Дорога к огородному обществу просматривается почти до горизонта. Каждый день – зимний морозный, выстуживающий всех и вся, или летний, знойный, когда от беспощадного солнца прячется всё живое, – по дороге бредёт одинокая женская фигурка.

– Иногда с утра всё тело ломит – годы всё-таки. Тяжело, думаю, не пойду. Нет, пойду! И откуда силы берутся…

Четыре года назад к крыльцу её огородного дома подбросили трёх крошечных котят. Одного удалось пристроить – взяла женщина, держащая коз, выпоила малыша козьим молоком. Огород у той женщины кишел мышами – теперь самой маленькой мышки не сыщешь.

А две кошки – Машка и Куколка – прижились на участке у Серафимы Соломоновны. Осенью, закрывая сезон, она соорудила в теплице кошачий домик из ящиков, ватных одеял и старого пальто. А сердце всё равно болело: как они там? Стала ходить, кормить, покупала костный остаток (с нового года подорожал в два раза!), рыбу сайку, крупу, вермишель – всё, что дешевле.

– Продавщицы посматривают брезгливо: нищенка, что ли? А я знай делаю своё дело. Всё живое хочет жить… Смотрю на своих кошечек, жадно набрасывающихся на еду, – радуюсь, как будто сама ем. А они летом отрабатывают хлеб: гоняют дроздов от грядок с клубникой… Приходите летом на клубнику, – приглашает она.

Самое трудное – добраться до кошачьего жилища по не расчищаемой, занесённой сугробами боковой улице. Миниатюрная Серафима Соломоновна проваливается в снег, где по пояс, а где и выше. В самый сильный снегопад кошки точно посочувствовали своей кормилице: поджидали её прямо у ворот общества. Машка держала в зубах полуживого котёнка…

Делать нечего, унесла с собой. Кроха отогрелся, отъелся, превратился в весёлого бесшабашного Стёпку-бандита.

У входа в огородное общество Серафиму Соломоновну окружает стайка беспризорных псов. Раньше, когда ездили с мужем на курорт в Адлер, там её тоже повсюду сопровождала свита из бездомных собак. Муж шутливо выговаривал: «Бери пример с других жён: интересуются морем, пляжем, рынком, бижутерией. А ты всё с животными».

– Джеська, Дик, Джек, – перечисляет она. – Джек, противный, избаловался у прежних хозяев: хлеб не ест, только косточки. Но их принести не всегда могу, пенсия не позволяет, – точно извиняется Серафима Соломоновна. – У меня мама была умница. Всегда говорила: «Дочь, если хлеб на столе, ты – богатый человек». Так что я – богатый человек. И время нынче хорошее – хлеба вволю. Жаль только, что люди жалеют отщипнуть кусочек для тех, кто рядом.

Половина пенсии у Серафимы Соломоновны идёт на квартиру. Часть на животных. «А часть – как придётся». Ей с военного голодного детства к такой жизни не привыкать. Родилась в восточной Белоруссии.

Начало войны четырёхлетняя Симочка запомнила так: она была в детском садике, когда задрожала земля, загудел воздух – бомбёжка. Никого нет, все разбежались. Жутко, страшно, никто за ней не идёт. Перепугавшаяся девочка совершила первый и последний побег из садика – домой.

Отца взяли на фронт, где он погиб. Бабушка, мама и четверо детей – самый младший ещё грудной – погрузились в грязные холодные вагоны. И из огня попали в полымя – в Воронеж, где шли уличные бои с фашистами.

Поселились в брошенной избе, мама весь день работала. К тому времени бабушка и грудной Сашенька умерли. Ели жмых, если мама приносила картофельную кожуру – уже праздник.

Под крыльцом жила приблудившаяся кошка. Она кормила себя сама: глубокой ночью ловила мышей и крыс. Днём искусно пряталась, будто чуя опасность. Про кошку Симочка благоразумно молчала: а вдруг взрослым взбредёт в голову разнообразить меню мясным блюдом?

Однажды кошка спасла им жизнь. Дети, намёрзнувшись, истопили в печи весь запас дров: хорошо, тепло, жарко! И чтобы не дать теплу уйти, чтобы и усталая мама, придя с работы, погрелась, рано закрыли заслонку.

Девочек разбудила кошка, тревожно метавшаяся по избе, заскакивавшая на спавших девочек. Сима едва оторвала от подушки голову: та раскалывалась. Старшая, шестилетняя Раечка, вдруг побелела и упала навзничь. Сима вспомнила мамины слова: в сознание можно привести, если снегом потереть уши и нос. Выбежали с братишкой, набрали снега – сестрёнка ожила.

Серафима Соломоновна, улыбаясь, рассказывает, как недавно из столичного журнала пришло ликующее письмо: «Вы выиграли 500 тысяч рублей! Для того чтобы пройти во второй тур, необходимо приобрести у нас фен, тостер, соковыжималку…»

Серафима Соломоновна ужасно обрадовалась. Села с ручкой в руке, всё на бумажке рассчитала: «Во-первых, устрою маленький питомник для брошенных животных. Стерилизую Машку и Куколку: хватит беспризорщину плодить. Себе куплю электроплитку в огород вместо украденной, чтобы было на чём готовить…»

И Стёпку-бандита обрадовала, который тёрся о ноги:
– Купим тебе наконец дорогое лекарство от почек, которое ветеринар прописал. За курс лечения – восемь тысяч рублей! Как будто мочекаменной болезнью имеют право болеть только коты миллионеров.

Мечты развеяло вовремя пришедшее письмо сестры: не верь, это лохотрон, ловушка для таких доверчивых, как ты.

…В прошлом году у ворот садового общества выбросили коробку с семью слепыми котятами. (О пьющих соседях, выбросивших котят, Серафима Соломоновна отзывается деликатно: «Семья у них немножко негативная».) Двоих малюток люди сразу взяли. Пятерых она пристроила. Ходила по всему обществу, уговаривала людей:
– Посмотрите, красивее куколок. У вас же ребёнок. Он вырастет добрым, научится заботе и сочувствию. Покупаете же вы детям книжки. А тут – живая книжка доброты.