. Но решения мною принимаются так же решительно и самостоятельно, как и в тридцать лет. Радость, восторг, интерес к жизни – всё осталось, как прежде. Недавно заметил за собой такую черту: когда стою на сцене, мне хочется поговорить со зрителем. Да что там – я люблю поболтать! Хочу отдать зрителям, музыкантам то, что накопил за эти годы. Наверное, иногда могу затянуть беседу, но успокаиваю себя тем, что мои годы позволяют говорить много. И никто в зале уже не скажет: «Да ты сам ещё пацан, чему ты нас тут учишь?»

– А что хочется рассказать зрителям? Ведь обычно артисты высокомерно заявляют: я всё уже сказал в своих песнях.
– Например, можно вспомнить, как родилась та или иная песня, почему она получилась именно такой. Чем я в тот момент занимался, что чувствовал, переживал. Почему сомневался – писать её или не писать. Ещё хочу донести до людей одну простую мысль. Если бы каждый музыкант думал: ну, я же не Юрий Антонов, куда мне, я никогда ничего хорошего не напишу, – не было бы других прекрасных песен, которые написал не Юрий Антонов. Но ведь такие сомнения могут возникнуть в любой сфере жизни. «Да кто я такой» – это самая разрушительная мысль. Нельзя себя останавливать, тормозить, нужно сознательно выбивать из себя неуверенность, все эти комплексы. Я знаю, о чём говорю. И не могу это не сказать. В итоге у меня что ни концерт, то лекция. (Смеётся.)

alt

– Вы очень красиво и содержательно ведёте беседу со зрителем. И интеллигентно.
– Не зря мама заставляла меня читать книги! И почти все самые главные книги моей жизни я прочитал до армии. Потому что спал в библиотеке – у нас там с братом детская была.

– Повезло!
– Да, правда, повезло. Мы можем говорить, цитировать, размышлять, задавать тон беседе. На концертах я иногда говорю: вот есть у меня вопрос, никак не могу найти на него ответ, помогите. Я специально так начинаю разговор, чтобы «запустить» мозги людей в зале, чтобы они тоже думали, размышляли. А не только пьянствовали. Есть такая беда в маленьких городах, увы… Скукота, все друг друга знают, событий не происходит… Но ведь есть книги! И если в песне «Придуманная любовь» они услышали про небесную фата-моргану, то хоть один, но откроет книгу и посмотрит: что же это за слово такое?

– На концертах Игоря Саруханова невозможно вычислить «вашего» слушателя. Я видела совсем юные парочки, семейные пары средних лет, взрослых детей с пожилыми родителями… То есть людей самого разного возраста. Как вы думаете, что их объединяет?
– В двадцать пять лет я написал песни «Каракум», «Позади крутой поворот», и моим слушателям тогда было лет по семнадцать-восемнадцать. Рокеры, панки, металлисты – кого только в те времена не было! Но это не мешало молодым слушать Саруханова, потому что им нравились песни о любви – нежном, красивом и чистом чувстве. В 1986 году, когда уже исполнилось тридцать, я написал песню «Дорогие мои старики». И меня стали слушать люди старшего возраста. То есть моя целевая аудитория не повзрослела, а стала шире.

Саруханов– И вы продолжали вести за собой в романтический мир, когда страна переживала не самые лучшие времена: не платили зарплату и пенсию, не было нормальной одежды, элементарных продуктов – все помнят пустые магазины.
– Людей всегда в первую очередь волнуют сердечные переживания, а потом уже – наличие колбасы на прилавке. И чем жизнь труднее, тем нужнее хорошая музыка. И такая музыка была. Пели, кстати, вживую, фонограммы появились позже. Открывать рот и пританцовывать – в те годы такое не прокатило бы. А сейчас меня слушает та молодёжь, которая давно повзрослела, и «дорогие старики», которые тоже с тех пор повзрослели, а также их дети, внуки. Что уж говорить – даже я заметно повзрослел. (Смеётся.)

