Меня иной раз смех разбирает. Наверное, для двадцатилетних пацанов я в свои без малого пятьдесят выгляжу старой склеротичкой, которая забывает, зачем пришла. Но всё равно приятно. Ребята знают, какой чай мы любим, какие сигареты курим, какой хлеб едим, какое печенье предпочитаем. Мало того что знают – специально привозят. Раньше сигарет моего сорта у них не было. Когда магазинчик открылся, пару раз спросила, да и успокоилась.

Наш лодочный караван растягивался на несколько километров. Дисциплины никакой. На стоянках бардак страшный. Все всё теряют. Где мои носки? Гаврош, ко мне! Где мои трусы? Эльза, фу! Где мой ребёнок? Буш, лежать! Полная бытовая энтропия. Вся эта туристическая вакханалия продолжалась две недели. Уже на третий день дети втихаря сточили всю сгущёнку и печенье. Две сумки-герметички с сухарями на пятые сутки странным образом гордо уплыли ночью по течению.