Я очень люблю шоколад. Ещё люблю эклеры, конфеты «Вишня в коньяке» и «Птичье молоко». В моём немолодом возрасте глупо отказываться от этой радости, даже если приходится мириться с лишними калориями. В качестве сдерживающего фактора для всех вышеперечисленных источников удовольствия у меня есть весы и контрольные джинсы. Если джинсы застёгиваются в позиции стоя одновременно с резким выдохом и восклицанием: «Чтоб я сдохла, если не застегнусь!» – то эклеры можно есть.

С шоколадом, эклерами и конфетами я поступаю так: одна неделя принадлежит им, а на второй – весы, пробежка с псом Ральфом перед сном, контрольные джинсы, свежие огурцы и запаренная на ночь гречка. Так я поддерживаю баланс.

Но в середине августа на работе я задела бедром стол коллеги. Это страшно, скажу я вам, – застрять в проходе между столами, если раньше свободно проходила между ними. Я начала бегать ещё и по утрам, к радости Ральфа, стала игнорировать лифт и вообще отменила любимые сладости. Увы, проход для меня шире не стал, пришлось попадать на своё рабочее место с другой стороны – обходя стол коллеги слева.

Я перестала взвешиваться, поскольку было очевидно, что весы врут. А вот расстояние между столами на работе врать не станет. Я отказалась от ужинов. Контрольные джинсы стали застёгиваться совсем легко. Теперь со мной здоровались все наши городские поклонники здорового образа жизни, которые наматывали круги вокруг озера в любую погоду. К лечебному рациону Ральфа добавились двухразовые пробежки.

А вчера, голодная, но энергичная после трёх недель кефира, огурцов и гречки, я решила попасть за свой стол прежним путём, а не обходным. И зацепила монитор коллеги справа – у него в силу профессии не один экран на столе, а целых три.
– Да что же такое! – в отчаянии воскликнула я.

Бегаю, мало ем, живу три недели без сладостей, а задеваю уже не только столы, но и мониторы.

– Извините, Татьяна, – сразу отозвался коллега, чей монитор я чуть не снесла. – Я немного отодвинул свой стол от стены. Потом смотрю, вы стали ходить через Алексея, а не через меня, поэтому передвинул к проходу ещё и мониторы.
– Я, Дмитрий, не только стала ходить через Алексея, – отвечаю. – Ещё я до и после работы стала бегать с собакой, пить вместо чая с сахаром и лимоном однопроцентный кефир, игнорировать кафе быстрого питания, не дышать, когда в обед вы приносите оттуда пакеты со вкусной едой. И начала подозревать, что усваиваю калории воздушно-капельным путём. А вы, оказывается, просто передвинули сначала стол, а потом мониторы.
– Ой, – отвечает коллега, – а вы похорошели, вам идёт. Так хорошо стало!
– Мне не хорошо, Дмитрий. А страшно, тошно и голодно уже три недели!

Примерно через час начался обеденный перерыв. Я не пошла до парка Горького и обратно, как делала на протяжении трёх недель, перекусив кусочком чёрного хлеба и двумя свежими огурцами. Свернув в противоположную от парка сторону, нашла за углом кафе, и две тысячи калорий тотчас стали моими: чашечка кофе, кусочек штруделя, ломтик торта «Прага» и отличная порция тирамису.

Умиротворённая и подобревшая, я возвращалась в офис. На моём рабочем столе стоял пакет из кафе, преподнесённый коллегой в качестве извинения за его неудачную попытку «расшириться».

На ближайшей неделе я предчувствую счастье: шоколад, эклеры, лифт на работе. Прощайте, все те, с кем я начала здороваться на пробежках! Здравствуйте, друзья-собачники, с которыми так спокойно стоять на выгуле, пока наши собаки резвятся!