– Как вам удавалось каждую песню сделать хитом?
– Это у меня бзик такой был: чтобы новая песня непременно стала хитом. Но правильнее сказать, что у меня много известных и неизвестных песен. Ведь в альбоме две или три композиции становятся стопроцентными хитами, а на раскрутку остальных не хватает денег или времени. Но я изначально целился только в десятку. Слушал Битлов, Владимира Семёновича Высоцкого, искал причину, по которой все их песни становились известными и любимыми. Находил ответ – и сам к этому стремился. Возможно, потому и сложилось мнение, что Игорь Арменович Саруханов поёт серьёзные стихи.

– А что нужно, чтобы написать песню, которую полюбят и будут петь все?
– Не писать туфты, а писать о том, что пережил или прочувствовал каждый из нас. Например, моя новая песня «Железные дороги» – она о каждом, кто хоть раз путешествовал на поезде. Вспомните эту картинку: поезд тронулся, родители смотрят на детей и друг на друга любящими глазами, дети в это время дерутся за место на верхней полке, проводница принесла чай, и все верят, что где-то за поворотом – счастье и чудо. А на станции к поезду выйдут бабушки с варёной картошечкой и малосольными огурчиками… Это же кайф! Об этом знают все, но песни о железной дороге ещё не было. А теперь она есть и стоит на хорошем месте в хит-парадах.

– То есть вы улавливаете эмоции людей, нюансы настроения, переживаний и делаете из них песни?
– Делаю на профессиональном уровне – это важное замечание. Потому что, например, нельзя рифмовать всё подряд, косая рифма в песне недопустима. Почитайте Пушкина, Высоцкого – безукоризненные стихи. А вот образец косых рифм – современные попсовые песни. Иногда жалеешь, что нет худсоветов.

Когда рождается хит, в котором прекрасны и музыка, и слова, – это становится чудом не только для тебя, но и для тех, кто рядом, и даже для всей страны. Я иногда не понимал, как вообще появилась та или иная песня. «Каракум», «Позади крутой поворот», «Лодочка, плыви», «Скрип колеса» – как они получились? Не было их, а теперь есть. И, между прочим, это чудо вполне материально. Разные артисты исполняли мои песни больше двадцати лет, и они приносили им деньги.

– А вам?
– Я получал шесть тысяч в месяц, в то время как мама в школе получала сто двадцать рублей. Кроме этого, приносил в дом ещё две тысячи, когда в 1981 году ездил на гастроли со Стасом Наминым, а потом и с группой «Круг». Мы зарабатывали выступлениями на стадионах.

Саруханов– А сколько заработали те, кто под вас «косил»? Это же и посчитать невозможно.
– Музыканты из ресторанов – я им всем сейчас передаю привет, пользуясь случаем, – буквально снимали передо мной шапку: «Спасибо вам огромное! Благодаря вашим песням у нас всегда шикарный репертуар». Ресторанный музыкальный бизнес – это лакмусовая бумажка для артиста. Тогда ведь не было интернета, негде было посмотреть рейтинг. Сначала новую песню показывали в программе «Утренняя почта», и если на следующий день её пели в ресторане – всё, это будущий хит. А петь её или нет, решали умнейшие люди, у которых мозг устроен так, что они точно знали: эту песню нужно срочно учить, потому что она точно станет популярной. У них была своя задача: заработать деньги и прокормить семью. А как заработать за вечер в ресторане? Спеть такую песню, чтобы её потом несколько раз заказали. Каждый заказ – это так называемый «карась», то есть живые деньги, которые шли в карман музыканта.

– Эти люди и сейчас вам говорят спасибо?
– Они очень мне благодарны. Те, кто выжил после нашествия караоке-баров, превратились в кавер-группы (коллективы, исполняющие не песни собственного сочинения, а произведения известных музыкантов. – Ред.). Они успешно работают, передают свой замечательный опыт. Их нюх на хиты не перебить, они и сейчас держат нос по ветру. И работают предельно добросовестно. Бывает, прихожу в ресторан, а музыкант у меня спрашивает: «Игорь, скажи, пожалуйста, в песне «Моя любовь по городу» во второй цифре, в пятом такте – там какой аккорд?» Говорю: «А вы что, её играете? Я же её совсем недавно написал!» – «Уже играем, – отвечает, – но вот один аккорд разобрать не можем».

– Шикарный комплимент, правда?
– Для любого композитора моих лет, понимающего ситуацию, это очень трогательно. Молодые композиторы просто не знают, какие большие деньги в советское время приносили нам рестораны. Отчисления шли через Всесоюзное агентство по авторским правам. И чем больше твоих песен пели, тем больше ты получал.

– Обратную связь с вашими поклонниками поддерживаете?
– У меня сложились тёплые отношениями с девочками, которые выросли из джинсов, переоделись в элегантные платья и стали засматриваться на мужчин в солидных костюмах. Им по-прежнему хочется слушать нежные песни с умными словами. Многим они помогают жить и выживать. Когда в 2008-м я написал песню «Поплакала, и хватит!», то получил невероятное количество писем. Одна женщина рассказала, что очень тяжело переживала расставание с любимым и в какой-то момент оказалась на балконе. Едва не шагнула с него. Но где-то рядом зазвучала эта песня – и она буквально очнулась от наваждения. Там простые и понятные слова: человек, который тебя обидел, – он за это рано или поздно заплатит, но сейчас ты подумай о себе. У меня много лирики, которую очень любят умные и достойные женщины: «Желаю тебе», «Не рассказывай», «Искренность»… «Женщина в любви» – одна из новых. Недавно мне прислали видео из Одессы. В машине едут мои друзья, у них включено местное радио, и там звучит эта песня, которую я совсем недавно выложил в интернет. Уверен, что в одесских ресторанах её тоже поют.

– Вот вам и музыка без границ!
– Конечно!

– Расскажите о своей семье. Известно, что вы женились и стали отцом в солидном возрасте.
– Когда человек с таким багажом и опытом, как у меня, решает обрести семью, он строит дом. То есть серьёзно, спокойно и ответственно готовится к этому событию. В сорок семь лет во мне созрел мужик, и я начал стройку. И вот, когда дом был готов, Господь послал мне жену. Ведь это всё только по Его воле случается.

alt

– И как это случилось?
– Приехал с гастролей, сосед звонит: «Что делаешь? Заходи!» Захожу, а там девчонки сидят, подружки жены соседа. Хорошие, умные девчонки, по три высших образования. Я сразу выбрал «свою». Привет, говорю, как зовут? «Таня». Ну, а я-то за словом в карман не полезу.

– Конечно, вы же в библиотеке спали!
– Говорю же, повезло! (Смеётся.)

– Притираться друг к другу пришлось? Всё-таки взрослые люди встретились, с устоявшимися привычками, взглядами…
– Да, конечно. Но мне было легче. Потому что сразу решил: не буду «зарубаться» на ерунде. Нам нельзя лаяться и кидать друг в друга сковородки. Это же кошмар и ужас! Лучше сразу разойтись – по сути, это одно и то же, но хоть синяков меньше. (Смеётся.) Так мы с Танюшкой и договорились – всё решать мирно. И четырнадцать лет придерживаемся договорённости. Если вижу, что назревает глобальная проблема, могу подойти и попросить: «Танюша, давай поговорим, я кое-какие вещи не понимаю. Давай ты мне поможешь, объяснишь». Я жене сразу сказал: люди должны быть вместе, чтобы помогать друг другу, обогащать друг друга, делиться знаниями, любить и отдавать себя без остатка. Это высшая радость. И пример для Любочки и Розочки, наших дочек. Сейчас они смотрят на нас, а потом свою жизнь будут строить. И так хочется, чтобы они были счастливы!

Расспрашивала
Лариса ЗЕЛИНСКАЯ
Фото: PhotoXPress.ru

Опубликовано в №37, сентябрь 2017 года